– Все равно так нельзя, – возразила Кэти.

– Слишком поздно, – сказал Патрик. – Уже ходят слухи, что в «Грандже» есть привидения. Либо я сделаю отель местной достопримечательностью, либо он меня похоронит. Бартон делает еще одно шоу и готов рассказать о присутствии здесь духов.

– Да уж, конечно.

– Бартон говорит, что призрачные туры – большой бизнес. Если нас внесут в список отелей с привидениями, то мы, возможно, даже привлечем внимание телевизионщиков.

– Вы же не хотите, чтобы «Грандж» прославился этим, – сказала Кэти, обращаясь к его тщеславию. – Это ведь не престижно, не так ли?

– Есть телевизионная программа «Настоящие охотники за привидениями». Бартон говорит, что при хорошей рекламе он может убедить их снять эпизод здесь, и тогда мы точно попадем на карту.

– На какую еще карту? – спросила Кэти. – Призраки вредны для бизнеса. Они разбрасывают вещи, могут в кого-то попасть.

– А. – Патрик погрозил пальцем, и Кэти подавила желание ударить его. – Разве вы не слышали фразу: не можешь победить – присоединяйся?

– Разве вы не слышали фразу: не буди спящего льва?

Патрик попытался добродушно усмехнуться.

– Не думаю, что дух так же опасен, как лев. Кроме того, возможно, Бартон сумеет его прогнать. Я имею в виду, что вам по этой части не очень-то повезло.

– Нет.

– Не то чтобы я не ценил твои усилия. – Он только что не потрепал ее по голове.

По главной лестнице, подтягивая рукава пиджака, спустился Грег Бартон.

– Кэти, не так ли? Будьте добры, поднимитесь в мою комнату…

– Что вы, черт возьми, делаете?

– Я использую ситуацию, дорогая, и будь у вас хоть капля здравого смысла, вы поступили бы так же. – Он критически посмотрел на нее. – Вы действительно очень привлекательны. У вас подходящее лицо для телевидения.

– Я не разговариваю ни с какими журналистами и определенно не пойду на телевидение, – машинально заявила Кэти.

– Как хотите. – Грег театрально пожал плечами. – Я всего лишь хотел помочь.

– Сильно сомневаюсь, – сказала Кэти, и Грег невесело улыбнулся и затем открыл дверь в библиотеку.

Кэти отошла, чтобы не слушать, как Бартон обхаживает Джиллиан Льюис.

Лицо Патрика уже горело огнем.

– Вы действительно не собираетесь мне помогать?

Кэти скрестила руки на груди, пытаясь собраться с мыслями.

– В мои обязанности это не входит, и вы не можете заставить меня разговаривать с журналистом. Но я пытаюсь вам помочь – вы просто не слушаете.

Чтобы не смотреть на Патрика и не видеть выражение его лица, Кэти устремила взгляд ему за спину и увидела знакомую фигуру в бордовом служебном табарде.

– А, наконец-то, – пробормотал Патрик и шагнул к Зофии, чтобы проводить ее в библиотеку. Кэти опередила его.

– Что ты делаешь?

Зофия опустила глаза.

– Мистер Аллен говорит, что мне нужно поговорить с дамой из новостей.

– Тебе не нужно делать то, что ты не хочешь.

– Пожалуйста. – Зофия отстранилась. – Мне нужна эта работа.

– Патрик, – сказала Кэти. – Скажите Зофии, что она не обязана общаться с прессой. Или с кем-либо еще, если она этого не хочет.

Патрик уставился на нее.

– Прошу прощения?

Кэти посмотрела ему в глаза.

– Не заставляйте меня повторять. Если только не хотите, чтобы я пригласила сюда Гвен.

– Вы не обязаны туда идти, – процедил после короткой паузы Патрик. Зофия испуганно посмотрела на Кэти и поспешила прочь.

– Если продолжите запугивать сотрудников, вам это с рук не сойдет, – предупредила Кэти. – В покое они вас не оставят.

– Что? – Патрик, похоже, встревожился по-настоящему.

– Извините. Не очень удачно выразилась.

В поисках Вайолет Кэти направилась в Сливовый номер. Настроена она была самым решительным образом.

– Твоим делом намерены заняться репортеры. Так что можешь рассказать мне все.

– Говорила же, я ничего не знаю.

– Ты исчезла, Вайолет. Твое тело так и не на-шли.

Вайолет хлопнула по призрачному кукольному домику.

– И что?

– Ты поэтому здесь осталась? А если мы все выясним? Опубликуем? Предадим гласности? Привлечем виновного к ответственности?

Вайолет сжала пальцы, ее лицо выражало полную сосредоточенность. Она попыталась подобрать крошечную собачку, стоявшую прямо перед главным входом, но пальцы прошли сквозь игрушку, и она зарычала от досады.

– Вайолет?

– Я же сказала, что не хочу об этом думать.

– Пожалуйста. Что, если это связано с происходящим сейчас? Что, если это ключ к твоему пребыванию здесь?

– Ты хочешь избавиться от меня? – Вайолет оставила попытки поднять собаку и посмотрела на Кэти большими, влажными глазами. – Хочешь, чтобы я ушла? – По ее лицу потекли слезы, рот скособочился. – Почему ты хочешь, чтобы я ушла? Это мой дом. Это вы должны уходить. Не я. Это нечестно.

– Вайолет, я не пытаюсь от тебя избавиться. Клянусь тебе.

Вайолет повернулась к игрушечному домику, махнула в отчаянии рукой, и фигурка, слетев, покатилась по полированному деревянному полу.

– Я думала, ты мой друг. – Крик ее вскинулся воплем.

– Ты дотронулась до собачки! Видела?

Вайолет распахнула фасад домика и принялась подбирать и бросать игрушечную мебель. Не то чтобы она целенаправленно швыряла вещи в Кэти, но многие определенно летели в ее направлении. Кэти испытала странное ощущение – будто дрожь во всем теле, когда маленький комод ударил ей в грудь, отскочил и упал на пол. Кукольный домик менялся с каждой секундой.

– Вай… – начала Кэти, чувствуя, что ее охватывает страх.

– Нет! – рявкнула Вайолет. Теперь ты молчи. – Она повернулась, чтобы схватить еще один снаряд, и Кэти выскочила за дверь.

На следующий день Кэти и Анна переехали в новую квартиру. Кэти заняла меньшую спальню. Кэти все еще было не по себе от замечания Анны насчет того, что она богата и имеет привилегии. Хотя на самом деле так оно и было. Конечно, думала она, устанавливая швейную машинку на маленький боковой столик и заталкивая под него корзинку, если бы Анна хотела, чтобы она без лишней суеты взяла спальню поменьше, то заранее вызвать у нее чувство вины было ловким и хорошо рассчитанным ходом. То-то Макс бы торжествовал; наверняка написал бы на листочке «балда» и наклеил листочек ей на лоб.

Кэти застелила постель своим новым постельным бельем, подаренным самой себе на «новоселье», и сложила у изголовья подушки. Комната была идеальным чистым холстом, и Кэти решила не выкладывать старые гравюры и безделушки, а запихнуть их под кровать. Поживет какое-то время с голыми стенами, а затем решит, на что хочет смотреть каждый день.