– Я возвращаюсь в Лондон ночным рейсом. Сегодня в Великобритании официальный выходной, поэтому университет не работает, но завтра лекции возобновятся и я обязан быть на рабочем месте.

– О’кей. – Я кивнула.

– Может, поужинаем вместе?

Это предложение вызвало у меня легкое ощущение неловкости. В конце концов, Габриэль прилетел издалека только для того, чтобы повидаться со мной, однако я отрицательно качнула головой.

– Мне нужно время, чтобы обо всем как следует подумать.

Габриэль кивнул и попытался улыбнуться, но не особо преуспел. После того как он расплатился, мы вышли из ресторана и некоторое время неловко переминались у дверей. В конце концов Габриэль взял меня за руку.

– Мне хотелось бы сказать тебе еще кое-что, но… я не знаю, когда мы снова увидимся. А такие вещи лучше говорить не по телефону.

– О’кей, говори.

– У меня был период, когда я просто не знал, что делать. У меня погиб близкий друг, и почти сразу я узнал, что на самом деле я был приемным ребенком. Я опубликовал книгу, на которую возлагал большие надежды, но она провалилась. А хуже всего было то, что я понял: никакого таланта у меня нет и писатель из меня вряд ли получится. Я чувствовал себя полным ничтожеством, особенно рядом с тобой – красивой, уверенной, успешной женщиной, которая сделала блестящую карьеру буквально на пустом месте. Мне отчаянно хотелось как-то самоутвердиться, но я выбрал для этого неправильный способ: поменял работу, начал встречаться с другими женщинами, даже уехал за границу. Я стыдился самого себя, и в то же время мне не хотелось, чтобы ты знала, что я на самом деле чувствую. Я… я никогда не переставал любить тебя, Джорджия. А вот самого себя я с каждым днем презирал все сильнее. – Его глаза наполнились слезами, и я покрепче стиснула зубы, чтобы не заплакать самой. Как утешить его – и возможно ли это в принципе – я не знала, поэтому только сильнее сжала его пальцы. Впрочем, ни ему, ни мне от этого легче не стало.

– Прости меня. Я не видела, не замечала, что тебе больно, что ты страдаешь…

– Ты не виновата. Я хорошо это скрывал. Мне помог в этом мой эгоизм. – Габриэль вымученно улыбнулся. – Можно обнять тебя на прощанье?

Я кивнула.

– Конечно.

Он обхвати меня обеими руками, прижал к себе и долго не отпускал. Я чувствовала, что ему очень не хочется уезжать; мне даже пришлось напомнить себе, каково мне было, когда я прощалась с ним накануне его отъезда в Лондон.

– Я не стану тебя торопить, Джорджия. Подумай обо всем как следует. Я позвоню тебе… скажем, через месяц, хорошо? Или ты позвони мне, если решишь что-то раньше.

– Хорошо, я подумаю. Счастливого пути, Габриэль.

* * *

Я так долго стояла у окна, что на осветительной панели сработал электронный датчик и свет в моем кабинете погас. Я не отреагировала. Я вообще этого не заметила и пришла в себя, только когда свет снова вспыхнул и я услышала испуганный возглас Мэгги.

– О черт! – Она стояла в дверях, прижимая ладонь к сердцу. – Нельзя же так пугать людей! У тебя было темно, и я подумала, что в кабинете никого нет. – Мэгги шумно перевела дух. – Я принесла образцы, хотела оставить на твоем столе…

– Извини.

Подруга внимательно изучала мое лицо.

– Как прошла твоя поездка, удачно? Или что-то случилось? Когда в выходные мы переписывались, у меня сложилось впечатление, что ты прекрасно проводишь время.

– Ничего не случилось. Все было отлично.

– Тогда… в чем дело? Какие-то проблемы с бизнесом?

Я покачала головой.

– Габриэль здесь.

Мэгги удивленно ахнула.

– Здесь, в Нью-Йорке?!

Я кивнула.

– Ты с ним виделась?

– Когда вчера вечером я вернулась домой, он ждал меня в моей квартире.

– Ты была одна или?..

– Да. Я была с Максом.

У Мэгги отвисла челюсть.

– И теперь тебе нужно помочь спрятать труп?

– Все обошлось, – нехотя проговорила я. – Сначала я действительно думала, что они вот-вот сцепятся. Макс, во всяком случае, разозлился не на шутку. Я чувствовала, что он буквально кипит, но, к счастью, Макс держался как джентльмен – как, собственно, и все то время, что мы с ним знакомы. Он проявил такт и благоразумие, правда, только после того, как я поговорила с ним с глазу на глаз. Но мне не хотелось просить его уйти, пока Габриэль оставался в моей квартире, поэтому я настояла, чтобы они ушли оба. А сегодня я встречалась с Габриэлем в ресторане.

– Почему же ты не позвонила мне, когда обнаружила его у себя в квартире?

– В это время ты должна была быть на совещании. Кроме того, я не знала, зачем он появился у меня дома.

– Ну и зачем?

– Я по-прежнему не знаю этого наверняка, но… Когда мы сегодня разговаривали, мне показалось, что он готов положить конец нашим открытым отношениям.

Мэгги закатила глаза.

– Еще бы он не хотел! Он-то думал, что открытые отношения означают, что, пока другие женщины будут раздвигать ноги для него, ты будешь блюсти верность своему так называемому «жениху»!

Я вздохнула.

– Скорее всего, именно это и заставило его опомниться, но… Дело в другом – в тех ошибках, которые он наделал. Но даже эти ошибки не могут отменить того факта, что раньше, пока мы были вместе, нам было хорошо. Да, Габриэль сделал мне очень больно, но ведь я любила его, Мэгс! И я была уверена, что он – именно тот мужчина, который мне нужен.

– И что ты в итоге ему сказала?

– Сказала, что мне нужно подумать. Мы были вместе довольно долго, и воспоминания, которые я сохранила об этом времени, по большей части добрые. Он мне не безразличен, Мэгс. Даже сейчас.

– Я знаю.

Я покачала головой.

– Но теперь в моей жизни появился Макс, от которого я просто без ума. Не знаю, что в нем такого особенного, но с ним мне хочется жить так, как я никогда не жила раньше. Мне хочется гулять с ним в парке, заниматься сексом на балконе пятимиллионного особняка, пока риелтор ждет нас за дверью, жить в отелях, давая себе передышку от лавины дел. С ним я чувствую себя живой.

– Э-э-э… Нельзя ли поподробнее насчет секса с риелтором на балконе? – перебила Мэгги.

Я грустно улыбнулась.

– Там не было риелтора, только я и Макс. И вот что я тебе скажу: с каждым днем Макс становится мне все дороже. Ужас в том, что все это только на время. Кончится лето, и он уедет на другой конец страны, в Калифорнию. Наверное, отношения можно поддерживать даже на таком расстоянии, хоть и это нелегко, но ведь мы заранее договорились, что проведем вместе только три летних месяца, а потом – все. Конец. Макс сам предложил такие условия, и я не представляю, почему он вдруг должен передумать…

– Скажи, если бы Макс не собирался уезжать и если бы он захотел продолжить ваши отношения, что бы ты тогда сделала?

Я пожала плечами. Сейчас я ни в чем не была уверена. Мне нужно было время, чтобы все обдумать и проанализировать.

– Не знаю. – Я спрятала лицо в ладонях. – Я не знаю даже, что мне делать с Габриэлем!

Мэгги рассмеялась.

– Извини. Я только хотела помочь.

– Сейчас мне кажется, что решение, которое я приму насчет Габриэля, не должно зависеть от моих отношений с Максом. Или от их отсутствия. Мне нужно определиться, хочу я быть с Габриэлем или нет. Не могу же я, в самом деле, спросить Макса, согласен ли он поддерживать со мной отношения на расстоянии, и, если он ответит «нет», тут же побежать к Габриэлю и сказать ему: «Да, я хочу, чтобы мы снова были вместе». Я не могу вернуться к нему только потому, что Макс вдруг оказался недоступен. Мне… мне хочется быть с человеком, которого я люблю вне зависимости от обстоятельств – от того, в частности, насколько это возможно или не возможно. Ты меня понимаешь?

Мэгги кивнула.

– Я думаю, это правильно… ты все говоришь правильно, но… Давай попробуем немного поиграть с этой ситуацией. Допустим, ты решишь, что не хочешь быть с Габриэлем, потому что любишь Макса, хотя ты понятия не имеешь, что думает и чувствует сам Макс. Чего он хочет. А вдруг ты порвешь с Габриэлем, а потом узнаешь, что Макс вовсе не собирается поддерживать ваши отношения после своего отъезда в Калифорнию? Что ты тогда будешь