зевок. А потом еще один. И еще.

— Иди спать, — посоветовал Борден.

— Мне нужно поговорить с управляющим…

— Но он пока явно не готов с тобой разговаривать, потому что я его здесь что-то не наблюдаю, — сказал Борден. — Если он даст о себе знать, я тебя разбужу. И если тебя беспокоит, что кто-нибудь попытается убить тебя во сне, то можешь расслабиться. Я покараулю.

— А сам не заснешь? — вероятность того, что на нас нападут в «Континентале», казалась мне исчезающе малой.

— Я на этой неделе спал уже дважды, — сказал Борден.

— Да ты, как я посмотрю, счастливчик.

С этими словами я удалилась в спальню и закрыла за собой дверь. После приключений прошедшей ночи у меня болело примерно все, а то, что не болело — ныло и взывало о пощаде. Я аккуратно, чтобы не причинить себе еще больших повреждений, рухнула в кровать, даже не позаботившись снять халат. Казалось бы, в таком состоянии я должна была ворочаться в постели несколько часов и встать с нее все еще уставшей и еще более раздраженной (по крайней мере, такое частенько случалось раньше), но черта с два. Мне показалось, что я заснула, едва моя голова коснулась подушки.

***

Когда я проснулась, было уже темно. И не только потому, что кто-то заботливо задернул в спальне шторы, за окном тоже было темно. Видимо, я проспала весь день.

Ну и черт бы с ним. Зато я чувствовала себя лучше. Ненамного, скажу честно, но все-таки лучше.

Я накинула на себя халат и вышла из спальни. Борден комфортно расположился в кресле, закинув ноги на журнальный столик, курил сигарету, стряхивая пепел в пустой пивной бокал, и читал газету. И, судя по атмосфере в номере, занимался он этим уже довольно давно.

При моем появлении он торопливо затушил окурок и принялся махать руками, разгоняя дым, что было довольно бесперспективным занятием.

— Извини, я не подумал, что…

— Забей, — предложила я. — Табачный дым мне абсолютно не мешает.

— По правде говоря, у меня не такой уж большой опыт общения с беременными.

— По правде говоря, у меня не такой уж большой опыт беременности, — сказала я.

А вообще, я думала, что в номерах нельзя курить. С другой стороны, а что они могут сделать Смерти, кроме замечания?

— Который час?

— Почти девять.

— Я так понимаю, синьор Луиджи до сих пор не давал о себе знать?

Борден развел руками.

— На отель кто-нибудь нападал?

— Была какая-то стрельба около четырех часов, — сказал он. — Но она быстро закончилась, и, совершенно точно, никто не пытался прорваться на этаж.

— Полагаю, управляющий ищет способ выписать меня побыстрее под каким-нибудь благовидным предлогом, — сказала я.

И я могла его понять.

Постоянные перестрелки беспокоят гостей и вредят бизнесу. Даже такому бизнесу, которым занимались постояльцы этого отеля.

Борден указал на небольшую упаковочную коробочку, лежащую на столе.

— Пару часов назад тебе передали посылку, — пояснил он.

— От кого она?

— Этого посыльный не сообщил.

— Почему ты меня не разбудил?

— Не думаю, что там что-то особо важное, — сказал он. — К слову, я считаю, что нет ничего более важного, чем здоровый сон и хороший отдых. Ну, по крайней мере, в твоем положении.

— Ты очень заботлив.

— Слушай, может быть, я и монстр, — сказал он. — Но я — дружественный монстр.

— Ну да. Почти родственник.

— Хочешь совет?

— Валяй.

— Ты совершаешь ошибку, пытаясь уйти от конфликта, когда он уже идет, — сказал Борден. — Шансы разрешить эту ситуацию миром есть, но они, я полагаю, крайне невелики. Это у тебя, кстати, наследственное, твой отец тоже зачастую любит устраивать переговоры, но, как правило, это не помогает, и в конечном итоге все равно случается кровавая бойня.

— А что бы сделал ты?

— Я бы повышал ставки до тех пор, пока противник не признает свое поражение, — сказал Борден. — Или до тех пор, пока противника не останется.

Я покачала головой.

— Это не мой вариант.

— Почему?

— Ну, помнишь, я тебе рассказывала. Если при повышении ставок что-то пойдет не так, появится моя божественная сущность и все такое. Противнику, конечно, мало не покажется, но и для меня ничего хорошего из этой затеи не выйдет.

— Почему?

— Я не могу это контролировать.

— А ты пробовала?

— Да. Однажды.

— Этого слишком мало для статистики.

— Может быть. Но я совершенно не хочу повторять этот опыт, — я мало что помнила о Йеллоу-Парке, но те фрагменты, что задержались в моей памяти, мне категорически не нравились.

— Может быть, ты себя недооцениваешь, — сказал Борден и снова указал пальцем на посылку. — Не хочешь открыть?

— А вдруг там бомба или сибирская чума? — спросила я. — Кто, ты говоришь, ее принес?

— Служащий отеля, — сказал Борден. — И я думаю, что существующая здесь система безопасности не позволила бы ему это сделать, если бы там было что-то, способное причинить тебе вред.

— Угу, — согласилась я без особого энтузиазма.

— Если, конечно, они не сами засунули туда какую-нибудь смертельную штуковину, — добавил Борден. — Но, полагаю, если бы они хотели от тебя избавиться, то могли бы найти способ и попроще.

— Ты плохо знаешь этих ребят, — сказала я. — Они как раз славятся тем, что простых путей не ищут.

Но бомба в посылке была совершенно не в их стиле. Если бы они захотели от меня избавиться, то наверняка предпочли бы что-нибудь куда более вычурное и церемонное.

Хотя проще всего было бы тупо не пустить меня в отель и оставить на улице. Тогда всю работу за них сделали бы наемники Пирпонта. Нормальные злодеи именно так бы и поступили, но ребята из «Континенталя», как я уже говорила буквально только что, не ищут легких путей.

— Хочешь, я открою? — предложил Борден.

— Нет, я справлюсь.

Я разорвала упаковочную ленту и открыла посылку. Внутри лежал телефон, и он даже не взорвался, когда я достала его из коробочки и переложила на стол.

Похоже, кому-то очень хотелось со мной поговорить и его не устраивало, что я не беру трубку. Осталось только узнать, кому, но тут, на самом деле, было не так уж много вариантов.

Я включила телефон, посмотрела на фирменное приветствие и уже секунд через двадцать он принялся звонить. Входящий номер не определился.

— Ответишь? — спросил Борден.

— Конечно, — я дважды стукнула пальцем по экрану, сразу включая громкую связь. Похоже, что Смерть на данный момент — единственный мой союзник, и было бы глупо от него что-то утаивать.

Если, конечно, это не Реджи. Личные разговоры Бордена все-таки не касаются…

Но это оказался не Реджи.

— Добрый вечер, мисс Кэррингтон.

— Здравствуйте, Гарольд, — сказала