– Вы и вправду из армии, или как? Я не просто так спрашиваю. Если за горло возьмут, сам понимаешь…

– Военные, капитан. Самые настоящие. Просто знать о нас всему остальному свету не положено. Нет нас. Не существует.

– Как это? – не понял капитан. – Ох, прости, – растерянно охнул он, сообразив, что делает.

– Ничего. Бывает, – улыбнулся Володя и, чтобы не провоцировать его на ещё большие глупости, вышел из рубки.

Дожидаясь ответа из Москвы, полковник Кручинин от безделья принялся с интересом наблюдать за подготовкой новой группы спецназа. К его удивлению, приёмы подготовки кутят мало чем отличались от тех, которым когда-то учили его самого. Естественно, упор в подготовке этих ребят делался на диверсионную составляющую, но основные направления практически не отличались. Сделав такое интересное открытие, особист, недолго думая, отправился искать командира базы, Иевлева.

Застав полковника в его собственном кабинете, Кручинин вежливо поздоровался и, присев к столу, устало спросил:

– Понаблюдал за подготовкой ребят и понял, что сам когда-то всё это проходил. Странно. Столько воды утекло, а система всё та же.

– А что тут странного? – пожал плечами Иевлев. – Зачем ломать то, что работало без перебоев годами? Гораздо проще внести нужные изменения. Меняется оружие, системы связи, а люди остаются всё теми же. Так зачем ломать то, что было наработано потом и кровью?

– Согласен. Вот только с людьми все не так просто, – усмехнулся Кручинин.

– Это точно. Взять хотя бы этих кутят. Отбирал по училищам лучших, а когда до дело дошло, чуть обратно пинками не погнал. Глаза бы не видели. Позорище сплошное. Что на полосе препятствий, что на стрельбище, что в рукопашке, – скривился Иевлев.

– Неужели всё так плохо? – растерялся особист.

– Не то слово. Пришлось даже у командования дополнительное время для подготовки просить.

– Весело. К чему же их пять лет в училище готовили?

– Чему угодно, только не к тому, что нам нужно.

– А время дали?

– Да. После того, что я в штабе продемонстрировал, даже спорить не стали. Мельчает народ. Каждое новое поколение слабее предыдущего.

– Кстати о поколениях. А вы не пробовали к этому делу нашего воскресшего пристегнуть?

– Да куда там?! Он этих кутят по стенам размажет и не запыхается. Особенно теперь. Их группа изначально сильнее была, а теперь… – Иевлев обреченно махнул рукой.

Сообразив, о чём именно он говорит, особист растерянно вздохнул и, помолчав, осторожно спросил:

– Неужели он и вправду людоед?

– Не верите?

– Откровенно говоря, не очень. Уж слишком это дико звучит. Офицер российского спецназа, людоед. Какой же козёл это придумал?

– А вот найдите того профессора и узнаете. Это он и есть, – усмехнулся Иевлев. – Я же говорил, они эту вакцину даже на мышах не испытали, с ходу в дело пустили. А потом моих ребят как подопытных кроликов изучали, и это вместо того, чтобы отправить дело делать. Знаете, что он однажды высказал? Вы не люди, вы подопытное мясо.

– Ты не врёшь, Иван Палыч? – охнул Кручинин, от возмущения переходя на ты.

– Своими ушами слышал, – скривился Иевлев. – Еле сдержался, чтобы своими руками подонка не пристрелить. Знаешь, после известия, что Никиткина группа попала, я две недели пил, и по базе с пистолетом ходил.

– А парни что?

– А что парни? Они в тот момент к койкам прикрученные лежали. В ошейниках. Словно и вправду звери какие. Честно скажу, мне та картинка до сих пор иногда снится. И в глаза я ему смотреть спокойно не могу. Вину свою нутром чую. Ведь всю жизнь парню сломали. А за что, спрашивается? Ради интересов родины? Тогда скажи мне, что это за родина такая, если она готова собственных детей калечить?

В голосе полковника всё громче звучали неподдельные боль и обида. Сжав кулаки, Кручинин опустил голову и, дождавшись, когда Иевлев замолчит, тихо ответил:

– Не тому ты этот вопрос задаёшь, Иван Палыч. Но думаю, родина здесь ни при чём.

– А кто тогда при чём? – фыркнул Иевлев, с трудом беря себя в руки.

– Тот, кто весь этот проект задумал. Точнее, не сам проект, а подобную его реализацию. И вот с этим я должен разобраться. Здесь и сейчас.

– А почему здесь?

– Потому что началось всё именно на этой базе.

– А-а, ну да. Это верно. Ребята тогда только с очередного задания вернулись. Разгрузку проходили, когда Марков с этим подонком учёным появился. Словно знал, что вся группа здесь.

– Знал. Это точно установлено. Он вообще многое знал. И знает.

– Значит, вы его всё-таки…

– Не думаю, – покачал головой Кручинин. – Слишком уж это явно. Глупо в его положении так подставляться. Мы, конечно, не боги, но и щи лаптем не хлебаем.

– Ну, в той катавасии, что тут в начале войны творилась, можно было и не такое упустить.

– Что мы благополучно и сделали, – грустно усмехнулся Кручинин.

– Да уж. Недаром про вашу контрразведку анекдоты ходят.

– Вот только не надо этого, Иван Палыч. Сам ведь знаешь, работать мы всегда умели. Так уж сложилось, что пришлось все силы на другое дело кинуть. Три фронта сразу, это не кот чихнул. Особенно если учесть, что у наших узкоглазых друзей ядерного оружия больше, чем нужно.

– Чушь это всё, – неожиданно ответил Иевлев.

– Что именно? – насторожился особист.

– Про ядерное оружие. Им территория нужна, а не ядерный полигон. К тому же такие подарочки и у нас имеются. Так что не стали бы они так рисковать. Эта война с самого начала была на количество живой силы рассчитана. Их же там как тараканов, никаким дустом не отобьёшься. Просто массой бы задавили. Вот если бы янкерсы влезли, тогда да. Эти вполне могли бы и железякой шарахнуть. А тут соседи.

– Да прав ты. Кругом прав, – развёл руками Кручинин. – Наши аналитики всё это с пеной у рта доказывали, да только наши бонзы с перепугу в такую панику ударились, что руки чесались за пистолет взяться, чтобы порядок навести. Вот и пришлось в срочном порядке все отделы на восточное направление кинуть. Сам понимаешь, приказы не обсуждают.

– Знаю. Хотя, скажу тебе как на духу, иногда очень хочется взять кое-кого из начальства за шиворот и чёткого ответа потребовать. Так, чтоб заикаться начали. Уж очень глупые нам периодически приказы спускают.

– Знаю, – снова скривился особист. – У самого такое желание регулярно возникает. Разжирели мы за мирное время. Салом обросли. В штабе уже сколько лет вместо серьёзных, боевых офицеров всякие друзья и родственники служат, которые нормального солдата только на картинке видели. Вот и получили. Потому и приказы такие приходят.

– Демократия, мать её за ногу, – выругался Иевлев.

– Не то слово. Хотя, говорят, при Советах не лучше было, – усмехнулся Кручинин. – Сейчас дураки, а тогда дураки и идеология.

– Зато в штабе серьёзные офицеры сидели, с боевым опытом.

– Это верно. Одно хорошо. После этой войны у многих погоны с плеч слетели. Верховный не церемонится. Чуть что не так,