Неожиданно Рено Шатальон воскликнул:

– За короля Балдуина!

И рыцари рванулись в атаку, копыта боевых коней загрохотали по склонам долины, эхом отражаясь от скал, зазвучал грозный боевой гимн.

Сердце бешено колотилось в груди. Эндрю, повинуясь общему порыву, пришпорил своего скакуна, и тот помчался вперед наравне с остальными. Чародей почувствовал, что напряжение внезапно ослабло, словно порвались невидимые нити, удерживавшие его на месте. Глаза коня расширились так, что показались белки, ноздри раздувались. Эндрю пытался заставить его слушаться узды. Чародей – боевой скакун – почувствовал под копытами поле битвы. Пришло его время. Он оказался на своем месте. И был твердо намерен нести своего хозяина, по доброй воле или нет, в самую гущу схватки, поскольку в этом заключался весь смысл его существования.

Еще до того, как войско рыцарей врезалось в построение сарацин, сминая его, стройные колонны мусульман начали рушиться. Саладин пытался удержать своих людей на местах, но, когда окованный железом кулак врезался в их ряды, роняя все на своем пути, молодой полководец утратил власть над собственным войском. Лошади и всадники, утомленные длительным переходом из Египта в Аскалон и последующим мародерством, не могли защитить пеших воинов от резни, и те, охваченные ужасом, практически сразу же бежали с поля боя, предоставив своему правителю и его мамлюкам самим разбираться с врагом.

Чародей позаботился о том, чтобы его любимый хозяин оказался в эпицентре схватки. Возбуждение, страх и трепет, которые Эндрю испытывал перед битвой, исчезли без следа. Теперь осталось лишь одно: сражаться за свою жизнь, бездумно разя мечом во все стороны сразу. Волнение не оставило его, но перетекло в разумную осторожность. Эндрю совершенно не хотелось, чтобы откуда ни возьмись на него обрушилась кривая вражеская сабля. Несколько раз ему в последний момент удавалось избежать ударов этими коварными клинками, наверняка разрезавшими бы его на части. Он заметил неподалеку короля Балдуина, с большим мастерством и яростью разящего врагов мечом. В этот миг правитель поднял взгляд, увидел Эндрю и прокричал что-то одобрительное.

Лязг стальных мечей и острых сабель оглушал. Лезвие встречалось с лезвием, топоры обрушивались на доспехи, боевые молоты – на щиты. Повсюду сминался в бесформенные груды металл, производя оглушительный грохот. Звуки битвы распугали всю живность в округе, в ужасе сновавшую под ногами сражающихся.

Держась рядом с Джоном из Реймса, Эндрю начал лучше понимать, в чем заключается его задача – защищать рыцаря от неожиданного нападения со спины. Из ниоткуда возник сарацин и замахнулся на христианина, но его скимитар отскочил от меча оруженосца, встретившись с клинком работы самого Ульфберта. Эндрю воспрянул духом. Его меч и впрямь был одним из лучших. На самом деле многие так называемые стальные мечи, которыми были вооружены христианские рыцари, оказывались хрупкими, как железо, лишенные гибкости из-за несовершенного сплава. Арабские скимитары, кривые сабли, во всем превосходили европейское оружие, поскольку были выкованы из прочной, более гибкой стали. Восточные оружейники ревностно оберегали свои секреты, не доверяя их чужакам.

Будучи оруженосцем, Эндрю, таким образом, должен был защищать своего господина. Если тому случилось бы потерять меч, юноше полагалось отдать ему свой. Если рыцарь падет с коня, раненный, оруженосец должен встать рядом и не дать сарацинам прикончить его. А пока Эндрю полагалось следовать за хозяином и отражать атаки сарацин. Юноша выполнял свой долг со всем умением, вбитым в него стариной Фоггерти. Обучение у прославленного воина теперь начало приносить плоды, добрые и не очень, и наставления учителя, до сих пор звучащие в ушах Эндрю, нередко спасали ему жизнь.

На Джона из Реймса сбоку напал мамлюк, пока рыцарь отбивался от другого противника. Эндрю вмешался вовремя. Он с силой обрушил свой меч на скимитар, клинок араба резанул по его собственному седлу и застрял. Но мамлюк быстро сориентировался: левой рукой он вытащил кинжал и метнул его в настырного оруженосца. Острие ударилось о нагрудную пластину. Изготовленные австрийским мастером доспехи с честью выдержал испытание: кинжал отлетел в сторону, не оставив даже вмятины. Тогда Эндрю рубанул араба мечом по плечу. Лицо мамлюка исказилось от боли – острие угодило в плечевой сустав.

Противники теперь находились совсем близко и смотрели друг другу в глаза. Эндрю потрясла сила ненависти, которую он прочел во взгляде мусульманина. Она тлела в его зрачках. Она таилась в изгибе губ. Она раскрывалась в хищном оскале. Эндрю невольно отпрянул, столкнувшись со столь неприкрытой ненавистью, дав тем самым противнику время развернуть коня и помчаться прочь, спасая свою жизнь. В следующий раз меч наверняка бы пронзил сердце мусульманина.

Эндрю было некогда размышлять о происшедшем – к нему рванулся следующий противник, выписывая в воздухе круги и петли кривым скимитаром. Оруженосец парировал удары, как мог, отбиваясь своим прямым мечом.

Сражения между сарацинами и рыцарями всегда выглядели странно, поскольку арабы предпочитали наносить рубящие удары, а европейцы – колющие. Одни пытались взрезать плоть, другие – пронзить. Это походило на неравный бой между быком и леопардом: массивные рога против острых как бритва когтей.

Только благодаря танцующей поступи Чародея Эндрю избежал печальной участи быть разрезанным на дюжину кусков. Его конь прекрасно знал, когда следует отступить, и сделал это, быстро описав круг, так что юноша оказался за спиной у араба. Но противник тут же поскакал вперед и вскоре скрылся в гуще сражения, оказавшись вне пределов досягаемости – там невозможно было даже как следует размахнуться.

В следующий миг Эндрю заметил, что его господин сражается бок о бок с юным королем. Балдуин был храбрым и умелым бойцом, находившим свирепое удовольствие в поединке один на один. Король нередко ускользал от своих телохранителей, чтобы затеряться в гуще сражения. Разумеется, это было не по вкусу последним, и те отчаянно пытались удержать правителя в кольце храбрых и преданных рыцарей. Но, похоже, Балдуину удалось в очередной раз вырваться из-под опеки отважных воинов, готовых защищать его ценой своей жизни, и теперь сражался с тремя сарацинами одновременно. Эндрю немедленно пришпорил коня и, бросившись на помощь королю, свалил одного из нападающих и потеснил другого. Балдуин повернулся к неожиданному помощнику, поднял в воздух сжатый кулак, благодаря своего юного друга и подданного за оказанную услугу, в следующий миг короля вновь окружили телохранители.

Поначалу сарацины дорого продавали свои жизни. Они были суровыми, опытными бойцами, хорошо знавшими искусство войны, особенно на спине доброго коня. Их скимитары рассекали воздух с безжалостной точностью – смертельно опасное оружие в руках умелых и беспощадных воинов. Здесь одному удалось отыскать щель в рыцарских доспехах и ранить их обладателя. Там тамплиер был вынужден отступить под градом ударов, сыплющихся на него со всех сторон. Сарацины обладали не только храбростью, их подкрепляла убежденность в собственной правоте. Рыцари, против которых они сражались сейчас, захватили чужую землю, давным-давно ставшую арабской территорией.