— Очень добрый, — усмехнулся Саймон. — И как ищейка короля следит за моим домом.

— Вы же все равно не сможете больше занимать эту должность. Вы теперь лэрд. Вам надлежит заботиться о своем клане и землях.

— Но захотят ли жители Лоханкорри, чтобы ими правил еще один из семьи безумцев и жестоких негодяев?

— Вы не такой, как ваш отец или Генри.

Саймон молил Бога, чтобы это было так, по страх прочно поселился в его душе. Он дал указания Уоллесу, который должен был отвезти людей из Лоханкорри к нему домой, а сам приготовился сопровождать пленников к королю. Рядом скакал Торманд, и Саймон знал — он готов увезти с собой Илзбет, когда ее отпустят на свободу.

Это и к лучшему, размышлял он. Ему предстоит отдать в руки короля родного брата, изменника и безумца. Оказалось, что у него есть три брата, репутация которых не запятнана — но это еще нужно проверить. У него был ребенок от жены брата, и этого ребенка убили. Но хоть Генри и заслуживал казни, именно Саймону предстояло отдать его в руки правосудия, и очень скоро кровь брата обагрит его руки. Что-то порочное есть и в нем, и в его семье. Какая женщина захочет создать с ним семью?

Нужно отпустить Илзбет, решил Саймон. Пусть найдет мужчину, которого не гнетет прошлое. Который не несет в своем семени зачатки безумия. Как может он требовать от Илзбет, чтобы она отвернулась от собственной семьи, которая, несомненно, ненавидит его — ведь из-за его родного брата им несколько недель пришлось скрываться от солдат, разгромивших их дом!

— По вашему лицу я догадываюсь, что вы приняли очень серьезное решение, друг мой, — сказал Торманд. — Но почему у меня такое чувство, что решение это неверно?

— Мне нужно как следует подумать, прежде чем я передам королю родного брата, пусть он сумасшедший, но ему грозит казнь. Очень скоро мои руки будут в крови брата. А вы скоро увезете Илзбет, вернете ее семье, где ей и надлежит быть.

— Иисусе, я так и знал! Но мне не нравится ход ваших рассуждений.

Ее клетка насчитывала семнадцать шагов в ширину и тридцать один в длину. Довольно просторно для тюремной камеры, подумала Илзбет, снова и снова меряя шагами место своего заточения. Она понимала, что сражение с Генри может затянуться; это не просто схватка на мечах. Но, кажется, прошла уже целая вечность с тех пор, как Саймон, Гауан и остальные отправились ловить главаря заговорщиков. Илзбет не сомневалась — там будет бой, а не вежливая беседа, и ей придется ждать, ждать…

Она невольно сравнивала двух братьев — Саймона и Генри, хоть и понимала, что этого делать не следует. Саймон и Генри похожи внешне, у них одинаковые глаза. Интересно, какие глаза у остальных родственников Саймона? Может, ей нужно изучить его родственные связи? Она покачала головой, прогоняя глупую мысль. Саймон должен знать собственных родственников. Знать, кто из родни — если вообще у него есть родня — мог бы дать приют младшим братьям. Эти братья! Наверняка они слышали о Саймоне, но почему они тогда не сделали ни одной попытки сблизиться с ним, поговорить или хотя бы прийти в его дом?

Она этого не понимала. Разумеется, Генри был той самой ложкой яда, которая отравила существование всем, но почему те, кого он унижал и мучил, не объединились против него? Это было выше ее понимания. Похоже, трое младших братьев сбежали и даже не поинтересовались, удалось ли Саймону сделать то же самое.

— Мерзавцы, — пробормотала она, снова вышагивая туда-сюда по камере.

Топнула ногой, радуясь, что может хоть на кого-то сорвать злость.

— Саймон столько лет был на службе у короля. Чего им стоило его разыскать? Открыть глаза пошире да оглянуться вокруг!

— Мы так и сделали.

Илзбет даже удивилась — почему от слов, слетевших с ее уст, к ее камере не сбежалась вся тюремная стража. Потом вспомнила, что все ушли выслеживать Генри Иннеза из Лоханкорри и незадачливого Уолтера. Остались несколько специально отобранных людей, которые отправились наверх, чтобы быть возле короля, защищая его на всякий случай. Илзбет ощутила мимолетный приступ страха: она-то осталась без охраны, а тут чужие! Успокаивало лишь то, что она в безопасности за надежными запорами тюремной камеры.

— Кто здесь? — крикнула она, подходя к двери на достаточное расстояние, чтобы видеть самой, но оставаться недосягаемой для того, кто может стоять за дверью, наблюдая за ней.

Их было трое. Самый рослый из троих приблизил лицо к решетке и ответил:

— Я Малькольм Иннез. Это мой младший брат Кеннет. — Он указал на того, кто стоял справа. — А это наш самый младший, Рори, — добавил он, указывая на юношу слева от себя. — Полагаю, вы знакомы с нашим братом Саймоном и, как ни печально, с нашим старшим братом, Генри.

— Как вы смогли сюда пройти? И где были все эти годы?

— Мы пришли, потому что сэр Торманд Мюррей сказал нам, что с Генри скоро будет покончено. Это из-за него мы скрывались. Он пытался нас убить.

— Но тогда вы были совсем детьми! — воскликнула она.

— Да. Он связал нас и бросил в крошечную лодчонку, совсем дырявую. Потом пустил ее в плавание по озеру. Помню, как он веселился, объясняя нам, что оно такое глубокое, что никто никогда не найдет наших тел.

Илзбет так живо представила себе эту ужасную картину, что зажала ладонью рот. Потом прошептала:

— И как же вам удалось остаться в живых?

— Рыбак из наших соседей, что жили на другом берегу озера, спас нас. Я сказал ему, что нам нельзя возвращаться домой, пока жив Генри, или пока мы сами не станем сильными и могущественными настолько, чтобы его убить. Тогда он отвел нас к своему лэрду. Лэрд решил, что нам небезопасно оставаться у него, поскольку его земли граничат с владениями Генри, и отправил нас к своему брату. Тот был женат на дочери лэрда, проживающего далеко в горной Шотландии. Там мы и выросли, научились владеть мечом, кинжалом и собственными кулаками. — Он пожал плечами. — Иногда мы продаем свое боевое искусство тем, кто в нем нуждается. Это помогает клану, совсем бедному и немногочисленному.

— Но Саймон помог бы вам! Он многие годы служит королю, у него есть влияние и сила. Если бы вы пришли да рассказали ему, что сделал Генри, он, быть может, давным-давно сумел бы избавить Лоханкорри от этого чудовища.

— Возможно. Признаюсь, что мы скрывались дольше, чем следовало. Но вас не бросали в лодку, связанной по рукам и ногам, так, что вы не смогли бы выплыть, вы не дрожали от страха, понимая, что и ваши братья погибнут у вас на глазах.

— Это правда. Я не испытала такого. Нельзя понять человека, который убивает так легко, к тому же своих родных. А ваш отец был тогда жив? Он ведь не желал вашей гибели?

— Я не знаю, что подумал отец, когда мы все исчезли. Но он нас не разыскивал. Нет, он не был, как Генри, но все знали, что он жестокий человек. Если он решил, что нас убили, то совершенно ясно — он не пожелал выяснить, кто это сделал.