«Как удачно все складывается, – думал Владимир Степанович, набирая первый из московских номеров, – если мне повезет, то я уже сегодня буду знать, принадлежит этот кусок Янтарной комнате или нет».

Ему повезло. В этот же вечер он встретился с обоими специалистами по обработке янтаря. Первый из них, уже почтенный и убеленный сединами профессор искусствоведения, без долгих колебаний однозначно признал в предъявленных ему фотографиях часть фрагмента Янтарной комнаты. Второй же, мужчина средних лет, специалист в области механической обработки янтаря, проявил гораздо больше скепсиса и несколько раз намекал на то, что подобную экспертизу обычно проводят не по фотографиям, а по самому фрагменту. Но, поняв наконец, что обрезок янтарной панели пока для него недосягаем, заявил, что на все сто процентов он не уверен, но за пятьдесят ручается головой. Владимиру Степановичу, впрочем, было достаточно и этого. Одно дело, если бы он изъял, к примеру, у «Толмача» два ящика янтарных украшений и было бы необходимо провести их сравнительный анализ, а другое – реальное положение дел, когда он сам был вынужден действовать крайне осторожно, занимаясь, по сути, совершенно незаконной деятельностью.

«Хромов, безусловно, трижды прав, – думал он, медленно двигаясь по Садовому кольцу в сторону Сухаревской площади, – если только мое руководство случайно узнает о том, что я втихомолку охочусь за такими деньжищами, то на моей карьере гарантированно можно будет ставить крест. Мне не простят того, что я не поставил никого в известность, мне не простят того, что я организовал за «Толмачом» незаконную слежку, и, естественно, не простят того, что именно я, рядовой подполковник, без связей и знакомств, сумел раскрутить это дело с нуля». Он подъехал к своей кирпичной шестнадцатиэтажке, запер машину и, набрав код на входной двери, нажал кнопку вызова лифта.

В это субботу, после оглушительной жары последних двух недель, в Подмосковье наконец-то пошли дожди. Сославшись на это обстоятельство, Юрий наотрез отказался ехать на дачу, убедив Валентину Львовну в том, что дождевая вода для грядок куда как более полезна, нежели водопроводная. После утренней пробежки он потратил еще пару часов, делая подвернувшийся накануне «левый» перевод, и, отпечатав в конце этой работы готовый текст на машинке, вскоре заскучал. Сгущающиеся за окном час от часу тучи отбивали всякое желание выходить куда-либо. Он сходил на кухню, сварил себе кофе и снова вернулся в свою комнату. Достал из стенного шкафа спрятанную там карту Калининграда и начал, от нечего делать, ее рассматривать. Постепенно его мысли снова вернулись к отцовскому рассказу.

«Вот интересно, – размышлял он, отхлебывая из чашки дымящийся кофе, – каковы шансы у меня найти сейчас это подземелье, в котором оказался отец во время штурма Кенигсберга? На первый взгляд, шансов нет практически никаких, но что если попробовать тщательнее проанализировать эту ситуацию? Что же у меня есть в активе?»

Чтобы ненароком не упустить что-нибудь важное, он взял лист чистой бумаги и карандашной линией разделил его пополам. Слева он написал сверху большими буквами «ЗА», а справа «ПРОТИВ». Графу «ЗА» он начал заполнять сразу же.

Девятый пункт он не записал, но про себя подумал следующее: «Ну, а кроме всего прочего, рассказав мне эту историю, отец как бы завещал мне отыскать это подземелье. Завещал снять завесу тайны с этого проклятого места, где он оставил своих боевых товарищей, и хотя бы таким образом отомстить за них. То есть сделать то, что сам он сделать не смог».

Оформив таким образом первую, положительную половину листа, Юрий приступил к менее приятной второй части. Долго размышлять о том, чего ему не хватало для успешных поисков не приходилось, все недостатки и препоны видны были невооруженным глазом. Список он, естественно, начал с самого трудного. Вот что у него получилось через несколько минут:

«ЗА:

1. Известен примерный район расположения трехэтажного бункера.

2. Знаю примерную глубину, на которой он расположен, и представляю себе его устройство.

3. Располагаю временем на поиски (два месяца отпуска).

4. Уже имею в своем распоряжении прекрасную карту современного города.

5. Имею надежду получить и карту старого города.

6. Неплохая общая подготовка.

7. Имею кое-какие средства на транспортные расходы и снаряжение.

8. Вооружен, наконец.

ПРОТИВ:

1. Неизвестно точно, где находилась та самая кирха, через которую отец попал в подземный бункер.

2. У меня не тникакого опыта в поисковых работах под землей.

3. Бункер затоплен, а у меня нет опыта пользования аквалангом.

4. У меня нет в Калининграде ни друзей, ни родственников. Возникнут трудности с ночлегом.

5. Оборудование для подводных работ стоит дорого, а мои сбережения, к сожалению, невелики.

6. Я один, а подземно-подводные работы опасны и требуют помощников».

Прислонив исписанный лист к настольной лампе, он начал критически рассматривать каждую строку. Теперь, когда можно было провести сравнительный анализ обеих колонок, он начал по очереди рассматривать каждый пункт, прикидывая, насколько в его силах преодолеть отмеченные в списке пункты из колонки «против».

«В конце концов, – думал он, переводя взгляд на карту города, – сколько церквей могло быть в Кенигсберге на этом расположенном вблизи залива пятачке? Ну, две, ну, максимум три. Может быть, одна или две из них сохранились и сейчас, а значит, их можно будет сразу вычеркнуть из поискового списка. Останется не более двух, в крайнем случае трех. Установлю точное место, где они располагались по карте старого города и привяжу их к реально существующим объектам на карте города современного. Затем отправлюсь на место и установлю с точностью до метра, где стояли эти кирхи. Далее придется обойти всех городских ассенизаторов, всех тех, кто прокладывал в тех местах канализацию, рыл траншеи под разные трубы и кабели. Конечно, нужно будет поискать и специалистов из городского коммунального хозяйства. Может быть, на строительных картах отмечены какие-либо непонятные штольни, уходящие в глубь земли? Поговорить, в конце концов, с дворниками тех домов, что стоят там, где ранее располагались отсутствующие сейчас храмы. Вдруг кто-нибудь из них и припомнит какую-либо интересную для меня информацию. И кроме того, не один же там был лаз в подземные катакомбы. Наверняка где-то что-то да сохранилось. Опрошу и всех городских мальчишек, благо, Калининград невелик, а те всегда все лазы и дырки знают».

Он встал и подошел к окну. Посмотрел несколько минут на то, как дождь поливает распускающиеся кусты и деревья. Вернулся за стол.

«Нет, – решил он, – глупости все это. Через два дня такой бурной деятельности весь город будет знать, чем я занимаюсь. И все, не будет мне потом покоя ни от досужих зевак, ни от охочих до чужих сокровищ бандитов. Что же делать?»

Устав сидеть, он встал и принялся расхаживать по тесноватой двухкомнатной «хрущевке», машинально рассматривая корешки стоящих на полках книг. На глаза ему попались «Двенадцать стульев». «Остап Бендер, – вспомнил он, – воришка Альхен. Стоп, минуточку, а кем же наш легендарный турецко-подданный представился этому ворюге? – Юрий вынул книгу и начал искать соответствующую сцену. А, вот кем, нашел он нужную страницу, – пожарным инспектором. Может быть, и мне надеть на время чужую личину. – Он оживился. – Нет, а действительно, идея не такая и плохая. Все же частное лицо, оно и есть частное лицо, к нему у нас везде известно какое отношение, другое дело – полномочный представитель какого-нибудь думского комитета или президентской администрации».