У нас в РЗИ, как и в некоторых других государствах, Министерством Здравоохранения был наложен строжайший запрет на создание в виртопространстве персонажей противоположного пола, без разрешения на то уполномоченной медицинской комиссии. А получить его можно было только в одном случае – если врачами была установлена уже существующая форма гендерной девиации.

Сделано это было не просто так, а из-за вывертов сознания, очень неоднозначно реагирующего на пребывание в виртуальном теле персонажа, противоположного по полу. При игре за роботов, инопланетян, неантропоморфных монстров или любую другую подобную виртуальную оболочку мозг человека почти не реагировал на неё, нейтрально воспринимая новое вирто-тело. Но когда сознание человека оказывалось в среде антропоморфных двуполых существ, при игре мальчика за девочку, или наоборот, в случае длительного пребывания в теле персонажа почти у восьмидесяти процентов людей происходила необратимая реакция, связанная с отторжением реального тела и сбоя половой идентичности. Так называемый «гендерный реверс».

Впрочем, данные исследования, как и отрицательную природу «реверса», признавали далеко не все страны. Флагманом противников подобных ограничений был Евросоюз. Своим толерантам Еврокомиссия не просто рекомендовала при создании персонажей отыгрывать роль противоположного пола, но и поощряла подобный выбор существенным уменьшением стоимости нуль-связи для транс-виртуальных аккаунтов.

«Навык «Наблюдательность» повысился на 38 %. Текущее значение 2 единицы и 69 %».

Да… мне предстоит долгий путь в прокачке хотя бы основных, необходимых для нормального существования навыков. С таким значением «Наблюдательности» комфортно существовать можно было только в относительно безопасной стартовой зоне.

– М-м… – Хома на моих руках зашевелилась, потерев кулачком глаза, сладко зевнула и попыталась потянуться.

Приоткрыв один глаз, девушка мутным со сна взглядом некоторое время смотрела на меня снизу вверх, а затем, улыбнувшись, явно вознамерилась продолжить приключения в царстве Морфея.

– Э-э-эй! Соня! Подъём! У нас тут война! – Я аккуратно потряс свою ношу.

– М-м… ну так пошлите туда космодесантников… – сонно проговорила «якобы Царевна» и резко распахнула глаза. – Ой! Что это со мной?

Видя, что я остановился, мой сопровождающий, нетерпеливо оглядываясь на барьерный купол, подошёл ко мне на несколько шагов. Видимо, искин-актёр знал, что в этом сценарии рядом с игроками ему ничего не угрожает. Вот же хитрый тип.

– Если я правильно понимаю, ты использовала телекинез, и он съел всю твою выносливость. Вот ты и заснула, – ответил я, опуская девушку на землю, – ты как себя чувствуешь?

– Нормально… – ответила она, вцепившись в мою руку и немного ошалело осматриваясь по сторонам. – А почему так произошло? Это же неправильно! Так не бывает! Бред какой-то… Если бы я в жизни, вот так вот легонько толкнув предмет, сразу же засыпала, то…

«Девочка, это вот это ты называешь «легонько»? На что же ты тогда способна, если приложишь все свои силы?» – подумал я, а вслух ответил:

– Это, видимо, элемент баланса. В игре нет маны, как, впрочем, и других шкал доступных ресурсов. Вот разработчики таким образом и выкрутились, уравновесив потенциально более сильных персонажей с псионикой с теми, кто ей не обладает. Падает характеристика выносливость в нуль – и ты гарантированно проиграл.

– Но я же читала описание этой самой выносливости, – Ксения неодобрительно покачала головой, – не было там написано ничего такого.

Я согласно кивнул. Действительно, в описании характеристики отсутствовал даже намёк на её уменьшение при псионической практике.

– А у тебя выносливости-то вообще сколько?

– Две единицы.

Я тихонько присвистнул…

– Одна сила и одна ловкость, – задумчиво сообщила мне Хома.

Да тут клинический случай! Нужно срочно идти на пересоздание, пока ещё не поздно. Я уже открыл было рот, чтобы обрадовать девицу тем, что её персонаж нежизнеспособен, но вместо этого спросил:

– А какая у тебя самая большая характеристика? Вообще, можешь показать мне свои статы, а то мы так долго копаться будем…

– Ребят… а может, эта… – подал голос нервно оглядывающийся НПС, – может, я вас уже к Джону-то отведу и по своим делам пойду, а то стрёмно тут как-то…

Накликал паренёк. Рядом с дорогой, метрах в восьмидесяти от нас, опустился фотосветовой гарбидронный фугас, обдав нас с ног до головы землёй, щебнем и асфальтной крошкой. Громко щёлкнул механизм, подбрасывая в воздух реагент, и на долгие миллисекунды мир потонул в яркой вспышке, сопровождаемой волной неприятного тепла.

«Получено повреждение. Показатель здоровья уменьшен на 1 %».

«Внимание! Только что вы пережили свою первую смерть в игре! В отличие от реального мира, смерть в «Освобождении Терры» обратима, и в дальнейшем, получив летальные повреждения, вы будете воскресать в ближайшей регенерационной камере. В соответствии с условиями тренировочной миссии и данного конкретного сценария все воздействия, способные повлечь за собой смерть персонажа, на данной территории ограничены снятием 1 % здоровья. Однако помните, что по завершении тренировочной миссии после вашей гибели на вас будет налагаться обязательный тридцатиминутный штраф, ограничивающий ваш доступ в игровой мир!»

В игре за пределами этого сценария, как и в реальной жизни, мы трое просто испарились бы вместе со всей белковой органикой в радиусе примерно ста метров от места взрыва. Что и произошло с двумя женщинами-НПС. Не настолько реалистично, как в демонстрационных фильмах, виденных мной в Академии, но всё равно жутковато было видеть, как фигуры людей мгновенно превращаются в дым и тут же развеиваются под обратной воздушной волной. Штука на самом деле страшная. Спасти от смерти бойца могут разве что пустотные латы, да и то не всех типов.

Мы с Хомой на этот раз отделались белыми пятнами в глазах да небольшим покраснением кожи, а вот незадачливому мародеру в очередной раз не повезло. Если бы парень стоял чуть правее, наши тени, возможно, спасли бы ему жизнь. Но не повезло. Вспышка отсекла ему всю правую сторону тела, а то, что осталось, корчилось сейчас на земле, протягивая к нам единственную уцелевшую руку.

Охнув, Ксения бухнулась в грязь перед человеческим обрубком, схватив дрожащими руками его уцелевшую ладонь, на которой теперь недоставало нескольких пальцев.

– Максим! Он ещё жив! Ему нужно помочь!

– Не Максим, а Вольга, – поправил я её, присаживаясь рядом, – во-первых, не нужно пользоваться здесь реальными именами, а во-вторых, ему не поможешь. Он уже мёртв.

– Но как же? – голосом, полным непонимания, воскликнула девушка. – Он же шевелится! Дышит! Как ты можешь так говорить?

– Смотри, – я поднял указательный палец вверх – туда, где, видимый только нам двоим, вращался крупный, размером с мою руку, почти прозрачный восклицательный знак, – это игровая подсказка, доступная только в стартовой зоне. У парня есть какое-то секретное задание, активизирующееся, видимо, в момент его смерти.