лишь пальцы, когти и кинжал. Ну да ничего, терпение и жадность творят чудеса. Не настолько я богат, чтобы потенциально золотыми крепежами разбрасываться. Еще предстоит самое гадкое — выкрутить шуруп из черепа… И закончить нужно побыстрее. Если не поддастся, придется бросить. Застрять тут на лишнюю ночь без еды и воды — на редкость дурная идея.

Давным-давно высохшие останки, слава богу, не пахли вообще ничем. Но все равно прикасаться к ним было довольно мерзко. Зато прекрасно помогало переключиться.

Мародерствуя над трупом эльфийки, я старался отвлечься от картины, которую яркими красками рисовало воображение. Многотысячная орда тварей дозревает где-то на примитивных системах жизнеобеспечения… Нет, для этого еще рано! Времени прошло не так много. А может, я сильно переоцениваю продуктивность процесса. И большинство мясных черенков гибнет вскоре после вивисекции. Вот было бы славно! Тогда готовых бестий — всего несколько сотен. Всего… Да уж. И это ведь оптимистичная оценка.

В горле окончательно пересохло, я пошевелил языком и сглотнул вязкую слюну. Перевернул плетеную из коры флягу и вытряс в рот последние капли воды. Ведьма последовала моему примеру и горько вздохнула. А вот косатка-скорпион направилась к морю — и хлебнула прямо из него!

— Она так может, — ответил я на вопросительный взгляд Звитки. — А мы — нет. Только хуже будет. Там соль, ее наше… нутро не вынесет. Больше воды потеряем. С мочой.

Владел местной речью я теперь несравненно лучше, чем в первые дни. Даже читать получалось понемногу. Но косноязычие никуда не делось — и временами попросту бесило. Так и не привык к тому, что не могу подобрать нормальные формулировки для элементарных понятий.

— А почему гимори можно? — Звитка, похоже, решила поиздеваться над моими навыками общения.

Я мысленно выругался и пояснил:

— Она сделана… Ну, одна из частей… Э-э… Короче, сделана из большой рыбы… Которая кормит своих мальков молоком. И на самом деле не рыба. Живет в море, вот и может из него пить.

— У рыб же чешуя… — проявила редкую осведомленность спутница.

— Так говорю же, не совсем рыба. Совсем даже не рыба, но похожа, — отрезал я и крепко сжал пальцами камень, прикрепленный к головке шурупа.

Минут десять с ним возился, пыхтя и чертыхаясь. Засел в кости он непоколебимо. В итоге плюнул и начал выковыривать кристалл лезвием. Тот, судя по всему, был прилеплен на какую-то смолу… И она сейчас по твердости была сопоставима с булыжником. А зазор крошечный, даже острием поддеть не удавалось.

Череп мертвой эльфийки поддался быстрее. Я попросту расширил дыру в нем и дернул за имплантат. Резкий отвратный хруст — и сомнительное украшение сменило хозяина. Звитка не успела вовремя отвернуться, и ее лицо слегка позеленело.

Казалось бы, зачем мне этот камушек? Ведь он на драгоценный особо-то не смахивает. Однако это важная улика. Явно же неспроста его вворачивали в голову жертвы — или приспешницы.

— Пошли отсюда, — распорядился я, запихивая шуруп в котомку. — Нечего тут больше ловить.

Поднялся на ноги, махнул химере и задумался. Куда идти? Обратно к злосчастному ручью? Пожалуй. По крайней мере, я точно знаю, сколько до него добираться. А новый источник пресной воды мы когда еще найдем… Может, за это время три раза помереть от жажды успеем. И голуби на берегах еще не перевелись, да и другой живности хватает. Паучий кит теперь и сам способен охотиться…

Но возвращаться рискованно. У того ручья можно нарваться на другую группу колдовских отродий, сбежавших из-под надзора вивисекторов. Или намеренно посланных ими — нам-то без разницы.

Лучше все-таки выбрать другое направление. Ночи теперь холодные, а днем довольно тепло и влажно. Поутру должна обильно выпадать роса. Какого черта мы не догадались собирать ее еще вчера⁈

На том и порешил. Указал на кромку пляжа — туда, где начинал расти кустарник. Вечереет, а вопящим побережьем я уже по горло сыт. Толпа мертвецов, нашедших на нем последний приют, тоже ничуть не воодушевляла. Отстойная компания.

Однако удосужился вернуть покойницу туда, где неслышным эхом звенел чей-то вопль. Подозреваю, что ее собственный… Голос-то слишком высокий для мужчины. А других женских тел на пляже я не нашел. Отволок, к тому же, подальше от линии прибоя. Кто знает, не сохранилось ли на останках еще какой-то важной информации, об утрате которой я потом горько пожалею. Вдруг когда-нибудь удастся местных судмедэкспертов привлечь. Конечно, это очень смелая надежда, но почему бы не позаботиться заранее? Ведь несложно.

Напоследок я с пригорка окинул взором поганое место, стараясь зафиксировать в памяти как можно больше деталей. И неожиданно таки углядел систему в расположении трупов. Большинство из них валялось, образуя дугу, которая преграждала доступ к береговой линии. Концы дуги уходили вглубь пляжа, середина выгибалась к морю. Словно отряд покойных эльфов пытался не пропустить туда нападавших.

Значит, чернокнижники ушли по воде. Ну, не как святые (куда уж им), а на лодке. Или на баркасе каком-нибудь. Прихватить результат своих садистских трудов они тоже не забыли. К сожалению.

Присмотрелся: метрах в двадцати от берега на глубине что-то темнело. Так не понять, но не исключено, что там затонуло другое судно. Нырять и выяснять уж точно не буду. Прощай, живописное взморье. Не видеть бы тебя больше вовек. Особенно во снах.

Ну, хотя бы частично вопрос о странном дефиците конских трупов снимается. Некоторые из погибших наверняка прибыли сюда на корабле — или как там его назвать. Все равно маловато лошадей получается… Но других, может быть, оставили где-то, не доезжая.

Там, где песок заканчивался и пробивалась жесткая трава, мы наткнулись на груду разрозненных костей. Эффект, подавляющий любую жизнь, здесь уж явно сходил на нет. Поэтому трупы разложились, как подобает мертвым организмам.

Кости позеленевшие, некоторые расколоты. Попытался поднять крупную берцовую — та под пальцами рассыпалась острым крошевом. Но по форме и размеру можно довольно уверенно сказать, что останки кого-то прямоходящего… Скелет эльфа я так навскидку от человеческого не отличу. Тем более — плохо сохранившийся.

Наклонился, увидев округлую поверхность, подковырнул ее палкой. Точно, череп. В виске зияет неровная дыра, а скулы широкие, лоб низкий. Не очень-то похоже на благородного эльфа. Готов поспорить, что человеческий. Правда, заключать со мной пари тут желающих не видно. Звитка, прикрыв рот ладонью и вытаращив раскосые глаза, осторожно пробиралась мимо костяной россыпи. Косатка-скорпион глянула равнодушно. Тема видовой принадлежности умерших ее совсем не взволновала.

Сделав несколько шагов и оглядевшись, подметил почти целую грудную клетку с