затеял ли ты чего, — борзо подступил ко мне один из тех, что помоложе, — оружие при себе имеется? Ведь с вас — с краснопёрых, всё станется…

Второй встал слева, не вынимая правой руки из кармана.

Я с готовностью встал, вышел из-за столика и предварительно похлопав по карманам, распахнул полы пиджака:

— Безоружен как пацифист из Лиги наций! Понимаю ваши опасения, господа офицеры — поэтому не буду препятствовать досмотру и даже изъятию бумажника, ибо понимаю — как вы материально нуждаетесь вдали от Родины…

Тщательно проверив меня на наличие всего стреляще-колюще-режуще-взрывающегося и разок незаметно — но чувствительно, врезав по почкам за излишнюю разговорчивость, молодой кивнул генералам и скрестив руки встал справа от меня.

Сдержав себя, чтоб не зашипеть от боли, усаживаюсь на своё место, не забыв предложить и потенциальным партнёрам:

— В ногах правды нет — присаживайтесь, господа генералы!

Дождавшись, когда они не без колебаний последуют моему примеру, сразу же беру в руки инициативу:

— Сперва в знак так сказать — «доброй воли», хочу предупредить вас, господа: ИНО ОГПУ начало сезон охоты за вами.

Переглядываются в нешуточном изумлении:

— Объяснитесь?

— Изрядно досадили вы нашим, господа генералы! Поэтому, решено вас двоих похитить, тайно увести в Советское посольство и там «интенсивно» допросить. Затем — казнить методом удушения в пеньковой петле и сжечь трупы…

У Кутепова, аж бородёнка дыбом, приподнимается и буча на меня налившиеся кровью буркалы:

— Кто? Когда? Где? Говори, комиссарская сволочь!

Тут, мы с ним немножко поругались:

— Если ты, Ваше благородие, будешь орать…

Вскакивает и с кулаками:

— Да, я тебя…

Следую его примеру, поднимаюсь и принимаю стойку для битья холёной генеральской рожи:

— В России надо было руками махать! А здесь — утри кровавую юшку из носа и заткнись!

Генерал Мюллер, встав между нами, предотвращает драку, еле-еле успокаивает расходившегося Кутепова и снова усаживает его за стол.

Не обращая более внимания на неадеквата, обращаюсь к Мюллеру:

— Евгений Карлович! Я ж просил об встрече «те-а-тет»… Ну, хотя бы в присутствии пары адъютантов — свидетелей того, что я Вас не вербую!

Миллер:

— Извините… Как к Вам обращаться?

— Называйте меня «Борман». Просто Борман — без «товарищ», или «господин».

— Эээ… Всё же я Вас буду «господин Борман». Не возражаете?

— Как Вам будет угодно.

— Всё же вынужден поддержать Алексея Павловича в требовании предоставления более подробных сведений об готовящихся злодеяниях. Ведь, как-никак речь идёт о наших с ним жизнях! Разве, Вам на нашем месте не было бы любопытно?

Пожав плечами, мол — ваши проблемы:

— Мне было бы — до жути телесной «любопытно», будь я на вашем месте, но больше чем я уже сказал — я сказать не могу. Не я планировал, не я руковожу или участвую в этой операции, сам узнал про неё совершенно случайно.

— Хотя бы время?

Посмотрев вверх, «радую»:

— Печи для кремации трупов во флигеле при Торгпредстве уже готовы, значит не исключено — что в самое ближайшее время.

Переглядываются в самом дичайшем афуе…

Вот, вот! Ходите теперь по Парижу и озирайтесь!

На самом деле, ОГПУ ими займётся чуть позже. Кутепова — убьют при попытке похищения в тридцатом. Мюллера — похитят и расстреляют на Лубянке в тридцать седьмом.

Однако, если я их насторожу-напугаю, глядишь — поменьше диверсий да терактов на территории России будут устраивать, а побольше про свою собственную безопасность думать.

Расходовать ресурсы на оборону, так сказать, а не на наступление.

— … Хотя, если вы мне поможете сделать карьеру, — с самым невинным видом, — я, возможно — смогу раздобыть более подробные сведения.

Кутепова, от такой наглости — чуть «Кондратий» не хватил:

— Это как же, белогвардейские генералы — смогут помочь чекисту сделать карьеру? С повинной, что ли — к вам в Москву приехать?

Усмехаюсь и ехидно-иронически:

— Что, Ваше превосходительство? Появляются такие мыслишки, да⁈

Тот, краснеет раком… Краснеет как рак — брошенный в ведро с кипятком.

Усмехаюсь:

— Конечно, такое очень желательно… Но необязательно.

Медленно достаю из кармана тот самый — переданный агентом «МИ-6» списочек, и кладу на стол:

— Господа! Это — мои бывшие коллеги-чекисты, а ныне — перебежчики. Здесь их адреса, банковские счета и прочие личные данные. Мне поручено наказать их так, чтоб другим неповадно было перебегать. Для этого — мне нужны скальпы этих людей.

Тыча пальцем в номера счетов, заостряя внимание на финансовой стороне нашей сделки:

— А всё что при них будет обнаружено или с них выбито — можете оставить себе…

В любом случае, чтоб снять деньги со счетов — нужна целая организация и время. Ни того, ни другого — у меня нет и, в обозримом будущем не предвидится.

Белогвардейцы пустят их на подрывную деятельность?

Там не так уж и много средств, чтоб что-то серьёзно «подорвать». К тому же, у РОВСа и без подрывной деятельности — статей расхода хватает. Не успев возникнуть, эта структура тут же, согласно российским обычаям — начала стремительно обюрокрачиваться.

Даже Кутепова, слегка «вставило»:

— «Скальпы»?

Как туповатому школьнику, терпеливо объясняю:

— Да, да! Это, господа — те же красные, которых вы убивали с семнадцатого года. Так что уверен — особых моральных проблем не возникнет.

— Нет, ну я понимаю… Но почему именно скальпы?

Тоном заправско-патологического маньячилы:

— Ну не головы же целиком отрезать — они занимают много места и очень плохо хранятся. Хотя если найдёте хорошего таксидермиста, я не возражаю.

Больше вопросов на эту тему не было.

Миллер глубоко задумывается, внимательно изучая списочек — деньги то казначею всегда нужны, а Кутепов строит всяческие гнусные предположения:

— Это — какая-то провокация ГПУ!

— Хахаха, — ржу, не могу, — дожили господа белогвардейцы! Довоевались, что говорится… Убить большевика — у них считается провокацией ГПУ! Может доживём и до тех пор, когда и идею освобождать Россию-Матушку от ига жидо-комиссаров — посчитаете за проект ВКП(б), господа белогвардейцы?

Кутепов, свежеповешенным большевиком краснеет пятнами и, пуча генеральские гляделки, рычит:

— Заткнись! Вот ты точно не доживёшь!

Определённо, мы с первого же взгляда не понравились друг другу — у меня, слова как будто сами-собой выскакивали:

— Если после вашей кремации, Алексей Павлович, мне доверят развеять ваш прах над Сеной — то с превеликим удовольствием это проделаю! Или, предпочитаете городскую канализацию?

Тот, судорожно хватаясь за то