Да и вторая, упомянутая рыцарем Вернером, не слабее. Аббат Сен-Дени Сугерий, один из главных советников прошлого французского короля Людовика Шестого и нынешнего Людовика Седьмого. Он добрый знакомый Бернара из Клерво. Но, в отличие от цистерцианца, не хотел, чтобы его государь отправлялся в Крестовый поход. Вот только Бернар его убедил, и теперь аббат вместе с крестоносцами движется на север, хотя в известной мне исторической реальности оставался дома. Странно это? Нет, ибо Европа не Святая земля, и здесь всё относительно рядом. Потому старый интриган и политик, которого потомки часто сравнивали с кардиналом Ришелье, и поехал за славой. А заодно присматривает за королевой, которая его побаивается. По крайней мере, мне так кажется.

Впрочем, следовало продолжать допрос и только после него принимать окончательное решение.

– Почему именно тебя отправили навстречу королеве? – спросил я пленника.

– Я коренной житель Северной Марки, и если государыня франков захочет что-то узнать о наших краях, то мне приказано ей всё рассказать. Таково поручение герцога Альбрехта Медведя, который является нашим маркграфом.

– А далеко обоз королевы?

– Не знаю, но, наверное, рядом.

– А почему она не с королём?

– Говорят, Алиенора рассорилась с Людовиком и потому задержалась в Магдебурге.

– А Сугерий с ней по какой причине?

– Мне неизвестно.

– Сколько воинов с королевой?

– Не меньше пятисот рыцарей, её вассалы из Гаскони, Аквитании и Пуатье. Пехоты немало, триста или четыреста воинов. Обслуги разной много: псари и конюшие, повара и модистки, служанки, возницы и прачки. Свита из знатных придворных дам. Проводники, которых для неё выделил Альбрехт Медведь и священнослужители. Думаю, народа больше тысячи.

– О нас в Бранденбурге что-нибудь знают?

– Нет. Рыцари короля Конрада хвалились, что положили в землях древан тысячи венедских рейдеров, и с тех пор всё тихо.

– Ещё что-нибудь интересное рассказать можешь?

– Не-а. – Вернер фон Плецкау покачал головой. – Я к серьёзным делам не допущен.

– Ясно.

Я кивнул Лайне, который находился за спиной пленника, мол, германец уже не нужен, и хеме утвердительно прикрыл глаза, вытащил из сапога кинжал и, левой рукой зажав рот пленника, провёл клинком по его шее. Рыцарь захрипел и, забившись в руках хеме, затих. Я же велел собирать командиров моего войска и стягивать разбросанные по лесу отряды. И пока это происходило, отправил Калеви Лайне искать караван королевы. Отдых закончен, пришла пора браться за дело.

Мой приказ был выполнен быстро. Все отряды стянулись к дороге, и рядом со мной появились соратники. Я оглядел суровые лица командиров, которые понимали, что просто так их дёргать не стали бы, и заговорил:

– Значит, так, други мои. Сейчас по тракту пойдёт очень богатый обоз, в нём будут интересные нам люди – королева Франции и главный советник короля Людовика. Обоих необходимо взять живыми и невредимыми любой ценой, и после этого мы начинаем отступление в Венедию. Советник короля – щуплый пожилой мужик, наверняка плешивый монах с выбритой башкой, а королева, как говорят, красивая молодая женщина с длинными волосами цвета красной меди. Обоз прикрывают лучшие рыцари Франции, так что драка будет знатная. Но нам в битве увязать нельзя, налетим на врагов, схватим нужных людей, прихватим нескольких пленников и бежать. Дороги на север разведаны, должны оторваться. Вопросы есть?

– С советником понятно, он много знает, – отозвался Гнат Твердятов, – а королева нам зачем? Неужели ты себе третью жену приглядел? – хохотнул сотник.

Остальные командиры тоже заулыбались. Шутка перед тяжёлым боем – это хорошо, а потому я тоже усмехнулся и помотал головой:

– Нет. Мне пока хватит. Дело в том, что за королеву можно взять огромный выкуп, ибо она очень богата. Но важней всего то, что треть рыцарей в армии франков – её личные вассалы. И если она отдаст им приказ повернуть обратно, многие послушают свою королеву.

– Рыцари послушают женщину? – удивился Ранко Самород.

– Не просто женщину, а свою герцогиню и графиню.

– Ох, сомневаюсь я в этом, – покачал головой варяг.

– А ты не сомневайся, друже, – хлопнул я его по плечу. – Если хотя бы три-четыре тысячи вражеских вояк отступит, нам уже легче будет. Опять же, потерять жену – позор для короля Людовика, и это в любом случае скажется на его репутации и решениях.

– Раз ты так говоришь, скорее всего, так и есть.

Варяг замолчал, и ко мне обратился Ратмирович:

– Как станем биться?

– Сядем вдоль обочины, пропустим передовых франков и перережем егерей, если они по лесу идти будут, дождёмся центра, где должны находиться интересующие нас лица, и атакуем. Удар. Валим всех, кто против нас, и уходим. На острие атаки дружина Ивана Ростилавича и варяги, – кивок в сторону Берладника и Саморода. – Хеме и вароги в чащобах. Пруссы на левом фланге, остальная дружина на правом. Чёрные клобуки бьют врагов стрелами и прикрывают наш отход. А пока всем отдыхать и ждать появления наших разведчиков. И не забудьте сказать воинам, чтобы не вздумали кого не надо зарубить или пристрелить, а то, если в драке королеву пришибём, худо будет, франки драться станут, как остервенелые. Они и так-то считают, что идут дикарей в истинную веру обращать, но хотя бы ненависти к нам не испытывают, и то хорошо.

Сотники ответили, что задачу поняли, и разошлись. А я собрал пропахшие дымом костров и кровью личные вещи, погладил рукоять Змиулана, как мне казалось, иногда разговаривающего со мной, словно живой змей, натянул на себя броню, проверил гнедого жеребчика, который сегодня понесёт меня в бой, кстати, это третий мой конь за этот поход, прошёлся по лагерю и пообщался с воинами. Так пролетел час.

Наконец вновь появился Лайне и доложил, что богатый обоз с королевскими штандартами неподалеку, его охраняет несколько сотен рыцарей и около пятисот пехотинцев. Франки нападения не ждали, поэтому лишь полсотни рыцарей королевы были в доспехах. Однако драка всё равно предстояла нешуточная, и после ещё одного короткого инструктажа я приказал войску выдвигаться к тракту.

Позиции заняли быстро. Между нами и дорогой – около ста метров чистого поля. Затем тракт, широкая грунтовая полоса, а дальше снова поле и лес, в котором сидят вароги Торарина Мха и несколько хеме, которые поведут воинов по тропам к удобной переправе через верховья Лабы. Всё готово, и теперь бы не оплошать, ибо ошибка может нам стоить очень дорого: и себя раскроем, и ценных пленников не получим.

В ожидании пролетело ещё полчаса. На дороге показались лёгкие кавалеристы на справных лошадках и в добротных кожаных доспехах. Они оглядели заросли и лес, но ничего подозрительного не обнаружили и помчались дальше. Вслед за ними появились рыцари в доспехах, полтора десятка вояк на превосходных тяжеловозах. За ними пропылили конные оруженосцы, а далее прошла вереница из тяжелогружёных фургонов, которые охранялись пехотой. Потом снова никого. Пыль на тракте осела, а затем опять началось движение. Лёгкая кавалерия, рыцари и пехота, которая шла уже не только по дороге, но и вдоль опушки. И только после этого появился роскошный светло-синий паланкин, который несли десять здоровенных мужиков в одинаковых костюмах. Рядом с этим транспортным средством, в котором, без сомнений, находилась королева франков, крутилась кучка гомосеков – никак иначе два десятка щупленьких рахитиков в полупрозрачных чулках и смешных круглых шапчонках с перьями я обозначить не мог. Видать, это знаменитые аквитанские трубадуры и придворные лизоблюды. Далее шла колонна блистательных французских дворян в богатых нарядах, которые были усыпаны золотым и серебряным шитьём. А следом двигалось несколько открытых телег с монахами и псари королевы с поджарыми гончими на поводках.