Тейт облокотился о перила рядом со мной.

– Что тебя тревожит, парень?

– А кто тебе сказал, что меня что-то тревожит?

– Во-первых, я уложил тебя на лопатки и сделал удушающий меньше чем за тридцать секунд. В последний раз мне это удавалось, когда тебе было лет двенадцать. Во-вторых, за обедом Кэсс упомянула, что мне пора подстричься, а ты даже не сказал, что баранов обычно стригут весной. В-третьих, за те два часа, что ты у нас провел, ты проверил свой телефон не меньше сорока раз. – Он немного помолчал. – Что, с девчонками проблемы?

Я только вздохнул.

– С Джорджией? – уточнил Тейт.

– С кем же еще? С тех пор, как я вошел в тот бар и увидел ее улыбку, я на других и не смотрю.

– И что Джорджия?

О подробностях моих отношений с Джорджией я ему не рассказывал. Я вообще был не из тех мужчин, которые любят поговорить на подобные темы. Но сейчас…

– Вкратце говоря, Джорджия была помолвлена с одним типом, но он разорвал помолвку и на год укатил в Лондон, а ей заявил, что предпочитает «открытые отношения». Я знал об этом – Джорджия не стала ничего от меня скрывать. Поначалу мне показалось, что все складывается крайне удачно: мы с ней могли бы встречаться в течение нескольких летних месяцев, чтобы потом совершенно безболезненно расстаться. Джорджии постоянная связь была не нужна, хотя ее отношения с женихом и оставались неопределенными, ну а мне тем более… В общем, мы с ней зажгли не по-детски, а мой опыт говорит мне: чем жарче огонь, тем быстрее он гаснет. Но с Джорджией получилось по-другому…

– То есть ты не остыл? Уж не влюбился ли ты по-настоящему, Ангелочек?

Я отхлебнул пива.

– Я на нее запал, да… И все было очень хорошо, пока пару дней назад не объявился ее бывший жених, или бог знает, кто он ей теперь… Он специально прилетел из Лондона якобы для того, чтобы сказать Джорджии, что хочет вернуть их прежние отношения.

– Хреново… – Тейт покачал головой. – Мне очень жаль, братишка. А что Джорджия? Она согласилась принять его обратно?

Я пожал плечами.

– В том-то и дело, что я… не знаю. Джорджия сказала – ей нужно время, чтобы все обдумать.

– Но ты хотя бы сказал, что любишь ее?

Я отрицательно покачал головой.

– Ну и какого хрена ты молчишь? На тебя это совсем не похоже. Если тебе что-нибудь очень нужно, ты обычно прешь напролом. В таком состоянии ты любого снесешь и не заметишь, поэтому даже мы, твои родственники, боимся оказаться у тебя на пути… Ладно, что еще ты мне не сказал?

Я посмотрел брату в глаза.

– Она ничего не знает.

Тейт опустил голову.

– Ты же хотел ей сказать… Или испугался?

– Я хотел, но… наверное, не было подходящего момента.

Он долго молчал, о чем-то напряженно размышляя, и наконец кивнул.

– И теперь тебе кажется, что ты должен выйти из игры, потому что, по твоему мнению, Джорджия заслуживает большего, чем ты в состоянии ей дать?

Я с детства был достаточно близок со всеми моими братьями, но Тейт знал меня лучше остальных.

– Да.

– Черт! – Тейт шумно выдохнул. – Я понимаю. Действительно понимаю. Я и сам бы сделал все, что в моих силах, лишь бы не сделать Кэсси больно, но… Джорджия должна знать правду. В конце концов, мы уже не дети, и… Ладно, скажи лучше: что ты собираешься предпринять? Или ты так и будешь трубить отбой каждый раз, когда твои отношения с женщиной станут слишком серьезными? – Он посмотрел на меня, и когда я ничего не ответил, с негодованием тряхнул головой. – Я угадал? Ну и ну! Ты, наверное, шутишь, Ангелочек. Не может такого быть, чтобы Макс Ярвуд сдался и отступил!

Тейт оттолкнулся от перил и выпрямился.

– Знаешь, что я тебе скажу, брат? Это твоя жизнь, и я не стану учить тебя, как поступать, но… Я помню, как один парень, на которого мне всегда хотелось равняться, сказал потрясающую вещь. Он сказал: «Если ты не можешь жить так, как тебе хочется, значит, ты умираешь».

Я уныло покачал головой.

– И посмотри, куда это его привело…

Глава 22

Макс

Десять лет назад

– В чем дело, Ости?! – Я протянул брату красный пластиковый стаканчик. – Тебе не нравится моя девушка или что?

– Ты о чем? – удивился он.

Я показал большим пальцем себе за спину.

– Тиган только что ушла. Она выглядела расстроенной. Я видел, как вы разговаривали, пока я слушал выступление тренера. Мне показалось, что вы поссорились.

Дело было на традиционном барбекю Бостонского университета, посвященном окончанию хоккейного сезона, куда я пригласил и Тиган, и Остина. Вечером Тиган предстояло дежурить в больнице, но она сказала, что сможет провести со мной часа два, прежде чем отправится на смену. Но ушла она всего через полчаса после начала праздника – ушла, даже не попрощавшись со мной.

Остин отхлебнул пива.

– Мы не ссорились.

– Тогда о чем вы говорили?

– А о чем мы говорили?

Я огляделся по сторонам.

– Мне кажется или это эхо? Кончай валять дурака, Ости. О чем у вас шла речь?

Остин отвернулся.

– Ни о чем.

– Но я видел, как ваши губы шевелились, значит, что-то вы все-таки говорили…

Мой брат покачал головой.

– Не помню… Наверное, что-то об университете, об учебе.

– Что именно?

– Говорю же, не помню! Какого черта ты меня допрашиваешь? – Остин взмахнул руками. – А-а, понял! У тебя плохое настроение, потому что утром вы продули последнюю в сезоне игру.

– Не начинай.

– Не начинать – что?

– Переводить стрелки, вот что. Мы провели отличный сезон. Этот матч просто оказался не самым удачным, потому что у нас полно травмированных игроков, и… – Я замолчал, стараясь справиться с раздражением. На самом деле настроение у меня было очень хорошим – в том числе и потому, что мне было приятно пообщаться с братом, который, как мне казалось, вот уже полтора месяца меня избегал. Причин я не знал, но это казалось мне довольно странным, потому что именно полтора месяца назад я начал встречаться с Тиган. С той самой Тиган, на которую пять минут назад Остин чуть ли не кричал. И я видел это собственными глазами, хотя сейчас мой брат и пытался делать вид, будто ничего такого не происходило.

– Так в чем все-таки было дело? – спросил я несколько более миролюбивым тоном.

Остин посмотрел на меня своим «самым честным» взглядом.

– Ни в чем. Так, пустяки…

– Если это были пустяки, тогда почему ты не хочешь ответить на мой вопрос?

Остин почесал в затылке.

– Наверное, потому, что ты никогда не интересовался политикой.

– Так вы говорили о политике? Не могу поверить!

– Ну, не совсем о политике… Не в глобальном масштабе. Я, как ты знаешь, всегда выступал за доступное медицинское обслуживание для всего населения, а Тиган была против. Она считает, что в этом случае зарплаты врачей снизятся.

Я пристально взглянул на него.

– Правда? Тогда почему ты не сказал мне этого сразу? Почему так долго запирался, делал вид, что не помнишь?

– Не знаю. Должно быть, это просто выскочило у меня из головы.

– Выскочило из головы?

– Да. И перестань, пожалуйста, повторять за мной как попугай.

Я снова вгляделся в его лицо. Что-то было не так, но я никак не мог понять, в чем дело. Впрочем, в последнее время Остин вообще был склонен брюзжать и раздражаться, так что Тиган, возможно, действительно была ни при чем.

– Что случилось? – напрямик спросил я. – Что с тобой, брат? В последние недели ты как будто чем-то очень озабочен. Могу я тебе чем-нибудь помочь?

Он покачал головой.

– Все в порядке, просто мне приходится много заниматься. Сдвоенный курс архитектуры и строительных технологий – это серьезная нагрузка. Особенно сейчас, в конце года, когда надо и писать дипломный проект, и готовиться к итоговым экзаменам.

Я кивнул.

– Ну хорошо. Еще раз извини. И давай уже отдыхать: погода отличная, пиво холодное, закуска бесплатная. Что еще нужно человеку для счастья?

Остин улыбнулся, но я чувствовал, что между нами остается какая-то недосказанность. Тем не менее мы сумели это преодолеть и нормально отдохнуть. Когда вечеринка закончилась, я отправился к себе, а вскоре ко мне приехала Тиган – ее смена в больнице тоже подошла к концу. Я уже