Матвея щеголяли ещё и Клевец с Полушкой, а Митя Жёлудь посматривал на всех столь самодовольно, что сразу становилось ясно — не обошла награда стороной и его самого, просто шифруется по примеру старших товарищей из контрольно-ревизионного дивизиона.

Сам я, к слову, вернул на место значок с символикой РИИФС. Не пытался скрыть от остальных факт награждения, просто не видел особого повода для гордости. Награда и награда. Не орден, чай. Да орденом и не за что жаловать, если разобраться. И вскрылись бомбисты во многом совершенно случайно, и на вокзале мог чище сработать.

Максим Бондарь памятного знака не удостоился, но расстроенным отнюдь не выглядел.

— Завтра на работу выходишь? — спросил он у меня в раздевалке.

Я кивнул.

— Облом теперь с повышенным довольствием, Макс? — хохотнул Сергей Клевец. — Ты с завтрашнего дня уже не зам у Малыша?

Бондарь пожал плечами.

— Мороки меньше.

— Да какая там морока? — деланно удивился Сергей. — Группы-то всё это время и не было, считай! Ты заместителем командира исключительно по бумагам проходил!

— И доплату ни за что получал, если так разобраться, — поддержал товарища Илья Полушка. — Чем Петю в своё время попрекал. Нехорошо.

— Вы языки-то прикусите! — рыкнул на них Макс.

Эффекта окрик не возымел, «псы» только рассмеялись.

— А то что? — хрустнул костяшками пальцев Сергей, а после щёлкнул ногтем по своему красному значку со стиснутым кулаком. — Опять пригрозишь донести куда следует о наших симпатиях пролетарским бригадам?

— Стукачок! — вторил ему Илья.

Обстановка как-то неожиданно резко накалилась, и если Карл наблюдал за перепалкой округлившимися глазами, а Матвей спокойно подпирал плечом шкафчик и в происходящее не вмешивался, то Митя Жёлудь промолчать не смог.

— Ой, да кому надо на вас доносить! — насмешливо фыркнул он. — О ваших политических пристрастиях ещё в комендатуре знали. Зуб даю, в личных делах всё прописано.

— Не в этом дело! — отмахнулся Сергей.

— Ага, — кивнул Илья. — Вообще не в этом!

Макс Бондарь задумчиво глядел на них, будто прикидывал, сумеет ли заломать их сразу обоих. Шансы на это были не так уж и малы, но тут распахнулась дверь и в раздевалку зашёл Александр Малыш. Он открыл было свой шкафчик, но сразу почувствовал неладное и огляделся.

— Чего не переодеваетесь?

В руках Мити Жёлудя как по волшебству оказалась газета.

— Последние новости обсуждаем! В Зимске риковцы нихонскую разведсеть накрыли! — объявил он. — Её замгубернатора возглавлял, представляете?

— Большое дело! — фыркнул не впечатлённый этим известием Илья Полушка. — На трансконтинентальной магистрали каждого десятого железнодорожника старше мастера за саботаж арестовали!

Меня от такой формулировки аж покоробило.

— Каждого десятого, да? — нахмурился я. — Рядком, наверное, всех выстраивали и отсчитывали? Или всё-таки в результате проверок по подозрению в саботаже было задержано десять процентов от списочной численности начальствующего состава?

— Вот ты горазд к словам цепляться, Линь! — возмутился Илья. — Делать больше нечего?

— Ты лучше слушай, что умный человек советует! — неожиданно поддержал меня Малыш. — И сам за языком следи! Думай, что говоришь.

— Вот именно! — поддакнул Макс.

В присутствии тренера «псы» посылать его куда подальше не стали, промолчали. Мы переоделись и пошли в зал, а уже в коридоре навстречу попался запыхавшийся Сергей Брак.

— Почему опаздываешь? — потребовал объяснений Малыш у ассистента Альберта Павловича.

Тот шумно выдохнул и пояснил:

— Шеф из командировки вернулся, заданиями нагрузил!

Я так и обмер.

— Альберт Павлович вернулся⁈ Когда?

— Утром с медиками прилетел, — пояснил Брак, глянул на Малыша и спешно добавил: — Бегу-бегу!

Он поспешил в раздевалку, а я двинулся вслед за остальными в состоянии, близком к прострации. Альберт Павлович вернулся в Новинск утром и не удосужился не только со мной встретиться, но и просто весточку передать? Они с Городцом сговорились, что ли⁈

Да, куратора с марта в городе не было, неотложных дел полно и рабочие вопросы накопились, но тут столько всего стряслось за это время! Столько всего рассказать надо!

Зараза!

Немного отпустило только к концу разминки, а дальше и вовсе не до того стало. Начали отрабатывать связки ударов — зазеваешься, выхватишь. Мне с синяками ходить не улыбалось, взял себя в руки. Успокоился.

После тренировки в зале отправились на полигон, там нарабатывали навыки сверхэнергетического противодействия. Рассеивали, блокировали, гасили и отводили в сторону силовые выплески, уходили от воздействий, бьющих по площадям, уклонялись от пик и плоскостей давления, а под конец Малыш даже погонял нас полноценной плазменной плетью. Ну и без вышибал тоже не обошлось. Вымотались все просто до невозможности.

Ни в какое кафе мне идти не хотелось, но намечалась чисто деловая встреча, так что взял себя в руки, принял душ, попрощался с Матвеем и Карлом и потопал себе тихонечко. Уже вечерело, но посвежеть не посвежело, шёл и беззастенчиво любовался барышнями в коротеньких сарафанчиках и лёгких платьицах.

А почему бы и нет? В конце концов, мы с Ингой не пара.

Имею право!

В кафе «Лира» гуляла молодёжь, летняя веранда оказалась забита до отказа. Разряженный, что твой туземный генерал, вахтёр глянул было свысока, но после упоминания того, кто именно меня ждёт, тут же переменился в лице.

— Проходите! — распахнул он дверь. — Вас проводят!

И точно — тут же рядом оказался официант, начал указывать путь. Играл оркестр, танцевали парочки, на глаза попалась госпожа Хариус, беседовавшая с эффектной блондинкой лет тридцати.

Популярное место, что ни говори!

Герасим и Лия расположились за угловым столиком во втором зале, где музыка уже не заглушала голосов и можно было спокойно поговорить. Впрочем, судя по раскрасневшемуся лицу моей бывшей одноклассницы, танцами они тоже не пренебрегали.

— Привет! — поздоровался я, обменялся рукопожатием с Герасимом, чмокнул в щёку Лию.

Та сразу поднялась из-за стола и предупредила:

— Я пока к девочкам пойду, как дела обсудите, зови.

Герасим кивнул.

— Хорошо. — А мне пояснил: — У младшей дочки Врана сегодня день рождения. Они в соседнем доме живут, мы здесь случайно встретились.

Фамилия показалась знакомой, я порылся в памяти и уточнил:

— Это замминистра промышленности? Он при должности остался?

— Непотопляемый господин, — улыбнулся Герасим и предложил: — Вино, коньяк?

— Чай.

— Ужинать будешь?

Мне никого обременять своим присутствием не хотелось, вот и покачал головой.

— Нет, дела обсудим и побегу.

Официант принял заказ и отошёл, тогда Герасим спросил:

— Так что у тебя опять стряслось? Рассказывай!

Начал я с одобренного Звонарём предложения и нельзя сказать, будто своей идеей так уж собеседника удивил.

— Ну что-то такое я и предполагал, — кивнул он. — Только об отложенном воздействии не думал. Очень уж это всё с этической точки зрения… неоднозначно.

Я развёл руками, и Герасим понимающе улыбнулся.

— Да не проблема! — уверил он меня. — Подберу для начала литературу по экспериментальным методикам лечения, а в следующем семестре, если желание будет, на этот курс запишешься. Что ещё?

Официант принёс миниатюрный чайничек буквально на одну чашку, выставил передо мной, попросил немного подождать, чтобы успела настояться заварка.

Я кивнул и поведал о поставленной доцентом Пауком задаче. Герасим хмыкнул.

— Ловко он тебя!

— Угу, а при согласовании темы никаких вопросов не возникло.

— Да не в курсовой дело. Он тебя завалить решил. С гарантией.

— Хотел бы завалить, завернул бы курсовую, — покачал я головой. — А так мне для допуска любую полноценную структуру освоить надо. Ту же шаровую молнию…

— Не освоишь! — уверил меня Герасим. — За месяц просто не успеешь. Без вариантов.

— Если без методички — тогда да, — согласился я, наливая себе чая. — Но ты ведь поможешь?

Собеседник вздохнул.

— Шаровая молния, конечно, не бог весть что, но хоть представляешь, как студенты осваивают структуры? Там с энергетическими конструкциями разница принципиальная!

Мне как-то сразу стало не по себе.

— А именно?

— Для создания и управления полноценной структурой нужно всеобъемлющее понимание. Поэтому её основа в обязательном порядке прописывается в подсознании. В первую очередь это касается по-настоящему сложных резидентных структур, но даже шаровую молнию ты с кондачка не освоишь. Просто вызубрить схему не получится.

Я сделал небольшой глоток и уточнил, заранее догадываясь об ответе:

— А студенты?

— Студенты используют гипнокоды, — подтвердил мои опасения Герасим. — Что в твоём случае не сработает.

Захотелось выругаться, но вместо этого я сделал очередной глоток, потом спокойно произнёс:

— Но ведь и до массового внедрения гипнокодов энергетические структуры изучались, так?

— Изучались. Вопрос только в том, сколько времени на это уходило! — заявил Герасим и попросил: — Ты не мог бы не стучать? Раздражает.

Я поймал себя на том, что постукиваю пальцами по краю столешницы в ритме три к пяти и вновь взял чашку.

— Извини, больше не буду.

— Методичкой по созданию шаровых молний я тебя обеспечу, — сказал тогда Герасим. — Позанимаемся в свободное время. Может, и сумеешь выкрутиться.

— Всё ещё хуже, — произнёс я и допил