По крайней мере, я выбрала такую позицию. Я не искала новую гильдию, товарищей. Тупо блуждала по просторам Worldof Dreams, нюхала цветочки, делала скриншоты, рассматривала каждый куст и ручей. Короче, казуалила.

Вопрос Лоусена прозвучал закономерно:

— Тогда как и почему вы вернулись?

Каро перевела дух и оглянулась на мужчину:

— Как вы думаете, третья сигарета будет лишней?

— Определенно, — поделился мнением эксперта Лоусен. Каро кивнула.

— Вы правы. Как вернулась? Через год после того, как я осталась без гильдии, мне написал Грейв. Сказал, что предыдущий состав распался полностью, и он собирает новый статик из тех, кто не поддерживал ни Тома, ни осуждение в мою сторону со стороны бывшего гильд-мастера. Я не обнадеживала Грейва, не думала, что вернусь. Но согласилась на личный звонок. Грейв рассказал, что из нашей прошлой команды вместе с ним собрались уже восемь человек. Кроме того, он нашел других ребят, включая матерого танка, с которым пересекался где-то еще.

— Алистера? — уточнил Лоусен.

— Алистера. Короче, Грейв предложил вернуться. Им нужен был опытный хил, и, что еще важнее, нужен был опытный РЛ. Поэтому Грейв не слезал с меня несколько дней с уговорами. Не к тому, что я зазнайка и ломалась, как девственница, поймите верно. Просто, я правда думала, что завязала.

— Но Грейв сумел вас убедить? — Лекс сощурился.

— Я выдвинула два условия, и он согласился.

— Какие?

— Ну, во-первых, я сказала, что хочу играть на танке. Весь свой путь за хила я всегда имела танка-твинка. Понятно, что это не одно и то же, и мне нужна была практика на новой роли. Но раз, по словам Грейва, Алистер был знающим человеком, я решила, он поможет вникнуть. Главное, чтобы никто в первые два сезона, то есть в первый год работы нового статика, не выкатывал мне претензий за Зал Героев. Мы понимали, что пока туда даже не метим.

Лекс кивнул, делая в уме пометки на том, что раз Грейв сумел сдвинуть ее с мертвых убеждений, то и он, Лоусен, без труда справится.

— А что было вторым условием?

Ответ Каро не заставил себя ждать.

— В течении того же года, Грейв должен был забрать у меня обязанности РЛ-а. Я сказала, что передам все наработки и знания, какие есть, но ни при каких условиях не буду руководить рейдом больше двух сезонов.

Лоусен посмотрел на девушку с новым выражением.

— Вы невероятно серьезно относитесь к этому, — констатировал он. Каро усмехнулась:

— Вы же сами вспоминали сегодня Хёйзингу. «Каждый человек должен найти в жизни свою игру. Игру всерьез»

— Я так понимаю, дальше все пошло хорошо?

— Можно сказать и так: уже в первом сезоне мы обзавелись Миджи и Эрни, а ко второму к нам присоединились Родж — Плюха — и Пряник, всем шаманам шаман. Захилит до смерти, поверьте, — посмеялась Каро.

— А Джоджо? — Лекс припомнил стороннего бугая-охотника, который присоединился к гильдейской пьянке «Стоункора». — Когда он присоединился и почему ушел?

Каро поглядела на мужчину с глубоким выражением, по которому невозможно было сказать, одобряет или осуждает она уровень его наблюдательности.

— Джоджо играл с нами до развала первой гильдии.

Лекс заподозрил неладное:

— Он… он был тем гильд-мастером, который никак не мог примирить вас с Томом, верно?

— Вообще-то нет. Но Джоджо действительно первым вышел из гильдии вслед за Томом, просто потому, что они братья.

Лекс задумался. Он мог бы воскликнуть: «Серьезно?» или «Не может быть!», но к чему? Театральные позы не к месту. Потому изрек:

— Каро, ответьте, пожалуйста честно. Вы так рветесь получить место в первой десятке, потому что хотите обставить гильдию, в которой сейчас играет этот пресловутый Том?

Дурацкий вопрос все-таки прозвучал — с уст Каро:

— Что? Господи, нет!

— Господи? — Лекс посмеялся. — Я думал, вы атеистка.

— Я агностик. «Господи» — это междометие, мистер Лоусен.

— Лекс, — легко, ненавязчиво. Его терпению можно было возвести храм.

— Хоть кекс. Вы слишком низкого обо мне мнения. Я обыграла Тома уже давно, у меня больше нет необходимости что-то доказывать. В этом сезоне гильдия, где Том играет сейчас, оказалась на семьдесят третьем месте.

Лоусен растекся в улыбке.

— Что?

— Вы открыто признались, что все еще следите за ним. Значит, вы все еще опасаетесь, как бы он не залез выше вас.

Каро выбрала промолчать: что ни скажи сейчас — только дашь Лоусену повод подловить себя еще на чем-нибудь таком, чем неприглядно хвастаться.

По-хорошему, ей вообще следовало бы уйти. Что ее тут держит? Она уже не курит, у нее нет кофе, обед давно закончился, и ее наверняка ждет нагоняй, замечание или даже выговор. Однако ноги прилипли к полу. Где она еще найдет такого собеседника? Или, вернее, конкретно сегодня — такого слушателя. Вообще он всегда больше слушает и только спрашивает. Проклятый шпион. Проклятый и обаятельный.

— Каро, я правильно понимаю, что, когда все это случилось между вами и Томом, вам было около двадцать лет?

— Да. — Она не сразу уловила, к чему он клонит. Зато Лекс молниеносно сорвался, будто накрученный до предела волчок, которого секундой ранее удерживала в неподвижности рука играющего. Он обернулся к девушке и, шагнув, схватил за плечи.

— В таком случае, почему вы не даете себе и шанса?! Очевидно же, что в двадцать вам, как и вашему молодому человеку, не хватало опыта, чтобы действовать мудро в той ситуации!

— Мистер Лоу…

Он не слушал — просто встряхнул.

— Каро, взгляните на меня. — Потребовал. И, дождавшись, когда ее темные глаза встретятся с его серыми, заговорил. — Задумайтесь и ответьте себе всего на один вопрос, Кэролайн, и вы поймете насколько глупо ваше убеждение держаться подальше от отношений с теми, кто говорит с вами на одном языке.

— Мистер Лоусен! — тверже выговорила девушка, делая шаг назад. Мужчина оказался готов. Он не выпустил ее и шагнул следом, не позволяя Иви увеличить дистанцию.

— Вам было двадцать. Сколько, по-вашему, человек умерло в вашей голове и в вашем сердце за прошедшие годы? Сколько, по-вашему, в вас сегодняшней осталось от вас той?!

Его слова, его внезапная горячность, его взгляд, проникающий ей под кожу, словно щупальце монстра из фильма ужасов… И его цепкие хваткие пальцы, как у спрута, обвившие ее плечи…

— Вы правы, — сдавленно прошептала Каро,