приходить в себя, осознает мое присутствие и где сам находится; поначалу мысли сонные, потом он вспоминает все и сразу просыпается. Я приказываю ему лежать спокойно, хотя затекшие мышцы требуют движения. «Что происходит?»

Показываю Каю картинку: он сам на скамейке, неподалеку солдат с оружием и я — спускаюсь с холма.

— Девять!

Оставляю Кая, открываю глаза и делаю шаг на расчищенное место.

Солдат отводит ружье от Кая и берет на мушку меня.

— Как раз вовремя! — говорит он.

Я стою, подняв руки над головой. Умереть нетрудно; я столько раз видела, как люди умирают. Но все во мне — каждая клетка, каждый кусочек плоти, каждый орган — взывает к движению и борьбе, к жизни.

Но сейчас я ничего не могу сделать, чтобы остановить его.

Кай открывает глаза. Солдат не смотрит на него. Он стоит возле скамейки и наслаждается моментом, лениво целится в меня.

Выбросив ноги вперед, Кай наносит ему жестокий удар в живот. Оружие дергается, и пуля летит мимо, у меня над головой. Бросаюсь к ним.

Кай вложил в удар столько силы, что скамейка, к которой привязаны его руки, опрокидывается, сбивает солдата с ног и прижимает к земле.

Солдат отчаянно пытается выбраться из-под нее, и тут гремит еще один выстрел. Сердце замирает, но пуля снова летит мимо и впивается в дерево.

«Быстрее!» — верещит Келли.

Уже наполовину сидя на земле, солдат пытается спихнуть с себя скамейку, но тут подбегаю я и резко толкаю ее так, что она ударяет солдата в голову. Оружие отбрасываю ногой в сторону. Солдат валится на землю и не шевелится.

— Кай! Ты в порядке?

— Шэй!

Переворачиваю скамейку и обнимаю Кая. Он дрожит и целует меня, хотя руки у него до сих пор связаны за спиной.

— Никогда так не пугался, — говорит он, и я знаю, что боялся он не за себя.

«Шэй! Сзади!» кричит Келли.

Оборачиваюсь — солдат привстал, заводит руку за спину и достает пистолет.

На этот раз ярость откликается мгновенно и беспощадно бьет в цель. Солдат дергается в конвульсиях и падает на землю.

— Шэй? Это ты сделала? — спрашивает Кай. В его широко открытых глазах тревога и страх, но боится он не солдата. Кай смотрит на меня.

25

КЕЛЛИ

— Что это за шум? — Склонив голову набок, Шэй прислушивается. «Келли, можешь проверить?»

Я несусь мимо дома к дороге и еще быстрее возвращаюсь.

«Сюда едет армейский грузовик, он быстро приближается», — сообщаю я, оставаясь в воздухе, чтобы видеть поверх деревьев и дома.

Шэй бросается развязывать веревки, которыми Кай притянут к скамейке. Она ругается.

— Не могу справиться с узлом.

«Они уже на улице. Быстрее!»

Шэй бежит к дому и возвращается с ножом. Разрезает веревку и освобождает руки Кая. Тот поднимается на ноги, смотрит на тело, лежащее на земле.

— С ним все нормально?

Шэй поворачивается к нему.

— Я не знаю. Но он собирался убить меня.

Они просто стоят и смотрят друг на друга, хотя нужно бежать.

Перед домом с визгом тормозит грузовик, и они оборачиваются на звук.

«Бегите!»

Пробираясь сквозь кусты, они бросаются вниз по холму, надеясь спрятаться за деревьями.

Потом Шэй берет Кая за руку, тянет в сторону каких-то зарослей, и они прячутся за ними.

— Ш-ш-ш, — шипит она.

«Келли, что там происходит?»

«Их двое; один из них — тот самый лейтенант. Они только что нашли своего приятеля в саду. Думаю, он мертв. Оба злые, лейтенант пинает скамейку. У второго занятная штучка вроде бинокля, и он рассматривает через нее всю округу».

«Они о чем-нибудь говорят?»

Лечу послушать. Тот, что с биноклем, все еще рассматривает рощу в низине у дома и ее окрес-ности.

Наконец бросает это дело и ругается.

— Никаких следов.

— Они не могли далеко уйти. Ларсон связывался с нами по рации несколько минут назад.

— Скоро прибудет подкрепление с собаками. Мы их найдем.

26

ШЭЙ

Как можно быстрее и стараясь производить как можно меньше шума в тишине ночи, мы спускаемся к воде. Я шепчу Каю, что едет подкрепление с собаками и что нам нужно побыстрее добраться до причала и отплыть от берега.

Должно быть, Кай озадачен, откуда мне все это известно, но не спрашивает. Я уклоняюсь от его мыслей. Они беспорядочны. Ему нужно какое-то время побыть наедине с собой. Мне не хочется думать о том, почему он так на меня смотрит. Ему известно, что я каким-то образом обездвижила того солдата. Но я блокирую эти мысли: не могу про это думать и одновременно переставлять ноги.

Кружится голова. Сегодня я ела только тосты с арахисовым маслом, и то утром, давным-давно. И Кай наверняка тоже голоден и хочет пить.

Звезд не видно — они прячутся за облаками. Будем надеяться, что погода не переменится, когда мы окажемся на воде. Но сейчас трудно даже переставлять ноги.

Мы как раз выходим к кромке воды, когда над нами вихрем проносится Келли. «Скорее! Приехал еще грузовик и…»

Она не успевает закончить предложение — тишину ночи разрывает громкий лай собак.

— Бежим! — призывает Кай. — В воду.

Собьет ли это собак со следа? У меня захватывает дух, когда мы бредем по ледяной, доходящей до голеней воде. Надеюсь, собаки своим лаем заглушают наше шлепанье. Наконец в темноте появляется смутный силуэт — пристань. Наша лодка все еще на той стороне озера; не знаю, что мы будем делать, если соседской шлюпки не окажется на месте. Переправляться вплавь?

Выше по берегу в кустарнике раздается треск, чавкающие звуки, крики. В ноги прыгают огни фонарей.

Они все ближе.

Мы приближаемся к причалу; увидев шлюпку, я чуть не плачу от облегчения.

— Залезай, — говорю я Каю и нащупываю швартовочную веревку. Отцепившись, забираюсь в лодку и изо всех сил отталкиваюсь веслом от настила.

— Дай мне, — говорит Кай; второе весло уже у него в руках. Он начинает грести ровно и сильно.

Слышны всплески — собаки учуяли наш след у края воды; опять всплески — они бегут на запах вдоль берега озера. Столько усилий, чтобы сбить их со следа, и все напрасно; оказывается, это хорошо работает только в кино. Уверена, что когда мы отплывем подальше, они потеряют наш след, но сейчас собаки совсем близко, на них уже падают отсветы от фонариков солдат. Они бегут за собаками к причалу, сейчас осветят поверхность озера и возьмут нас на мушку, почему бы нет?

Мы понемногу отдаляемся. Мышцы на руках Кая