Забегался, вылетело из головы. А мобильный со всеми номерами как раз забыл здесь. Вон он, на подоконнике валяется.

— Если бы ты сказал, что репетиции не будет, я бы уехала со своей сестрой Полиной, — Яна не осуждала, просто размышляла вслух. — Они на лесное озеро собрались, купаться, на Шестерку. Меня звали.

Леву немедленно стало стыдно. Не иначе как совесть проснулась и принялась точить когти о его трепетную ранимую душу.

— Яна, извини! — искренне покаялся он. — Я тебе вчера не дозвонился! А так я всех наших предупредил, что сегодня отбой.

— Меня не предупредил, — отметила Яна еще раз, утыкаясь обратно в книгу.

Ни упрека, ни раздражения.

Женькина совесть совсем распоясалась.

— Так ты чего… так и будешь здесь сидеть?

— Буду сидеть, — кивнула Яна.

Лев вздохнул. Она будет сидеть в темной каморке, а он — мчаться навстречу приключениям. Нехорошо.

— Слышь, поехали с нами!

— Куда?

— На лодке кататься.

— Мне и тут неплохо.

— Брось, Яна, — Лев вытащил книжку у нее из рук, — айда со мной. А то я из-за тебя страдать буду. Тебе что, меня ни капельки не жалко?

— Не-а, — ответила бессердечная бэк-вокалистка, — ни капельки.

— А мне жалко! — с некоторым упреком отметил Женька. — Вместо того чтобы думать о приключениях, я буду думать о тебе, такой одинокой… Так что не порть мне поездку. Представь, что я — твоя сестра Полина. Сама говоришь, что она тебя на пляж звала. И я почти на пляж еду.

Яна задумчиво поглядела на него, видимо, в душе прикидывая: отстанет или нет? И поняла: нет, не отстанет, проще уступить.

— Ладно, — она с сожалением покосилась на книгу и убрала ее в маленький рюкзачок, — куда хоть едем-то, сестра Полина?

— Секрет! — Лев от нетерпения слегка подтолкнул ее в спину. — На месте скажу!

Яна, не проявив к секрету ни малейшего интереса, вышла из комнаты.

***

Солнце припекало. По площади носилась стайка восторженной малышни, волоча за собой воздушного змея Бэтмена. Супергерой простирал черные крылья, воспарял метра на три, а потом, обмякнув, тяжело рушился детишкам на головы. Те счастливо визжали.

«Хорошо, ветра нет, — думал Захар, наблюдая эти печальные летательные маневры, — на Ладоге штиль… Хоть в этом повезло».

Он покосился на Аньку и сплюнул. Соседка выглядела так, словно с утра ей приземлился на голову самый настоящий Бэтмен. Весом килограмм в сто. С двумя пыльными мешками под мышками.

Захар сплюнул еще раз. Бензина в лодке — в обрез. Только-только туда-обратно сгонять. Спасательных жилетов ни одного. А тащиться то придется далековато. Серебряный — не ближний свет, не дай бог, рыбнадзор встретится, а отвечать — ему.

По Анькиному лицу бродила бессмысленная улыбка Буратино, обнаружившего тропу в страну говорящих бревен. Они сидели на скамейке под огромной сосной. Над ними всматривался в светлое будущее памятник Ленину, прозванный в народе чупа-чупсом.

— И где он? — угрюмо подал голос Захар.

— Сейчас, сейчас будет!

Анька волновалась. Хотя бы потому, что Захар подавал голос уже во второй раз. Вместо третьего раза железобетонный сосед мог просто встать, развернуться и уйти. Нет чтобы сидеть и спокойно вглядываться в светлое будущее. Проспорил желание — сиди смирно…

Анькин характер представлял собой странную смесь активности и покорности судьбе. Она охотно верила гороскопам, но только если гороскопы предсказывали ей что-нибудь хорошее. Если гороскоп пророчил гром, молнии и прочие катаклизмы, она мгновенно выкидывала его из головы. Зачем, спрашивается, запоминать всякие гадости? И в каждом событии, которое с ней случалось, Анька старалась увидеть прежде всего хорошую сторону. Если ей случалось наступить на грабли, она радовалась, что грабли наконец нашлись. Ей даже нравилось то, что она родилась в конце ноября, в самое глухое, темное и пасмурное время на границе зимы. Ведь чем холоднее зима, тем больше радуешься будущему теплу.

Вот и Захару почему бы не порадоваться? Какой чудесный день у него впереди! Поездка на свежем воздухе, да в хорошей компании, да по легендарным местам… Если бы не она, Анька, сосед в жизни бы туда не выбрался. Она же ему своими руками дарит настоящее приключение. Понимать надо такое, радоваться надо. А он недовольными плевками голубей на лету сшибает.

Тут она снова перевела взгляд на площадь и возбужденно подскочила:

— Вижу!

Одуванчики разом склонили летучие головы и выпустили в небо сотню танцующих парашютиков. Бэтмен приветственно взмыл вверх, малыши завизжали громче, гранитный Ленин, казалось, чуть повернул голову и прищурил суровый глаз. Даже ленивая собака Атас перестала чесаться, вскочила на ноги и потрусила в сторону приближавшегося героя рок-н-ролла. Женька-Лев помахал им с лестницы Дома культуры, и у Аньки во рту разом пересохло, а сердце рвануло вперед, набирая разгон, словно дикая скифская лошадь,

— Вон он идет! Ой, только, кажется, с ним еще кто-то…

Лев быстро шагал по площади, а чуть позади шла очень красивая девчонка. Со стороны их можно было принять за брата с сестрой: оба высокие, светловолосые, большеглазые. Лев счастливо белозубо улыбался. Девушка невозмутимо доедала яблоко.

— Анюта, привет! — подошедший парень чуть ли не на лету чмокнул Аньку в щеку и крепко тряхнул руку Захару.

— Женька, можно Лев!

— Захар.

— Отлично! Сейчас еще двое подойдут — и вперед!

Захар сплюнул.

«Начина-ается…» — мрачно подумал он.

Лев чутко уловил в воздухе сгустившееся напряжение, но ни капельки не смутился:

— Познакомьтесь, это Яна, наша бэк-вокалистка. Ей идти некуда, я ее с собой пригласил. А сейчас еще Ник подойдет, мой друг. Тоже со своей девушкой. И вперед, на поиски приключений! Вместе ведь прикольней, правда, народ? Вот и я так думаю.

Поначалу, когда Анька увидела Лева с девушкой, то слегка растерялась. И — будем честными — капельку расстроилась. Но теперь радость вспыхивала в ней маленькими горячими искрами. Ей хотелось раскинуть руки, закружиться по площади, защекотать малышей, влезть на сосну, обнять Ленина, растормошить собаку Атаса и чмокнуть хмурого Захара прямо в холодный нос. Она была за народ двумя руками и двумя ногами. Будь у нее четыре руки и ноги — она проголосовала бы всеми конечностями с огромной охотой. Вместе действительно веселей, это даже ежу понятно! Женька прав, никак нельзя было бросить Яну (которую она прекрасно знала по концертам группы «Сумерки») на произвол судьбы. Он ведь не сказал: «Это моя девушка» (ползал, ползал среди фанаток такой нехороший слушок). Он сказал: «Это наша бэк-вокалистка… ей некуда идти». Значит, если б ей было куда идти, он бы ее с собой не взял. Значит, они просто друзья. А Лев просто до ужаса благородный. И веселый. Анька сама любила большие