– Вон та звезда, о которой я тебе говорил, – показал Тэо на Сириус, а сам посмотрел на девушку. – Она похожа на тебя, – тихо добавил пират, и испанка смущённо улыбнулась.

Звезда, выделяясь величиной и яркостью среди своих подруг, победно сверкала, и Эстель с широко раскрытыми глазами заворожённо рассматривала далёкое светило. Капитан не сводил с пленницы глаз. Её лицо находилось совсем близко, и нежные губы манили, искушая прикоснуться к ним. Тэо непроизвольно осторожно провёл рукой по волосам Эстель.

Вахтовый за штурвалом с искренним изумлением косился на капитана, и Корбо, заметив любопытство моряка, отдёрнул руку. «Не хватало, чтобы команда решила, что ты при виде женской юбки размяк», – отругал себя пират и, тут же приняв подобающий для капитана грозный вид, сложил руки на груди, стараясь выглядеть невозмутимым.

Эстель разглядывала звёзды и, показывая то на одну, то на другую, интересовалась названиями, а Корбо, не меняя позы, отвечал на вопросы пленницы. Наблюдая, насколько по-детски девушка искренне удивляется изобретательности древних людей, придумавших столь удивительные названия созвездиям, капитан улыбался, надеясь, что его блаженное выражение лица надёжно скрывает ночь. Заметив, как вахтовый, практически свернув голову, с интересом следит за Эстель, капитан предложил сеньорите:

– Пойдём, не будем мешать Санчесу, а то он окончательно собьётся с курса, – недовольно взглянул на индейца Корбо, и тот виновато отвёл глаза.

– Что вы, капитан, вы мне не мешаете, – возразил Санчес.

– Ты больше следишь за женщиной, а не за кораблём, – упрекнул вахтового Корбо и повёл пленницу обратно в свою каюту.

Как только они остались одни, водоворот страстного желания захватил мужчину, вновь лишая его рассудка. Руки капитана обхватили стройную фигурку сеньориты, а губы властно примкнули к алым губам. Голова Эстель неожиданно закружилась, и, чувствуя, что её тело просто тает в руках пирата, она на мгновение замерла. Но на этот раз гордость испанки не дремала и тут же возмутилась. Девушка быстро пришла в чувство и попыталась вырваться.

– Отпусти! – отчаянно потребовала Эстель.

– Не надо, – тихо прошептал Корбо. – Твоё сопротивление ничего не даст. Ты уже моя… И какая теперь разница сколько раз это случится? Не трать понапрасну силы, – посоветовал пират и снова прикоснулся к её губам.

Печально осознавая справедливость слов капитана, Эстель явственно ощутила, что она действительно принадлежит пирату и никакому другому мужчине, и это понимание лишило бедняжку воли и сил. Вскоре платье сеньориты салатовым кружевным водопадом упало к её ногам, и она оказалась полностью во власти разбойника. Душу девушки беспощадно терзала гордость, заставляя скорбеть об утерянной чести. В голове проносились мысли о долге перед женихом, а перед её глазами появились осуждающие серые глаза Альваро. Тоска на время завладела сердцем несчастной невесты, но пылкие поцелуи капитана обжигали, настойчиво заставляя ответить ему, и Эстель, увлекаемая необузданным натиском страстного пирата, постепенно позабыла о молодом гранде и сдалась…

Ясным безоблачным утром утомлённую парочку разбудил настойчивый стук в дверь.

– Капитан, корабль! – раздался взволнованный голос Жюлиана. – Идёт прямо на нас! Похоже намерен нагнать…

Мгновенно поднявшись с кровати, Корбо наспех умылся, проворно оделся и вышел. Эстель проводила капитана озабоченным взглядом и задумчиво перевела взгляд на окно. «Корабль… Что за корабль? И чего от него ждать?» Теперь испанка боялась появления неизвестных парусов. Каждый новый корабль мог принести только дополнительные испытания, а не свободу. «Корбо обещал вернуть меня отцу, а что взбредёт в голову другому капитану? Он же никому не давал обещаний», – волновалась девушка. Она тоже поднялась и поспешила одеться. Заметив возле рукомойника гребень, сеньорита, расчёсывая волосы, подошла к окну. Силуэт парусника чётко вырисовывался на фоне неба. Корабль, нагоняя фрегат пиратов, стремительно нёсся по волнам, но пока было непонятно, чей он.

На палубе «Поцелуя Фортуны» поднялась суета; Эстель слышала топот и разговоры моряков и, побоявшись выходить из каюты, решила переждать и проскользнуть к себе, когда всё успокоится.

Между тем парусники заметно сокращали расстояние. Груженный добычей «Поцелуй Фортуны» потерял былую быстроходность и не мог удрать от нагоняющего его судна. Наконец на преследователе взвился флаг черного цвета с изображением «Весёлого Роджера», и у Эстель замерло сердце: «Английские пираты! Час от часу не легче!»

Возвышаясь на мостике, Корбо напряжённо наблюдал за незнакомым кораблём, а когда увидел чёрное полотнище, велел поднять свой штандарт. Над «Поцелуем фортуны» взмыл голубой флаг с чёрной большой кляксой, напоминающей сердитого ворона, но англичане, ничуть не смутившись, продолжали преследование. Капитан вопросительно взглянул на первого помощника:

– Ланс, я что-то пропустил? Франция снова воюет с Англией? Чего это парням морского братства 43 взбрело в голову нападать на нас?

– Капитан, обратите внимание на их ватерлинию, – рассудительно ответил помощник. Тэо взглянул, и ему стало всё ясно: корабль был пуст. – Эти голодные шакалы решили поживиться чужой добычей, – хмыкнув, предположил Ланс.

– Да, видно, ребята так изголодались, что решили выпотрошить нас, – согласился Корбо. – Только для шакалов они несколько крупноваты, – озабочено проговорил он. – Свистать всех наверх! Готовиться к бою! – скомандовал капитан.

Вскинув подзорную трубу, Корбо внимательно разглядывал приближающийся парусник, и его лицо становилось всё более мрачным. «Поцелуй Фортуны» преследовал крупный линейный корабль, появившийся на просторах морей совсем недавно. Тот факт, что передовое с технической точки зрения судно оказалось в руках пиратов, не сильно озадачило капитана. Для грабежа в пользу государственной казны английская корона, не стесняясь, использовала морских разбойников, а частенько и сама снаряжала джентльменов удачи. Удивило его скорее то, что пираты обычно предпочитали суда меньшего водоизмещения, но более манёвренные и скоростные, а их догонял трёх мачтовый титан с прямым парусным вооружением44 , предназначенный для артиллерийского боя.

Настроение Корбо ухудшилось ещё больше, когда он насчитал три артиллерийские палубы, на которых вдоль бортов могло разместиться от 80 до 120 пушек. Водоизмещение противника было порядка полутора тысячи тонн, а, следовательно, команда такого корабля могла достигать пятисот человек. Тэо нахмурился: в артиллерийском бою этот буйвол разнесёт «Поцелуй Фортуны» в два счёта, понимал он, поэтому лучше, конечно, принять абордажный бой, но английские пираты – это не изнеженные аристократы, а такие же бесшабашные головорезы, как и они сами, и у противника явно численное преимущество. Корбо со злостью подумал: если бы они не жадничали и не нагрузили свой корабль излишне, то могли попробовать уйти от преследователя, но сожалеть об этом было уже поздно. Команда напряжённо смотрела на вожака, ожидая его решения, парни не хуже капитана понимали безнадежность своего положения.