– Князь, где вы? – выкрикнул Гордей Бессонов.

– Гаси факел! – осипшим голосом приказал Дмитрий Власу и ответил на зов так громко, как только мог: – Тут мы, Гордей, в правом ходу.

– Ага!

– А Дрога в крайнем левом.

– Понял.

Влас затушил факел, только тогда увидел, как дрожат его руки, и без сил лег на землю.

Ратники занялись раненым Горбуном, оказали помощь и князю Савельеву.

К нему подошел десятник Васильев и сказал:

– Плохая весть, Дмитрий Владимирович.

– Дрога?..

– Да. Убит.

– Вот и сапожник Егор Тукин тоже. Но мы взяли схроны и отстояли их.

– Это так. Задание Государя выполнено.

– А чего там, наверху? Тут ротмистр, который командовал поляками, предлагал нам поднять руки, говорил, что Довойна объявил о сдаче крепости.

– Да, но сам он покуда не был у Государя, присылал к нему епископа. Иван Васильевич же затребовал воеводу. Ну что, пойдем потихоньку?

– Пойдем, Прохор.

Как только отряды Большой дружины зашли в подземные ходы, а воины сотника Бориса Щукина встали на оборону подворья покойного хорунжего Витейского, князь Крылов под охраной Степана Колотова и Игната Сало прошел в полуразрушенный дом. Повсюду была разруха, что не помешало Юрию Петровичу увидеть люк в полу.

– Степан, открой, да осторожно, там могут быть поляки. Не дай бог, с пищалями, – сказал он Колотову.

– Слушаюсь, князь! – Телохранитель приоткрыл люк и громко спросил: – Есть кто в подвале?

В ответ прозвучал голос купца:

– Да, есть. Стефан Дравес с дочерью Анной. Мы можем выйти?

– Выходите! – крикнул Крылов.

Поднявшись наверх, купец сразу начал тарабанить:

– Пан, как же хорошо, что вы пришли сюда! Мы уже и не знали, куда нам деваться. Из Посада ушли вовремя, когда Довойна решился на изуверство и поджег Великий Посад. Это надо же додуматься, спалить дома, в которых проживали тысячи людей!

– Однако самые состоятельные люди из этих тысяч все же оказались в Замке, – заметил Крылов.

– Да, но не только состоятельные. Много простых и бедных. Это благодаря русскому Царю, который приказал прекратить обстрел Замка. Если бы русские пушки били, то никто не прошел бы туда.

Наверх поднялась панночка с испуганным бледным лицом.

– Тебе худо? – спросил Юрий Петрович.

– За Власа беспокоюсь, не знаю, как он.

Крылов взглянул на нее и сказал Колотову:

– Спустись, Степа, в подвал, осмотри там все.

Купец заволновался.

– Зачем? Там никого нет.

– Нет, говоришь? – Крылов вскинул брови. – А вот скажи мне, купец, как вы с дочерью уходили из Посада?

Дравес напрягся, но ответил:

– Знамо как, на повозке. Погрузили кое-какой скарб и подались из Посада.

– Ты сам был за кучера?

– Нет конечно, работник Густав Кални. Остальным слугам я велел самим добираться до безопасного места.

Князь кивнул и спросил:

– Где сейчас этот Густав?

Дравес развел руками и ответил:

– Не знаю. У него много знакомцев среди ремесленников, подался, наверное, к кому-нибудь из них, когда мы разгрузили повозку.

– Подался, говоришь? Хорошо. Скарб ваш вы в подвал опустили?

– Куда же еще? Тут его завалило бы, пропало бы все, что я нажил тяжелым трудом.

Крылов повторил приказ:

– Давай, Степан, вниз!

– Слушаюсь!

Колотов спустился в подвал.

Вскоре он высунул голову из лаза и доложил:

– Князь, под лестницей труп молодого человека.

Крылов взглянул на Дравеса и сказал:

– По-моему, это Густав Кални. Не так ли, пан Дравес? За что ты убил работника?

Купец опустил голову и проговорил:

– Каюсь, убил, но он заслужил это, узнал, что я через Николу Коваля связан с вами, потребовал денег. Иначе грозил сдать нас Довойне. Я не хотел его убивать, но другого выхода у меня не было. Не дождались бы мы тогда вас, своих спасителей и друзей. Густав сказал бы полякам о моей измене. Страшно подумать, что они сделали бы с нами. Со мной ладно, с Анной, которой так мил ратник особой дружины Влас Бессонов.

Князь велел поднять из подвала труп работника, осмотрел его и сказал:

– А удар-то был нанесен в спину стилетом.

– Ну да, получилось так, – сказал Дравес. – Я выбрал момент, когда он к Анне повернулся, и ударил. Напрямую, в честной схватке мне не одолеть Густава.

– Где стилет?

– Да где-то там, в подвале. Я и не помню, куда бросил его.

Крылов неожиданно приказал:

– Степан, посади этих людей на лавку у глухой стены и сторожи!

– Но почему, ясновельможный пан? Мы же честно служили вам! – завопил Дравес.

– Ты, Дравес, погоди немного, все узнаешь. Взять их!

Колотов схватил отца и дочь, бросил на лавку.

Дравес нервно теребил платок. Анна же, напротив, как-то собралась. Она выглядела спокойной, в глазах ее не было ни капли страха. Там плескалось нечто иное, весьма похожее на ненависть. Но на это никто не обратил никакого внимания.

В дом вошел гонец и доложил:

– Князь, мы разбили поляков в подземных ходах. Вернее сказать, нам досталась только малая часть их, всего шесть человек. Остальных умудрился уничтожить отряд Савельева. Князь и Бессонов легко ранены, Горбун тяжело. Здешний сапожник Тукин, оказавшийся с отрядом, и лучник Тарас Дрога убиты. Князь Савельев уже намеревался подорвать схроны вместе с собой, да мы подошли.

– Сюда их немедля! – приказал Крылов. – И гонца в Государев полк за лекарем!

Савельев пришел в дом сам. Рядом с ним шагал Бессонов-младший. Горбуна занесли товарищи, хотя он и порывался встать. Тела Дроги и Тукина ратники особой дружины оставили на улице. Там же находились и они сами. Поляки прекратили сопротивление, и им ничего не грозило. Однако воины заняли позиции обороны. Официальная сдача крепости еще не произошла.

Бессонов-младший увидел Крылова и спросил:

– Князь, не ведаешь ли ты, что стало с Аннушкой, дочерью купца Дравеса?

– С Аннушкой? – Юрий Петрович пристально посмотрел на ратника. – Вон как ласково ты ее величаешь.

– Потому как люба она мне.

– А ты ей люб?