непреодолимая энергия, которой невозможно противиться. Какой маньяк откажется читать такое? И это еще одно напоминание о том, насколько важна интонация.

Эта фраза так легко запоминается, что большая часть блерба уже, по сути, сделана. Это может показаться жульничеством, когда при создании блерба пользуешься словами автора, но если строчка гениальная, то тебе только и остается, что отступить в сторону и почтительно поклониться. Легендарный рекламщик Дэвид Эбботт однажды сказал: «Порой лучший рекламный текст – никакого рекламного текста». Порой лучшие слова – вовсе не твои слова. И в таком случае мудрому копирайтеру остается только признать поражение.

Только для взрослых

«Лолита» и прочие дилеммы

Никому еще не удавалось в полной мере описать эту книгу на суперобложке. Но замечательно уже то, что многие пытались.

Мэри Гейтскилл[260] о «Лолите»

Довольно воинственное высказывание, Мэри. Я предпочитаю думать, что не поддающихся описанию книг не существует. Но возникает вопрос: а что делать, если некоторые персонажи настолько проблематичные, настолько «трудные», что любая попытка дать им определение обречена на провал? Как подойти к обложке и тексту на ней, если речь идет о таком романе, как «Лолита», с одной стороны – божественной комедии, а с другой, по словам профессора Эллен Пайфер, «плача по загубленной детской жизни»? За все эти годы о «Лолите» написано масса глупостей, но Набоков всегда подчеркивал, что Гумберт Гумберт, от лица которого ведется повествование, – тщеславный, жестокий и жалкий человек, презренная личность. Он велеречивый монстр, но роман еще и очень смешной – боже мой, его же и зовут-то Гумберт Гумберт! Так как же решать проблемы, подобные «Лолите»?

Обложек для романа Набокова за эти годы было придумано великое множество, этому даже посвящена целая книга «Лолита – история девушки с обложки». Во вступлении к ней говорится: «Если и существует книга, все обложки которой искажали смысл, то это “Лолита”». Саму Лолиту постоянно неправильно интерпретировали и представляли в ложном свете, превратив ее в объект сексуального желания, – отчасти благодаря фильму Кубрика 1962 года и его «раздражающе неизгладимому» образу девочки-подростка в темных очках сердечком. Мэри Гейтскилл в своем блистательном эссе о книге отмечает, что «большинство обложек полны жеманства: тут вам и затейливые пуговки на ярко-красном фоне, и эякулирующие розовые пластиковые пистолеты, волнистые раковины цвета розовой глазури, бледно-розовые пластмассовые бусины, из которых складывается название, или название, в котором буквы L одеты в белые носочки, или название будто вырезано из картона, как бумажные куклы, или раздавленный красный леденец».

Лучшая обложка, по мнению Гейтскилл, – у издания US Vintage образца 1997 года: черно-белая фотография девчоночьих ног с узкими коленками, в коротких белых носках и туфельках на шнуровке. Согласна, это эффектно – поза скорее неуклюжая, чем кокетливая: Гейтскилл считает, что «поза выражает страх… и угодливость». Но ей не нравится цитата на первой обложке из Vanity Fair, горделиво возвещающая, что «“Лолита” – единственная истинная история любви этого столетия». На ее взгляд, «возмутительно, что серьезное издательство выбрало такую фразу для обложки, да еще и поместило ее над этими боязливыми ножками… “Лолита” – роман об одержимости, которая никогда не равна любви, и Набоков сам был разочарован тем, что люди этого никак не могли понять, что они не были в состоянии постичь истинный смысл».

Достаточно неприятно, что для юбилейного, отмечающего полвека с момента выхода романа, издания 2005 года US Vintage также взяли эту оскорбительную цитату из Vanity Fair, поместив ее на этот раз на заднюю обложку и сопроводив следующим блербом:

Трепет и восторг – наряду с душевной болью и язвительным остроумием – вот чем полна «Лолита», самый знаменитый и противоречивый роман Владимира Набокова, повествующий о всепоглощающей и обреченной страсти стареющего Гумберта Гумберта к нимфетке Долорес Гейз. Прежде всего, это медитация на тему любви…

Текст не только использует язык любовных романов («обреченная страсть», «душевная боль»), но и слово, которое Гумберт придумал для Лолиты – «нимфетка», как будто это слово обиходное. Отвратительно.

Набоков обращал особое внимание на дизайн обложек, его беспокоило, каким образом роман будет представлен. Первое издание «Лолиты», выпущенное во Франции в Olympia Press в 1955 году, было в бумажной обложке оливкового цвета без всяких рисунков, просто с названием и именем автора, набранными простым шрифтом. Книга поначалу прошла незамеченной, пока Грэм Грин не привлек к ней внимание публики, в результате британским таможенникам было приказано отбирать ее у всех, кто пытался провезти ее в страну, – в Великобритании она была запрещена до 1959 года. В 1958 году, когда в издательстве Putnam должно было выйти первое американское издание, Набоков писал своему редактору Уолтеру Дж. Минтону: «Что там насчет обложки?» И продолжал:

Кто мог бы создать романтический, изящно выполненный, не фрейдистский и не слишком ювенальный рисунок для «Лолиты» (легкая отстраненность, мягкий американский ландшафт, ностальгическое шоссе – что-то в это роде)? И есть один момент, против которого я категорически возражаю: любого рода изображение маленькой девочки.

Набоков отклонил все предложенные Минтоном варианты. «Только что получил пять рисунков и совершенно согласен с вами: ни один из них не подходит, – писал он. – Мне нужны чистые цвета, тающие облака, тщательно прорисованные детали, солнечный свет над уходящей вдаль дорогой, с отражением света в лужах и выбоинах после дождя. И никаких девочек. Если мы не добьемся такого художественного и мужественного рисунка, пусть будет глухая белая обложка (но грубая, а не обычная глянцевая) с четкими черными буквами ЛОЛИТА». Довольно точное описание того дизайна, который в конце концов и использовали[261].

Некоторые другие воплощения романа просто напрашивались на такой скромный дизайн, особенно одно американское издание, увидев которое я не могла удержаться от смеха, поскольку первую обложку украшала такая вот ложнопатетическая фраза: «Второе по частоте упоминаний название, появлявшееся в рейтингах выдающейся прозы Book Week с 1945 по 1965 г.». Слоган на другом был поистине афористичным: «Самая обсуждаемая книга нашего времени!»

Большинство из них игнорировало требование Набокова не изображать девочку. Лолита представала либо в кадре из фильма, либо как самостоятельный художественный образ, при этом обычно она выглядела старше двенадцати лет, как будто авторы обложек все-таки не могли смириться с ужасающей истиной. Издание Penguin Modern Classics использовало фотографию лежащей в траве девочки, источником вдохновения для которой явно послужил фильм Эдриана Лайна 1997 года, но теперь фотографию благоразумно заменили на картину маслом с фруктами и цветами, что позволяет уйти от вопроса изображения Лолиты. Блерб на этом издании, на мой взгляд, очень хорош, он начинается первой строкой книги, чтобы показать, что это книга о языке в той же степени, сколько и о страсти, и далее: