Они двинулись прочь от города, горстка рыцарей-тамплиеров и почти четыреста мирян. Эндрю думал про себя о «бедах и невзгодах» короля. Наследника у Балдуина не было, а вместе с тем он мог пасть в бою в любой день. Его подданные ожидали, что сестра монарха, Сибилла, произведет на свет наследника, но ее несчастья не закончились со смертью мужа. Нужно было как можно быстрее подыскать для нее подходящего супруга, причем такого, который бы снискал одобрение короля. Филипп Эльзасский, граф Фландрийский, предложил свою кандидатуру, но Балдуин не дал своего согласия на брак сестры с ним.

И сейчас, несмотря на то что у Сибиллы мужа по-прежнему не было, король Иерусалима бесстрашно ехал навстречу смерти. В разговоре с Эндрю Балдуин недавно сказал:

– Из тебя вышел бы подходящий муж для моей сестры, друг мой. По крайней мере, мне ты нравишься.

Эндрю пришел в ужас от такой перспективы и ответил:

– Мой король, она слишком взрослая для меня, а я – слишком юн для брака. К тому же, сир, возможно, вы позабыли, что я могу стать тамплиером.

В ответ на это Балдуин искренне расхохотался. Вне всякого сомнения, он просто пошутил.

Небольшая армия из нескольких сотен рыцарей в сопровождении тысячной кавалерии двинулась к городу Аскалону. Там они разбили лагерь и приготовились к обороне. Балдуин надеялся на подкрепление, однако рыцарский лагерь в Газе был не так давно осажден сарацинами, и отважные воины не смогли выехать в Аскалон, чтобы присоединиться к королевским войскам.

Вскоре прибыл Саладин со своей армией и окружил город вместе с лагерем крестоносцев. Армия христиан значительно уступала мусульманам в численности, а потому им было весьма нелегко защищать город от нападения. Эндрю провел пару весьма неприятных вечеров, готовя у костра похлебку для своего господина, пока военачальники, рыцари и оружейники сидели сложа руки.

На следующий вечер по лагерю пронесся клич.

– Что случилось? – воскликнул Эндрю. – На нас напали?

– Нет, – отозвался его хозяин. – Враг снялся с лагеря. Они бросили нас тут без осады. Мы вольны уходить.

– И куда мы пойдем? – спросил Эндрю.

– Как это «куда»?! – воскликнул сэр Джон с воодушевлением и решимостью. – Сражаться с сарацинами, разумеется! Они оставили нас здесь, думая, что нам не хватит духу последовать за ними. Нам? Не хватит духу? Ничего, скоро мы их удивим, парень. Мы нападем на них с тыла. Проклятье! Слышишь шум? Это прибыли рыцари из Газы. Одо де Сент-Аман, Великий магистр, отправится в путь с нами. Восемьдесят тамплиеров! Мы непобедимы, парень, непобедимы!

«Восемьдесят тамплиеров, – подумал про себя Эндрю, – против тридцати тысяч сарацин».

– А у нас хватит сил, с госпитальерами, тамплиерами и остальными?

– Если и нет, – взревел сэр Джон, – то мы все умрем с честью, а? Победа или смерть! Что нас ждет? Да и какая разница? Нет, разница, конечно, есть, но небольшая, потому что и то и другое прославляет рыцаря. Подними мой щит повыше в битве, Эндрю, чтобы всем был виден мой герб. Сэр Джон из Реймса здесь, с Балдуином IV, королем Иерусалима, с Одо де Сент-Аманом, Великим магистром! Если я паду в бою, мое имя продолжит звучать в веках.

– И мое тоже? – с воодушевлением вскричал Эндрю.

– Твое? – Сэр Джон снова расхохотался, наивность юноши его искренне позабавила. – Конечно нет. Ты всего-навсего оруженосец, кто вспомнит о тебе?

Небольшая армия из трехсот семидесяти пяти рыцарей короля, восьмидесяти тамплиеров и нескольких тысяч простых воинов двинулась в путь по следам в несколько раз превосходящими их по численности войсками Саладина. Разведчики, выехавшие вперед и движущиеся впереди основных сил, по-прежнему находящихся под командованием Рено, доложили, что сарацины рассредоточились по окрестностям, грабя и сжигая деревни. Некоторые добывали провизию поодаль от основных сил. Рено был рад этим вестям и дал приказ следовать за мусульманами, не попадаясь им на глаза. Рыцари ехали вдоль побережья в одном темпе с армией сарацин.

Когда Саладин начал стягивать силы к крепости на холме Монжизар под Рамлой, Рено велел приготовиться к нападению, пояснив, что они въедут в неглубокую долину, где рассредоточился враг, и застанут его врасплох, неожиданно появившись из-за скал.

Эндрю вручил сэру Джону из Реймса щит. Поскольку ему предстояло в бою нести щит хозяина, собственного у юноши не было. Поэтому он извлек из ножен меч, готовый сражаться бок о бок с господином.

– Сэр, – произнес он, глядя на полчища сарацин в ярких одеждах верхом на своих скакунах, – который из них Саладин?

– Вон тот, на вершине холма на высоком верблюде, парень.

– А как вы отличили его от остальных? От других сарацин?

– Его сопровождают телохранители-мамлюки. Вон они, видишь? Окружают его со всех сторон. Саладин – великий и отважный воин, но, как и у всех правителей, находятся фанатики, готовые защищать его до конца ценой своей жизни.

Эндрю уставился на калифа, который выстроил своих людей на вершине холма.

– Мамлюки, сэр? Кто это?

– Как кто? Воины-рабы, парень. По большей части турки. Они рабы и в то же время не совсем рабы, поскольку сражаются бок о бок с правителем и готовы отдать за него жизнь. Мамлюки Саладина бросятся в огонь, если он им прикажет.

– Какие странные вещи случаются в этом мире, – пробормотал Эндрю себе под нос.

В груди клокотало возбуждение. Эндрю уже доводилось сражаться, но не в настоящей битве. Теперь же предстояло броситься вперед вместе с войском рыцарей, врезаться в строй людей в разноцветных тюрбанах и длинных одеяниях, воинов, которые заполонили долину и холм, возвышающийся впереди. Мечи и скимитары ярко блестели на солнце. Тысяча ярких всполохов расцветила день – от клинков, колец, оружия и головных уборов, украшенных драгоценными камнями. Рука ближайшего рыцаря сжимала рукоять меча, украшенную огромным бриллиантом, рассыпавшим радужные блики. Ржали лошади, ревели верблюды, лаяли псы. Ветер доносил зловонные запахи пота и дыхания животных. Хлопали знамена, трепетали флаги.

Затем воцарилась тишина.

Наконец епископ Вифлеемский выехал из стройных рядов рыцарей с высоко поднятой рукой с частицей креста Господня, гордо держа голову, в великолепных одеяниях, расшитых золотыми и серебряными нитями, переливающимися на солнце. Голову священника венчала высокая остроконечная митра. Кто сможет устоять перед этим носителем божественной силы? Кто сможет не отвести взгляда и не склониться в униженном поклоне перед сиянием, исходившим от великого духовника? Вот источник их силы, вот их вдохновитель, прославленный епископ, наполняющий сердца рыцарей благоговением и пылом. Он здесь, а значит, на их стороне все небесное воинство, и ангелы Господни также вступят в их ряды.

Хриплый клич вырвался из глоток тысяч людей, готовых умереть за своего короля, страну и веру.

По другую сторону мусульмане завели заунывный ритуал, прося благословения своего Пророка и умоляя Аллаха о победе над нечестивыми неверными.