Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Торжественный» спуск плота состоялся, когда птицы прекратили пение, усевшись в гнездах. Плот держал одного человека сносно, но под двумя сильно подтапливался, чем расстроил Аполлона Ивановича, тайно мечтавшего уплыть от этих дебрей вдвоем с Ботей. А Ботя в период сооружения плота был весьма угрюм и в разговоры об отплытии старался не вступать — наверное, понимал, что три больших ствола их двоих не выдержат, а вязать больше из-за уменьшения надежности не стоит.
Большая вода ушла, река вернулась в свое русло, и похоже, день отплытия мог быть назначен в ближайшее время. Аполлон Иванович и Ботя понимали, что расставание будет нелегким — они опять останутся одни и скорей всего друг друга более никогда не увидят. Это их угнетало даже больше, чем предстоящие трудности и невзгоды одиночества. Ботя выделил Аполлону Ивановичу немного еды из их скудного запаса, устроил ему на плоту из коряги что-то вроде сидения и после коротких объятий оттолкнул плот с Аполлон Ивановичем от берега. Плот медленно отошел от каменной косы и, потихоньку набирая ход, удалялся от оставшегося на берегу Боти. Они долго смотрели друг на друга, пока плот, уже будучи на середине реки, не скрылся за ее поворотом.
* * *
Венера Петровна после встречи с Сан Санычем затихла, потухла, как бы сказали окружающие. Она машинально ходила в институт, машинально что-то делала по хозяйству. Сослуживцы первыми забили тревогу из-за безразличия к работе, появившееся у Венеры Петровны. Ряд экспериментов был остановлен. Уже и руководство института обсуждало состояние Венеры Петровны, уже появились слухи о ее каком-то нервном заболевании, уже обсуждались предложения перевести ее на менее ответственную должность. Директор, помня об ее высоком покровителе, долго, более месяца, не предпринимал никаких действий. Однако надо было что-то делать, и руководство решилось обратиться в Министерство с просьбой разобраться в работе лаборатории, которой руководила Венера Петровна. Комиссия Министерства однозначно сделала вывод о несоответствии Венеры Петровны занимаемой должности. На основании акта проверки ее перевели на должность простого лаборанта, что ее нисколько не возмутило и никоим образом не обеспокоило. Недели через три после этого случая Венера Петровна вообще перестала ходить в институт. Она целыми днями лежала на диване, и ее пустые глаза, обращенные в потолок, казалось, ничего не видят, всего лишь изображают бодрствование. Она вспоминала свою молодость и всю прожитую жизнь, и ей уже ничего не было нужно, кроме этих грез наяву.
* * *
Родилась Венера Петровна в большом городе в семье интеллигентных ученых, занимающихся в те времена еще новой наукой — генетикой. С детства ее окружали талантливые люди, одержимые какой-то великой идеей — осчастливить своими открытиями все человечество. Научное руководство к этим новым веяньям среди ученой молодежи относилось снисходительно — не очень-то поощряя их занятия, но и не мешая молодежи экспериментировать. А среди старейшин научных кругов эти молодежные веянья вообще не замечались. В те времена в науке превалировали идеологически выверенные направления. Правительственная идеология разрабатывалась и повсеместно внедрялась опытными администраторами, знающими запросы трудящихся масс до самых мелочей и, как тогда говорилось во всеуслышание, до самых мелких винтиков. Венера Петровна как-то сразу правильно чувствовала эти идеологические установки. Уже в школе она была передовой заводилой во всех делах, одобренных руководством. В этих делах ее постоянно окружали друзья и подруги, и чем старше она становилась, тем больше друзей и знакомых крутилось вокруг нее. Мероприятия по повышению активности молодежи, изучению теоретических основ, развитию выверенных направлений занимали все ее свободное время. Родители иногда как-то настороженно относились к ее активности в общественных делах, но, полагая, что девочка должна гармонично развиваться, не вмешивались в ее молодую жизнь. Уже в старших классах она считалась признанным лидером, и без нее не обходилось ни одно общественное движение и действие не только в школе, а даже в целом микрорайоне, где она проживала с родителями. Мальчики и юноши ее не интересовали, за исключением их участия в общественных делах.
Тем временем идеология постепенно совершенствовалась. Официально считалось, что многообразие полезно, но только в ограниченном виде. Старейшины в руководстве стали настороженно относиться к новациям и уже не считали множественность идей и мнений благом для общества. В связи с этим принимались решения, правильно ориентирующие различные общественные круги в своих направлениях развития и совершенствования. Молодежь сориентировали на исправление искривлений в науке, и молодежь правильно поняла свои задачи. Скоропостижно организовывались летучие отряды «Идущих первыми». В быту их сокращенно обзывали «Идперами». Венера Петровна как обычно оказалась в первых рядах. «Идперы» выявляли искривления, и искривленцы оперативно выселялись на определенные Правительством километры. В те далекие времена зоны перевоспитания еще не пользовались такой популярностью у органов, как сейчас. «Идперы» маршировали и распевали свою патриотическую песню:
— Позвала нас всех страна,
Наша сила ей нужна.
Жизнь свою мы ей дадим,
Никого не пощадим!
Отряды множились. Движение нарастало. Появились первые значительные результаты. Искривленцы выселялись уже не поодиночке, а целыми антиправительственными группами. Всюду, куда только не пытался обыватель скрыться от «Идперов», они появлялись неотвратимо и внезапно и, как правило, для выполнения плана выявления искривленцев задерживались и выселялись не прямые искривленцы, а потенциальные, готовые когда-нибудь искривиться в будущем. Месяцев через пять от начала борьбы с искривленцами в высших кругах озаботились резким падением численности населения в местах действия «Идперов». Правительству пришлось принять отдельное Постановление — «О неправильном перебдении на местах». Часть «Идперов» была преобразована в движение «Неперебденцев», и через некоторое время «Неперебденцы» уравновесили «Идперов», и общество на время успокоилось.
Родители Венеры Петровны попали под первую волну движения «Идперов» и оказались в глухой деревушке за границами города километров в ста от него, но им повезло, и через полгода «Неперебденцы» изменили их статус. Родители возвратились, но не к себе домой, а в небольшой городишко на какой-то комбинат по переработке сельхозпродуктов. Негласно считалось, что бывший искривленец в потенции всегда может неожиданно для общества искривиться.
У Венеры Петровны в связи с «приключениями» родителей возникли некоторые трудности, но руководство движением,
