– Спокойно, командир, работаем, – ответил за Банкета Туман.

– Сколько их? – Крутя головой, Антон заткнул пальцем свободное от головного телефона ухо. Офицеры были значительно выше места нападения на колонну, ко всему оба взяли с собой ночную оптику.

– Не больше десятка, – наконец прорезался голос Банкета. – Уже на три меньше.

– Значит, на четыре, – Антон покосился в сторону, где уложил первого бандита.

– Это Дрон, у меня минус один.

Треснувшая рядом очередь заставила Антона отвлечься. Лавр, укрывшись за колесом микроавтобуса, долбил по кустарнику, росшему вдоль реки, бежавшей по дну ущелья. Со стороны, где встал ехавший первым Малыш, тоже постреливали.

– Филин, Банкет на связи, – сквозь шум прорезался голос майора. – Прорывайтесь! Прикроем.

Рядом с головной машиной выхватило сполохом огня верхушки деревьев, после чего раздался грохот разорвавшейся гранаты.

– Малыш, что там у тебя?

– Зацепило, – едва слышно выдавил из себя старший лейтенант.

– Дрон, Лавр, – Антон посмотрел на едва различимый силуэт стоящей поперек дороги «Нивы», – это Филин. Завести машины. Остальным гранаты к бою!

Спецназовцам не надо было объяснять, для чего командир дал такую команду. Под разрывы гранат сбитые с толку боевики не сразу поймут, что блокированная со всех сторон группа собирается прорваться, используя транспорт.

Вынув гранату «РГД», Антон рванул за кольцо. Прислушался. Лавр забирался на место водителя. Сбоку раздался шорох. Он приподнялся, вглядываясь в темноту. Щелкнул под подошвой камешек. Явно вдоль дороги в его сторону кто-то крался.

«Может, свои?» – мелькнула мысль.

– Кто-нибудь направляется вдоль русла к «Газели»? – почти прошептал он в микрофон.

Некоторое время никто не отвечал, затем раздался голос Дрона.

– Все, кто ехал со мной, рядом.

– Понятно, – Антон облегченно перевел дыхание. Одновременно Лавр повернул ключ в замке зажигания. Не теряя времени даром, Антон бросил в сторону звуков гранату. Разрыв, и после нескольких секунд задержки окрестности огласил дикий вой.

Окрыленный успехом, Антон кинулся к микроавтобусу, который уже выезжал на дорогу. Заскочив в кабину, он высунул в окно руку и стал наугад стрелять по подступившим к колее зарослям травы и кустарника.

– Филин, это Док, у нас машине хана.

Услышав это, Лаврененко надавил на тормоз, намереваясь включить заднюю передачу.

– Вперед! – Антон дернул его за рукав куртки. – Машину из-под огня! Мы догоним!

С этими словами он снова выскочил наружу.

Однако стрельба стихла так же неожиданно, как и началась. Хруст веток и шаги со склона, с которого их обстреляли, он услышал слишком поздно, только тогда, когда микроавтобус отъехал на приличное расстояние. Бросившись в траву, успел заметить два силуэта, волочивших третьего.

– Черт! – раздался голос Банкета. – Чуть не успели. Лавр сорвался.

– Банкет, Туман, это Филин, я перед вами! – догадавшись, что силуэты принадлежат офицерам, а волокут они раненого боевика, торопливо предупредил Антон. Нервы на пределе. Непонятно, где свои, а где чужие. Можно и друг друга пострелять.

– Да, ночной бой – это тебе не домино, – пройдя вдоль дороги, проговорил Дрон, опускаясь на корточки.

Разбившись на пары, спецназовцы осторожно осмотрели окрестности засады.

Антон успел пообщаться с боевиком. Молодой, насмерть перепуганный парень, заикаясь, объяснил, что к отряду Азата они не имеют никакого отношения. Антон и сам догадался. Зачем бандитам устраивать засаду и снова привлекать внимание к району, если группа уходит? Как выяснилось, охотой на них занялись обычные отморозки из Кенхи. Утром один из них видел, как в ущелье въезжали машины. Собрав дружков, умеющих обращаться с оружием, некто Салим, которого не оказалось ни среди раненых, ни среди убитых, предложил вечером подкараулить колонну, отчаянных федералов пострелять, а машины забрать и перегнать в одно из горных селений, чтобы в последующем продать. По их расчетам в колонне было не больше шести-семи человек. Поэтому сначала они старались не повредить транспорт. Когда военные оказали ожесточенное сопротивление, а с тыла стали эффективно постреливать, оставшиеся в живых попросту разбежались.

– Лихо! – мотнул головой Банкет. – Вот так, из-за железяк, запросто можно решиться на убийство.

– Еще думали оружие продать, – неожиданно добавил пленник и в тот же момент получил в челюсть тяжелым армейским ботинком.

Док успел осмотреть раненного в живот и ноги Малыша. Обработав раны, перевязал.

– Как он? – насторожился Антон, когда Хажаев с Дроном уложили старшего лейтенанта в машину.

– Множественные осколочные. Граната близко рванула. Но все так себе, средненькие. В общем, жить будет. Повезло, что наступательная – «РГД». Была бы «эфка», смотрел бы он на нас уже сверху.

– Везет же людям, – вздохнул Дрон. Он только что закончил менять простреленные передние колеса и стоял рядом, вытирая тряпкой руки. – Все в рай. А вот я бы вас из-под земли, если что, только над унитазом смог наблюдать.

– Ад закроют, если тебя туда после чистилища определят, – похлопал его по плечу Антон.

– Мне бы там должностенку какую-нибудь, – мечтательно стал развивать свою мысль капитан. – Например, снабженец. Дрова же там нужны? Или еще лучше, начальник рекламного отдела. У меня бы при жизни люди туда заявления писали!

– Машина готова? – нахмурил брови Антон.

– Так точно! – выпучив глаза и вытянувшись по стойке «смирно», отрапортовал «клоун группы».

– Всех касается, – уже заговорил в ПУ Антон, – занять места в машинах. Готовность к движению одна минута. Дрон – головной дозор.

– Понял, – Василий сделал было шаг к машине Малыша, но Антон остановил его рукой:

– Пеший.

Дрон непонимающим взглядом уставился на командира.

– Ты больше меня говорить стал, – пояснил Антон. – До выезда на основную дорогу есть время подумать. Вперед!

– Есть, – кивнул Дрон и, сокрушенно вздохнув, трусцой направился по колее.

* * *

Ансалту не доехал до Гехи всего километр. На въезде в село стоял блокпост, и он опасался, что его задержат. Да и весть о расстреле семьи и угнанной «Ниве» вскоре разлетится по всей Чечне. Что он скажет Вахидову-старшему, когда тот увидит машину? Отец Биберта наивно полагает, что моджахеды воюют только с русскими и наказывают продажных земляков.

Свернув в поле, он бросил машину за развалинами здания, а дальше пошел пешком.

Постепенно ярость, вызванная разговором с хозяином машины и толкнувшая его на страшный грех, прошла. Теперь он не понимал, зачем так поступил. Нужно было оставить деньги и забрать машину. Ударить его прикладом, связать и уехать. Он же, как последний шакал, убил всех. Даже детей!