оглянулся на него Сандокан. – Вот бы сейчас очутиться на Кинабалу с подкреплением Самбильонга! Ладно, поживем – увидим.

Они вернулись в лагерь и, не особенно морщась, умяли несколько ломтей сырого жира, срезанных с брюха бабируссы, которые специально отложили для них. Конечно, все предпочли бы жаркое, приготовленное на костре, но делать было нечего. Отдохнув с час, отряд двинулся на юг к вожделенной горе. Ураган окончательно унялся, солнце заливало низину, стремительно высушивая траву. Над холмами повисла белесая дымка, которую постепенно рассеивал утренний ветерок.

К полудню Кайданган окончательно пропал из виду. Пустились даяки в погоню или до сих пор сидят, дожидаясь ночи? Сандокан, Янес, Тремаль-Наик и Каммамури могли лишь гадать об этом, но всем безотчетно казалось, что по следам маленького отряда уже несутся свирепые орды.

К вечеру они преодолели около тридцати миль. После бессонной ночи люди валились с ног, особенно женщины с детьми на плечах и тащившие спингарды малайцы. Пришлось объявить стоянку. Сандокан приказал нарезать травы и на всякий случай расставить пушки. Часовыми он назначил негрито, выглядевших бодрее прочих, и еще пято́к малайцев. Поужинав остатками бабируссы, все повалились на охапки травы, держа оружие под рукой. Янес, Сандокан и Тремаль-Наик устроились за штабелем из ящиков с боеприпасами, чуть защищавшим их от ветра. Перекурив и обменявшись парой слов, они уснули, хотя они все еще тревожились, что войско озерного раджи пока не оставило их в покое.

Отряд проспал несколько часов, когда Сандокана разбудил часовой-малаец:

– Капитан, на равнине дым.

Спавший вполглаза Малайский Тигр тут же растолкал храпевших Янеса и Тремаль-Наика:

– Грек наступает нам на пятки!

– Чтоб его Вельзевул в пекло утащил, – зевнул португалец, проснувшийся не в духе. – Мне снилось, что я в своем дворце, возлежу на позолоченном ложе, вокруг стоят чучела павлинов с радужными хвостами… Ну что еще затеял этот назойливый ловец губок?

– Говорят тебе, он близко, – ответил Сандокан.

– Теотокрис начинает мне докучать. Давно пора вогнать ему в лоб пол-унции доброго свинца.

– Всего-то? – хмыкнул Тремаль-Наик. – Я бы и трех унций не пожалел.

– Залп картечи еще лучше.

– Ну так иди и пристрели его, Янес, – предложил Сандокан.

– Знаешь, что-то я сегодня не в настроении. – Португалец сладко потянулся. – Ах, какая смертная скучища…

– Братец, да ты никак еще не проснулся?

– Это было бы чудесно. Представь: дворец, пуховая перина, павлины…

– И твоя башка с жуткой рожей на пике даяка, – закончил за него Сандокан.

– Карамба! Вот этого мне не надо. Ты о Сураме подумал? Бедняжка будет рыдать денно и нощно, оплакивая своего белого сагиба.

– Тогда вставай.

– Ох, опять в дорогу. Мы вот-вот превратимся в каких-то вечных жидов.

– Не знаю я никаких жидов, зато знаю кое-что другое. – Тон Сандокана стал жестче. – Нам пора идти, а лучше – бежать во весь дух, чтобы успеть подняться на гору, прежде чем даяки нас настигнут.

– Идти, идти, идти. – Португалец со вздохом сел и взял карабин. – Ты понял, Тремаль-Наик? Вот каким манером наш Сандокан завоевывает царства. Однако заметь, что, сделавшись раджой Ассама, я стал уделять меньше внимания пешей ходьбе. Вы помните наших слонов, друзья?

– Отличное было приключение, – кивнул Тремаль-Наик.

– Просто блистательное! Борнео, конечно, далеко до Индии.

– Индия, Борнео… – проворчал Сандокан. – Взгляните-ка на огни во-он там. Они для вас достаточно блистательны?

– Гром и молния! Какой-нибудь костер или сухая травка.

– Ага. Подожженная даяками.

– Я уже говорил тебе, что они мне до смерти надоели?

– Скоро даяки явятся за твоей головой, братец, и это пройдет.

– Ну уж дудки!

– Вставай, сам посмотришь.

Янес кряхтя поднялся и пошел за Сандоканом. Вдалеке к небу тянулись столбы красноватого дыма, завиваемые предрассветным ветром. Десять, пятнадцать, двадцать… Казалось, там встало лагерем огромное войско.

– Видишь, Янес?

– Вижу, не слепой.

– Они спустились с Кайдангана и разбили стоянку в низине.

– Что ж, охота началась, – сказал португалец с обычной флегмой. – Рано или поздно она должна была начаться. Твои мысли?

– Идти дальше.

– А люди выдержат?

– Должны, если хотят сохранить свою голову.

– Весомый довод.

– Не время шутить, Янес.

– Сам знаешь, серьезность мне не к лицу, хоть я и выдавал себя в Ассаме за истого англичанина.

– За вспыльчивого англичанина, грозившего убить хозяина постоялого двора, – усмехнулся Тремаль-Наик.

– Ты прав, а я уже и забыл, – хохотнул Янес.

– Так как, ты в состоянии держаться на ногах? – нетерпеливо спросил Сандокан.

– Пока не охромел, – ответил португалец.

– И я, – добавил Тремаль-Наик.

– Тогда сворачиваемся.

Сандокан велел часовым будить всех. Не прошло и четверти часа, как колонна была готова выступать. Лишь плакали сонные малыши, которым матери безуспешно пытались втолковать, зачем нужно куда-то снова идти ни свет ни заря.

– Ну, братцы, последний рывок, – подбодрял людей Малайский Тигр. – Сегодня вечером мы разобьем лагерь на Кинабалу, откуда видно озеро моих предков. Негрито, в авангард!

– Уже, капитан, – отрапортовал Каммамури. – Я держу своих бойцов в кулаке.

– Тогда командуй выступать, полковник, – рявкнул Янес. – Не забыл еще свой чин?

– Никак нет, ваше высочество!

– Значит, в путь.

Глава 23

На Кинабалу

Собрав последние силы, отряд пустился в дорогу по бескрайней травянистой равнине, напоминающей степи Туркестана. В низине, что вела к озеру, царила тяжелая духота, предвестница нового урагана. На небе, усыпанном мириадами звезд, не было ни облачка. Вдалеке, в каком-то болоте, громко квакали лягушки. Иногда раздавалось сердитое «аугх». Это искал добычу проголодавшийся и озлобленный тигр.

Юг обдавал зноем, от которого перехватывало дыхание. Горячий ветер шуршал травой, заставляя негрито с тревогой вглядываться в темноту: не покажутся ли из зарослей жуткие охотники за головами?

Переход продлился до самого утра. С первыми лучами солнца изнуренные люди повалились на землю. Даже Сандокан, Янес и Тремаль-Наик не могли больше сделать ни шага. А впереди на фоне чистого голубого неба уже вырисовывался четкий силуэт. Это была Кинабалу, великая гора, носящая одно имя с озером, хоть она и находится от него в двух сотнях миль.

– Давайте покамест ограничимся ее видом, – прохрипел Янес.

– Там наше спасение, – пробормотал Сандокан.

Прикрыв глаза ладонью от солнца, он всматривался в даль.

– Если только нас опять не окружат, – откликнулся португалец.

– Мы запасемся провизией. Прежде чем подняться наверх, устроим охоту. Как видишь, дичи здесь хватает. Тогда можно будет спокойно дожидаться подкрепления.

– Разыщет ли еще нас Самбильонг…

– Мы сами его заметим с горы, если что. Проверим, устоят ли даяки, оказавшись меж двух огней. У Самбильонга тоже есть спингарды. Старый лис не бросит их в деревне. Я рассчитываю на эти пушки, они так знатно поливают врагов шрапнелью. Как по мне, спингарды в разы