— немного заторможено, но вполне бодро отрапортовал мужик с усами. — Старший смены в первой Караулке!

— Так вот, Трилемс, — я подошел поближе и доверительно обратился к нему. — Развязывать этих я тебе не запрещаю, это твоя работа, но ты лучше позови народу побольше, больно уж они нехорошо настроены. Как бы до убийства дело не дошло. А лучше, знаешь, что?

— Что, господин Капитан Совета? — служивый понял, что может отсидеться от неприятностей по жизни и службе за моей спиной.

Раз уж я беру на себя ответственность и показываю, что самолично принял решение насчет обоих этих связанных, которые невероятно важные персоны для простых стражников. Принял и готов дальше командовать.

— Оставить их так, да в холодную отправить! Они же на меня напали, на целого Капитана Совета! А кто они такие? Да никто теперь просто, обычные горожане, давно хорошо по морде не получавшие за хамское поведение свое. Пришлось им дать укорот, да что-то они никак не уймутся. Так что зови свое высокое начальство, пусть оно меня выслушает и решение принимает само. А то не твоего это ума и звания дело!

Старший меня понял хорошо, задумался, но быстро просек, что необходимо решение по такому сложному вопросу на кого-нибудь свалить. Он-то, кто такой, чтобы судьбу бывших Капитанов решать, да и моим мнением пренебрегать никак не может.

Быстренько исчез за дверью Караулки, из нее можно перейти в соседнее здание, в кабинеты высокого начальства.

Брона я здесь уже не встречу, вышел он на пенсию со службы, как мне еще на Севере Крос рассказал, но кто-то значит есть уже с утра в кабинетах.

И не прошло и пяти минут томительного, но приятного ожидания, больше из-за стонущих от перетянутых кистей арестантов, как из-за двери вывалился тот самый заместитель начальника Стражи, который меня еще тогда молча послал со всеми претензиями насчет трофеев.

— Отлично, тебя-то мне и надо, — даже обрадовался я про себя.

Жертва все равно требуется, а лучше этой чиновно-коррупционной рожи я никого и не знаю в Страже.

А он точно подойдет, осталось только все половчее разыграть.

— Что тут у тебя, Трилемс? — вальяжно подошел он к подводе, вгляделся и прямо вздрогнул от узнавания клиентов, как будто тот ему уже все не рассказал.

Про такой сложный вопрос между бывшими и нынешним Капитанами.

А меня не узнал, и узнать не может, так как в этом времени я с ним не встречался, Рыжих в порту не перебил в засаде и вообще мы не знакомы. Но я-то его хорошо знаю, рожу проходимскую.

Я представляюсь, но внимания на меня обращается гораздо меньше, чем тут же высказывается сочувствия арестованным.

Знает этот старый проходимец, что я в Совете совсем новичок, а это старые и заслуженные его знакомые, поэтому он свой выбор сделал уже и явно, что не в мою пользу.

Смысла теперь размахивать перед ним моими бумагами с правом собственности нет никакого, не станет он их читать, так как понимает лучше меня, что требуется сделать сейчас для самого себя.

Чтобы прикрыть свою задницу и поэтому сразу же командует снимать веревки с достойных горожан:

— Держать в путах таких людей не положено! Кто приказал их связать?

— Я приказал, Капитан Ольг Прот! — уверенно заявляю я.

И опять он как-то пропускает мимо мое представление и звание, не спорит со мной, но и не прислушивается к моим словам, что клиенты больно буйные. Скользкий такой тип, был таким тогда и стал еще матерее за эти десять лет на своем неизменном посту заместителя начальника Стражи.

Стражники с радостью перерезают веревки на руках и ногах молодых Кройнцев, потом помогают тем спуститься с подводы. Ноги не держат сынков, а руки, то есть запястья, они яростно растирают, не сдерживая стонов от прилившей крови.

— Требую заключить под стражу этих людей-свиней! Как член Совета Капитанов! Как ваше имя, помощник начальника Стражи? — продолжаю я поднимать градус общения.

Он все же представляется, как помощник-советник Пулинс, но отвечает, что требование мое не правомерно, так как вина уважаемых горожан никем не установлена.

Этот момент мне хорошо понятен, чтобы не доложили ему подчиненные, виновников здесь и сейчас может назвать только он сам и это точно окажутся не дети Капитана Кройнца. К ним он относится с должным пиететом, это мне очень хорошо видно.

Но пока сынки восстанавливают кровоснабжение в своих членах, я уже раздраженно продолжаю требовать их заключения как представитель высшей власти в городе, называя хулиганов всякими некрасивыми словами.

— Я ценю ваше мнение, Капитан Ольг Прот, но решение, позвольте уж мне, приму сам, — вполне ожидаемо твердо отвечает мне Пулинс.

— Вы что? Будете спорить с моим приказом, советник-помощник? — уже ору я на него самым громким образом и тыкаю пальцем в братьев, — Этих собак в цепи в самый вонючий подвал! Чтобы запомнили, твари, как пасть разевать на господина Капитана! Чтобы срались и ссались под себя всю жизнь! Чтобы дерьмо из-под друг друга жрали и еще добавки просили!!!

Да, очень хорошо изображаю зарвавшегося Капитана, требующего явно выше своего уровня. Оскорбляю всякими словами пострадавших, чтобы они побыстрее выбрали нужное мне продолжение банкета.

Вот и первый братец уже решил, что вполне достаточно восстановил свои руки и ноги, чтобы больше не слушать мой крик.

Я чувствую кипящую черную ненависть ко мне в его организме, все поднимаю ее градус кипения и тут он поступает наконец, как я жду от него.

Решает все же самостоятельно разобраться со мной, пока все окружающие придерживаются нейтралитета в его с братом пользу.

Дает сурового леща соседнему стражнику и выхватывает у него эту самую алебарду, стражник валится на каменный двор. Тут же размахивается в прыжке блестящим лезвием и прыгает на меня.

Но медленно, очень медленно, видно, что полностью тело еще не пришло в себя. Правда, это для меня медленно, для остальных зрителей вполне быстро все происходит.

Только когда эти братья чего-то пытались дождаться, чтобы все шло как положено по закону?

Я же делаю шаг назад, захватываю магией невидимой рукой плечо этого самого Пулинса и подталкиваю его под падающее сверху широкое лезвие алебарды. Помощник-советник делает шаг в сторону вместе со своим телом и очень неуклюже попадает под страшный удар первого брата. Как будто собрался прикрыть меня, господина Капитана, своим телом от неминуемой смерти.

Никто в это никогда не поверит, чтобы тот так