Тимофей проснулся и не сразу понял, где он. Верхняя полка… Он в поезде? Свесившись вниз, Кнуров разглядел спящую Риту. Девушка была в мятом платье, она спала на голом диване, без простыни и одеяла – лежала, свернувшись калачиком, и задравшийся подол обнажал круглые ягодицы.

Тимофея будто водой холодной окатило, он вспомнил всё. Несколько секунд Кнуров смотрел на голые Ритины ноги, заново привыкая к мысли о расставании. Скользких думок о «любви втроём» он даже не допускал. Во-первых, какая это любовь? С двумя девушками – это да, это супер, но вдвоем с одной… Никогда. Во-вторых, Рита не такая, чтобы крутить роман сразу с обоими. В сексе она раскована, для неё нет запретов, но отдаваться двоим, сразу или по очереди, не станет. А сделаешь ей непристойное предложение, посмотрит на тебя с сожалением. Или пошлёт очень-очень далеко, причём вежливо, в строгих рамках нормативной словесности, но уколет прямо в центральную нервную, да так, что взвоешь. Она такая…

Вздохнув, Тимофей бесшумно спрыгнул на пружинящий пол и обулся. Ещё раз полюбовался Ритиной попкой и осторожно, кончиками пальцев, одёрнул платьице. Пусть поспит, намаялась…

Глянув на похрапывавшего Гоцкало, он не испытал особой ревности. Всё ж таки его натуру больше характеризует сторона рациональная, а не эмоциональная… Он не бесится, не скрежещет зубами, не смотрит люто на соперника, желая тому погибели. Он всё прекрасно понимает – Сергей любит Риту, по-настоящему любит, с ним ей будет хорошо. Так лучше для всех троих. Больно, конечно, терять такую девушку, но эти эгоистические позывы надо давить. Разве в нём говорит неразделённая любовь? Нет, всего лишь чувство собственника, теряющего очень дорогую вещь. Но Рита – не вещь, она очень хорошая девочка. И очень хорошенькая. Не будь она такой красотулькой, было бы ему так же обидно и больно? То-то и оно…

Кнуров приблизился к большому круглому иллюминатору и прижался лбом к холодному силиколлу. Внизу проплывало море. Средиземное, наверное… Или это уже океан?

Тимофей глянул на радиобраслет – часики показали точное время. Ого! Вот это они поспали… Тогда внизу точно Атлантика. Где-то рядом с Канарами.

И тут же смутная мысль закопошилась в его голове, смутная и беспокойная. Кнуров снова посмотрел на время. Дата! То самое число – день захвата туристского декамарана. Кстати, европейского.

Так-так-так… И что ему делать? Смолчать? Обидеться на этих наглых «мушкетёров»? А пассажиры декамарана при чём? Они-то ему никаких обид не чинили, а вот пираты с ними чикаться не станут. Там много кровушки прольется. Да, европейцы ему не слишком симпатичны, но и свиньей быть нельзя.

Тимофей попробовал раздвинуть узкие двери. К его удивлению, попытка удалась – створки разошлись с тихим шипением.

По коридору прохаживался давешний парень со шкиперской бородкой. Углядев Кнурова, он резко повёл стволом автоматика – дескать, брысь отсюда и не высовывайся!

– Туссен Норди! – громко сказал Тимофей.

Парень заговорил в повелительном тоне, выцеживая нехорошие эпитеты, но Кнуров повторил свой зов.

Одна из дверей приоткрылась, и оттуда выглянул недовольный побудкой Туссен.

– Полковник, – обратился к нему Тимофей, – у меня для вас важное сообщение!

Норди задумчиво посмотрел на него и кивнул парню с автоматом. Тот недовольно прижался к стене, пропуская мимо Тимофея. Туссен молча показал рукой – входи.

– Я вас слушаю, мсье Нурофф.

Кнуров, бегло оглядев пустую каюту, начал:

– Значит, так, полковник. Я знаком с некоторыми событиями, предсказанными «Гото». Так вот. Сегодня, три часа спустя, на декамаран «Глория» будет совершено нападение – больше тысячи пиратов из Федерации Сахель захватят его и учинят показательную расправу. Не помню точно, скольких они свяжут и выбросят в океан, скольких постреляют, но число жертв будет исчисляться сотнями как минимум. А за остальных они потребуют выкуп, причём каждый час будут расстреливать по десять человек.

– Та-ак… – тяжело произнес Норди. – Это точная информация?

– Так сказал «Гото», – сухо ответил Кнуров. – Пока что предиктор не ошибся ни в чём, ни разу.

– А координаты декамарана? Помните?

– На цифры у меня память слабая. Помню, что к западу от острова Тенерифе, милях в двухстах от берега.

– Да? Тогда декамаран должен быть виден отсюда. За мной!

Туссен упруго прошагал в нос гондолы и вошёл в рубку. Следом поторопился Тимофей.

Рубка больше всего походила на стеклянный пузырь, непрозрачной была лишь задняя стенка. Даже пол был сквозист, через него просматривался голубой гофр Атлантики. А потом спереди и немного сбоку показался громадный овал декамарана.

Это был самый настоящий плавучий остров, рассчитанный на сверхкомфортное проживание тысяч человек. Сейчас на палубах и ярусах декамарана проживало, отдыхало, увеселялось население среднего городка.

Сверху хорошо были видны многочисленные террасы из палуб, плавными изгибами окружавшие громадные бассейны. Неровно очерченные голубые зеркальца водоёмов были окаймлены белыми лентами искусственных пляжей, утыканных вполне натуральными пальмами. Отдыхающие виделись букашками, ленивыми мурашами.

Туссен Норди отдал какой-то приказ. Говорил он на французском, и Кнуров разобрал лишь имя генерала Ле Гевена. Один из пилотов дирижабля, восседавший за пультом прямо на прозрачном полу, кивнул понятливо и забубнил в усик микрофона, пробегая пальцами по клавишам.

– Вызовем бомбардировщики, – проговорил полковник, переходя на русский. – Если мне поверят в высших сферах. А откуда явятся пираты?

Тимофей пожал плечами.

– Коль они из Сахеля, значит, прибудут с востока. На двух старых электроходах, названий не помню.

Туссен снова отдал приказ на французском, но Кнуров понял вскоре, о чём речь – дирижабль заметно уклонился к востоку. Декамаран отдалился, пропадая, а впереди засинел океан.

Почти сразу на мутном горизонте обозначились пятнышки – парочка пятнышек. Дирижабль разогнался, и пятнышки постепенно выросли в электроходы – дряхлые лоханки, отвратительно грязные, с безобразными заплатами и ржавыми потёками по бортам, но всё ещё на ходу.

Цеппелин снизился, прошёл вдоль борта одного из судов. Палуба была полна чёрных, белозубых, в цветастых рубахах и камуфляжных куртках, с патронташами через плечо и с автоматами в руках.

– Узнаю, – усмехнулся Норди. – Да, вы правы, месье Нурофф. И ваш «Гото» тоже прав – это пираты.

– Почему вы постоянно называете меня этим дурацким «Нурофф»? – поинтересовался Тимофей. – Вы же прилично по-нашему говорите.

– А мне так нравится, – ухмыльнулся Туссен.

Наклонившись к пилотам, он сделал пару распоряжений и снова выпрямился.

– Попробуем осложнить жизнь негодяям, – сказал он по-русски, – не дожидаясь авиации.