ты верно понял, Леша, — печально улыбнулся доктор дядя Коля, уловив эмоции на моем лице. — Семья — самое слабое место. В лучшем случае, преследовать начнут нас со Степаном и тебя. В худшем… — Блохинцев вздохнул, коротко глянул на Лену. — В худшем — пострадают наши близкие. Ты остался один, тебе, наверное, сложно понять, — чуть виновато продолжил Николай Николаевич. — Но я не готов рисковать своей единственной дочерью и старенькой мамой. Думаю, Иваныч тоже не горит желанием потерять единственного сына и любимую жену.

— Да понял я, понял, — кивнул я головой и замолчал, переваривая слова Блохинцева.

Все это хорошо, вот только лично нашу семью это ни разу не спасет. Тайна прошлого догонит в будущем и пройдется асфальтоукладчиком по нашей жизни. Как мне это остановить здесь и сейчас?

В комнате повисла тишина, каждый из нас задумался над сказанным, примеряя на себя. Да, и отец, и доктор были правы. Но они не знали то, что знаю я. И как с этим быть?

— Совсем забыл сказать, — решился я. — Товарищ Прутков — начальник энского ОСОВДа, оказывается, вовсе не товарищ.

— Что ты имеешь ввиду? — Лесовой и Блохинцев уставились на меня, ожидая продолжения.

— В том смысле, он, конечно товарищ, но не совсем… Черт! — я совсем запутался в словах от собственных скачущих мыслей. — Короче, Сидор Кузьмич оказался комитетчиком.

— В каком смысле, молодой человек? — уточнил отец.

— В том смысле, что он засланный казачок, мент… простите, милиционер в глубокой засаде, под прикрытием. Служит в местном Комитете государственной безопасности. Про пожар меня допрашивал именно Прутков в своём кабинете на Коммунаров. Он служит в органах, а работа начальником службы спасения — это прикрытие. Причем глубокое и давнее, судя по тому, что я успел узнать.

— В какой службе? — удивился доктор.

— Да какая разница! — вспылил я: оба мужчины меня словно не слышали. — В Обществе спасания на водах. Мы же спасатели, вот между собой ОСВОД службой спасения называем, — соврал я. — Вы меня услышали? Прутков — он из КГБ и ведет расследование по поводу потерянной петроградской казны и семейных княжеских ценностей. Я подозреваю, именно он напугал старика архивариуса до такой степени, что тот решился на отчаянный шаг — отдать бумаги мифическому внуку, то бишь мне. Его соседка, Анна Сергеевна, рассказала, что Лесаков знал обо мне, наблюдал и хотел познакомиться.

— Предположим, — задумчиво протянул Степна Иванович. — Но какой резон комитету заниматься сокровищами?

— Иваныч, ну что ты, в самом деле, — воскликнул Николай Николаевич. — Нельзя быть таким наивным, право слово! Резон всегда один — деньги. Если государство первым отыщет казну, ни о каких двадцати пяти процентах и речи не зайдет.

— А наследники?

— Какие наследники! О чем ты, друг мой! Те, которые за границей? Да и есть ли они. А про ваше с Алексеем родство и вовсе никто не вспомнит. Да и не родные вы князю Юсупову, а всего лишь стражи золотой пещеры, так сказать. Сим-сим, как говорится, откройся, — пошутил доктор.

— Угу, сим-сим, отдайся, — пробурчал я себе под нос слова некогда популярной песенки.

— Что? — переспросил Степан Иванович.

— Да это так… — отмахнулся я.

— Вот именно Коля, вот именно, что вспомнят про родственные связи моментально! И решат, что мы знаем путь! — Лесовой вскочил и взволнованно зашагал по комнате. — Я не хочу, слышишь, я даже думать не хочу, что комитетные придут в мой дом и начнут допрашивать Валюшу, меня, сына, в конце концов.

— Сына-то за что? — опешил доктор. — Ему от горшка два вершка.

— А когда и кого это останавливало? Этим людям не докажешь, что я ничего не знаю! Бумаги я могу отдать хоть сегодня! Те, которые есть у меня, — исправился Степан Иванович. — Алексей пусть сам решает за такое сложное наследство. Но ведь это их не остановит! Семья станет заложниками амбиций нечистоплотных людей. Меня вынудят заниматься этим вопросом, искать, разгадывать. А я не хочу. Впервые в жизни я не хочу искать отгадку! — выдохнул отец и замолчал.

— Боюсь, у нас уже не получится отсидеться в стороне, — вздохнул я. — Дело в том, что товарищ Прутков, как мне кажется, целенаправленно ищет именно княжеские сокровища. Остальное будет приятным бонусом.

— Отчего Вы так решили, Алексей? — Николай Николаевич скептически приподнял бровь.

— Оттого, что Сидор Кузьмич, предположительно, является внебрачным родственником князей Юсуповых.

Глава 23

— Час от часу нелегче, — пробурчал Николай Николаевич. — Что, Степа, не пригубить ли нам с тобой успокоительного?

— Не откажусь, — вздохнул Лесовой.

Блохинцев поднялся из кресла и подошел к стенке. Открыл стеклянные дверцы серванта и достал хрустальный пузатый графин, наполненный чем-то красным. Прихватив две маленькие рюмки едва ли не с наперсток, доктор вернулся к столу.

— Настоечка на малине из собственного сада, — предвосхищая вопрос, обозначил напиток хозяин — Молодежи не предлагаю, рано им еще. А мы с тобой, Степа, пожалуй, одну-две пропустим для успокоения, так сказать, нервной системы.

Николай Николаевич разлил напиток, протянул рюмку другу, они чокнулись, выпили и практически одновременно крякнули от удовольствия. Мы с Леной переглянулись, улыбнулись и ничего не сказали. Девушка лишь вопросительно выгнула бровь, кивнув в сторону чайника. Я отказался, покачав головой.

Однако быстро мы с ней перешли на мысленный диалог. Это пугало и радовало одновременно. Пугала неизвестность будущего, кто его знает, оставят меня здесь или вернут обратно. Радовало то, что есть человек, которые думает обо мне и переживает. Хотя это тоже не входило в мои планы.

Я оборвал свои размышления, в который раз идущие по кругу. Как говорится, делай, что должен и будь, что будет. Еще бы понять, что я должен сделать в этом времени? Пока задача одна: попытаться спасти отца, мать и, как следствие, Галку от неминуемой гибели.

— Николай Николаевич, Степан Иванович, и все-таки, для чего мы сегодня здесь собрались такой дружной компанией? — дождавшись, когда мужчины нальют по второй, поинтересовался я.

— Есть две причины, — начал доктор. — Познакомиться с другом моей дочери, — улыбнулся Блохинцев, кинув взгляд на дочь. — И поинтересоваться, что Вы, молодой человек, собираетесь делать дальше в этой ситуации?

— Я? Если честно, делать ничего не хочу. Сокровища мне эти и даром не нужны, и за деньги тоже ненадобно. Я и встрял-то в это случайно, из-за схемы. Которая в руки попала. Ну, любопытством, положим, я в батю уродился, поэтому хотел в подземелье сходить, посмотреть, что да как. Опыт есть, да и мелкими мы там лазали не раз. Но после того, как обнаружил непонятную суету возле напорной башни, а потом по голове получил, желание как-то пропало