потому Миллер уцепился за идею выполнить задание, чтобы подчеркнуть свою полезность и уменьшить вероятность обвинения в бездействии.

— Выполните свой долг по найму и выйдете у ворот, позволив большинству людей укрыться за стенами крепости. Однако, вот это, — коронный представитель протянул свернутый в свиток лист бумаги с висящей печатью. — Должно оказаться у казаков, просто подложите в одежду любого убитого рижанина, но чье одеяние будет более-менее богатым.

— Исполню! — сказал Миллер и пусть без охоты, но лишь по необходимости, пошел готовить роту к выходу из крепости.

Казимир Любацкий — королевский представитель в городе Рига, наделенного правом на самоуправление, передал наемнику письмо, в котором содержались сведения, могущие рассорить Россию и Швецию. Шведы предоставляли сведения о том, сколько русских направились в Ригу, как именно они могут попытаться взять город, ну и еще ряд подробностей, как и размышлений на эту тему. Письмо было послано воспитателем Густава Адольфа господином Шютте с его же подписью.

Было ясно, что таким жестом шведы стремились купить лояльность рижских элит, которые и без того благосклонны к скандинавам, уже по фактору веры и потому, что поляки исподволь, но стараются распространять католицизм в городе. Не для кого не секрет, что шведы, если им удастся война, будут претендовать на Ригу, беря под свой контроль почти все побережье Балтийского моря.

Любацкому удалось первым перехватить письмо, как и самого шведского посланника. Если бы посыльный швед добрался до бургомистра, то коронный представитель мог и вовсе не узнать о письме, которое должно было быть уничтожено. Теперь же швед убит, компрометирующее письмо переписано с некоторыми добавлениями, подпись и печать подделаны. Может и коряво, но разве русские будут разбираться? Жаль только, что нет больших потерь среди казаков, которые могут, по причине своей горячности и отсутствия склонности к «политесам», обрушиться на шведов, ввергая русского царя в войну на два фронта.

*………….*……………*

Те, кто устроил засаду для казаков, сами же оказывались в западне. Заруцкий уже загонял своего коня в поисках бегущих, как зайцы от волка, защитников города. Сопротивление более-менее организованное было ровно до тех пор, пока не прозвучал сигнал к отступлению и, бросая оружие, люди побежали в крепость.

— Ко мне! — прокричал младший воевода Иван Мартынович Заруцкий и устремился к воротам замка, рассчитывая на спинах убегающих ворваться в крепость.

Через день, а скорее всего, даже сегодня к вечеру, должны были подойти основные силы, но и тогда взять замок не представляется возможным. Вести кровавые приступы Заруцкий не собирался.

— К замку! — выкрикнул Заруцкий и почувствовал, как сильно кольнуло в правом бедре.

Арбалетный болт впился в казацкую плоть, но Иван Мартынович посчитал это факт лишь досадным недоразумением, спеша взять свой главный трофей в жизни… хотя главный трофей он уже взял, симпатичный такой трофей с белоснежной кожей и милым лицом.

«Ну ведьма же!» — подумал атаман, прогоняя вновь накатившее наваждение.

Большая часть оставшихся в живых казаков устремилась к замку. Однако, у ворот стояли ощетинившиеся алебардщики, которые не только не позволили казакам прорваться к воротам, но даже начали их теснить.

— Построение! Впереди гусары, далее остальные! — командовал Заруцкий, понимая, что нахрапом опытных наемников не взять, но вот организованной конной атакой, а площадь перед воротами в замок позволяла провести удар отрядом, можно смести алебардщиков.

— Атаман-воевода! Пушки еще не стреляли! Может вороги что уготовили? — успел поразмышлять Пронка Черный.

— Но они по своим же бить не станут? Вона сколько бегут рижцев к воротам,– неуверенно говорил Заруцкий.

Под защиту замковых стен все еще бежали те, кто из охотников превратился в дичь.

Конная лавина двинулась к воротам. Алебардщики ощетинились, но, как только конные казаки начали разгон, наемники быстро побежали в замок.

Приказ развернуться, последовавший от атамана, немного запоздал. Две пушки, что были выкачены в воротах, ударили дробом. Смертоносные шарики устремились в казаков. Однако, хватало тех горе-вояк, кто еще бежали в крепость. Поэтому большинство людей, павших на мощенной булыжником площади торгового города, были как раз рижане.

Но и казаки получили свои смертельные подарки.

— Атаман! — закричал Пронка Черный, увидев, как конь Заруцкого спотыкается и падает на рижскую брусчатку, а сам воевода закатил глаза еще до падения.

*……………*…………….*

Москва

30 апреля 1607 года

— Ай, — вскрикнула София Радзивилл.

— Что случилось? — спросила Ксения Борисовна.

— Нешта сердце кольнуло, — отвечала София.

— К лекарю? Али все прошло! — участливо спрашивала русская царица.

— Добре все, государыня! — с улыбкой отвечала знатная пленница.

Ксения Борисовна, по совету мужа, решила поговорить с женой Яноша Радзивилла, одного из руководителей польского войска, что сейчас вторглось в пределы Российской империи. Первоначально Ксения отказывалась, не хотела использовать Софию. Не то, чтобы царица была вся такая «мягкая и пушистая» и не понимала, что политика — это грязь, кровь, ну и притворство, но не хотела лгать и играть на чувствах женщины, к которой испытывала сочувствие.

Не было для Ксении секрета, что атаман Заруцкий воспылал страстью к жене польского магната. Иван был статный красавец, на которого украдкой посматривали все женщины, да и Ксения, не для измены мужу, а эстетики для, то и дело поглядывала на Ивана Мартыновича Не как на мужчину, а словно на изваяние скульптора. Пусть история полонянки и казацкого атамана и была пропитана туманом романтизма, но одобрять такое нельзя. София венчанная, даже если неправильно, в костеле, а не в истинном храме, все равно мужняя жена.

Постоянного участия Ксении в деле организации лекарской школы не требовалось, и царица засела на вышивание, то и дело испытывая хандру. Вот однажды и сказал государь-муж, застав свою жену за вышивкой, что было бы неплохо открыть в России предприятие, что занималась бы вышивкой и кружевами, хотя бы и рассеянную мануфактуру [мануфактура без разделения ручного труда, с частым использованием и «надомников»]. Дмитрий посоветовал Ксении поговорить с Софией и узнать, как в Слуцке производят пояса, чтобы наладить такое производство и в России [Главный герой тут ошибается. Слуцкие пояса начали производить только в XVIII веке, несмотря на то, что мода на пояса уже была, но изделия приобретались персидской или османской выделки].

— Скажи, София, а какие ремесла развиты в твоем городе Слуцке? — перешла к деловому разговору царица.

— Как и в иных городах, многие. Есть скорняки, гончары, кузнецы, ткачи… — отвечала полонянка.

— А пояса твои мастера ладить умеют? — продолжала