* * *

Звонок из Конго застал Павла Вольфовича в бассейне. Выбравшись по никелированной лестнице из воды, он вытер руки и голову полотенцем, которое услужливо подал охранник, и только потом взял из его рук трубку спутникового телефона:

– Слушаю.

– Это Сулим говорит, – раздался незнакомый голос с кавказским акцентом. – Вы меня никогда не видели, но знаете, зачем я на «курорте».

Бабичев понял, что с ним говорит Хачубаров – доверенное лицо Арви Мусаева. Только почему он, а не сам Арви звонит ему? И почему Хачубаров так тяжело дышит? Может, это вовсе не он, а очередная игра спецслужб. Однако лучшие специалисты засекреченной аппаратуры связи совсем недавно убедили его, что установить и прослушать этот канал связи практически невозможно.

– Почему я не могу услышать его самого? – стараясь скрыть растерянность в голосе, строго спросил Бабичев.

– Его забрал Аллах, – ошарашил Сулим. – Я теперь один.

– Как это произошло и что с «туристами»?

Несмотря на надежную защищенность переговоров, еще во время встречи с глазу на глаз с Мусаевым в Лондоне они обговорили моменты замены некоторых слов, имеющих явно криминальный смысл. Арви тогда поставил в известность Бабичева, что кроме него и Хавы об этом будет знать еще один человек – Сулим. Это было косвенным подтверждением того, что говорит именно Хачубаров.

– С ними все в порядке, но здесь мало интересного и плохой отдых. Мне пришлось перевезти их при помощи наших братьев в другое место. Там, где мы были раньше, стало небезопасно. На нас напали. Мы понесли большие потери.

– Кто напал?

– Не знаю. Здесь много людей, которые воюют.

– Сейчас «туристы» в безопасности?

– Одному нужна срочная помощь, он ранен.

– Понятно, – Бабичев потер пальцами залысину, собираясь с мыслями. – Сколько ты можешь там продержаться?

– Трудно сказать, – после небольшой паузы ответил Сулим. – Я тоже пострадал.

– Сколько людей тебе помогают?

– Четверо.

– Назови свои координаты, – на секунду задумавшись, сказал Бабичев. – Ты знаешь, как это сделать?

Любые цифры, которые нужно было доверить связи, изменялись по придуманной Бабичевым формуле. Сначала делились пополам, а потом умножались на три с половиной.

После того как Сулим передал данные своего местонахождения, Бабичев уточнил у него, возможно ли в окрестностях найти подходящее для посадки вертолета место, и, получив утвердительный ответ, отключился. Бросив телефон на столик, Павел Вольфович оделся и направился в кабинет.

С утра он просмотрел главные мировые новости и уже знал, что одной из основных тем дня является исчезновение в Камеруне вертолета с российскими гражданами на борту. Официальная Москва ответила на это заявлением, что, возможно, из-за погодных условий воздушное судно сбилось с пути и совершило вынужденную посадку в безлюдном районе джунглей. Ведутся интенсивные поиски. На заявление «Исламского союза» о причастности к инциденту никакой реакции пока не последовало. Хорошо использовал подвернувшееся заявление родственников пропавших о бездействии властей представитель одной из лондонских газет в Москве.

В ближайшие часы пресса будет располагать интервью, взятым у матери одной из заложниц, которая утверждает, что дочь сумела сообщить ей о реальном положении дел. Все тот же журналист умудрился получить от родительницы продиктованные по телефону координаты, которые подтверждали местонахождение делегации на территории Конго. Как раз вблизи этого места, в одном из селений, произошло нападение военных неизвестной принадлежности на местное население. Это было одним из доказательств того, что имеет место незаконное нахождение российских подразделений специального назначения на территории суверенного государства.

Бабичев позвонил в свой офис и уточнил, как продвигаются дела с организацией поездки в Конго. Узнав, что лететь можно хоть сейчас, отдал распоряжение своему пресс-секретарю начать действовать по заранее оговоренной схеме. Это означало появление уже в ближайших выпусках новостей информации о начале ведения переговоров людьми Павла Вольфовича с представителями «Исламского союза». В результате этого уже стали известны сумма выкупа и политические требования. Особым успехом встречи можно назвать предоставленную переговорщикам возможность лично убедиться в нормальном положении заложников.

Оставалось встретиться с Хавой Собралиевым и переговорить с ним о гарантиях, которые дают представители «Исламского союза» по поводу немедленного перевода поступивших им от Павла Вольфовича денег на счета, подконтрольные руководителям чеченского сопротивления.

Одного пока он не решил: самому проявить смелость и рвануть в Африку или отправить своего полномочного представителя, одним из которых был Собралиев.

Однако, немного поразмыслив, решил, что на данном этапе чеченец уже выполнил свою миссию. Слишком подозрительным во всем этом деле будет постоянное мелькание кавказца на глазах общественности и давно интересующихся им спецслужб. Свою кандидатуру он отверг сразу. Кто останется здесь руководить огромным механизмом, запущенным и оплаченным им, для подрыва экономики ненавистной страны? Тем более возникают проблемы. Многих в России начали беспокоить условия вступления во Всемирную торговую организацию. Потеряешь контроль над ходом этих переговоров, и не появится армия безработных, на которую он имеет большие виды. Реформы в социальной сфере идут не совсем так, как хотелось бы Бабичеву. На данный момент он не видит в этом проекте ничего, что могло бы взорвать Россию и выгнать народ на улицы уже не с плакатами и лозунгами, а с булыжниками. Министры работают медленно и неуверенно, с оглядкой на экономистов и ученых. Опасаются президента.

– Президент, – проговорил он вслух и скрипнул зубами. С каким бы удовольствием он вцепился в лицо этому ушастому гаденышу, с завидным упорством обходившему все ловушки, в которые любой другой человек давно бы угодил. Из-за него он даже стал смотреть соревнования по дзюдо, пытаясь разобраться в тактике этой борьбы, подозревая, что тот перенес их в политику. Ничего борьба, красивая. А что будет делать чемпион, если у вышедшего на татами противника окажется нож, а судьи этого не увидят?

Он потер руки. Следующий год обещает быть благоприятным. Год петуха. Не жареного, после клевка которого, если верить поговорке, русские идут на подвиг, а красного, символа опустошающего пожара.

Павел Вольфович нажал на кнопку, и в кабинет бесшумно проскользнул охранник.

– Я хочу видеть Гладышкина.

Едва заметно кивнув головой, тот исчез.

Итак, решено, всю работу по спасению оказавшихся в заложниках людей он поручит своему адвокату. Гладышкин Альфред Тихонович был ровесником Павла Вольфовича. Невысокий толстячок, в очках в позолоченной оправе, работал рука об руку с олигархом уже не один год.

Начав свою карьеру в начале восьмидесятых, сразу стал знаменит своей работой с практически безнадежными клиентами. Как правило, к ним не относились люди с небольшим достатком. Но если человек обладал огромными финансовыми возможностями, Альфред Тихонович бросался в работу с головой, причем его функции как адвоката не ограничивались обычными рамками. На деньги своих клиентов он подкупал судей, запугивал потерпевших, крал документы, а иногда организовывал бесследное исчезновение основных свидетелей. Он был одним из первых представителей прослойки юристов, доказавших, что степень наказания обратно пропорциональна толщине кошелька клиента. В девяностых он приступал к работе только после того, как убеждался в платежеспособности обратившихся к нему людей. Зачастую это были скандально известные организаторы пирамид, авторитеты преступного мира и проворовавшиеся, но имеющие за границей недвижимость директора заводов и фабрик. Многие служители Фемиды, сотрудники милиции, ФСБ, прокуратуры и потерпевшие хотели бы видеть его на скамье подсудимых либо просто в могиле.