именно отсюда всего три дня хода до устья реки? — спросил я, не особо заинтересовавшись историческими заморочками местной знати.

Василиса кивнула.

— Как думаешь, они уже знают о вторжении на речные земли?

— Конечно, знают. Колдуны умеют сообщать своим о подобных делах.

Я напряг зрение и ещё раз осмотрел город, но не заметил никаких приготовлений. Сейчас был полдень и деревянный пригород жил обычной жизнью. У пристани стояли ладьи, некоторые из которых больше походили на грузовые баржи, а большой рынок на том берегу, кипел от количества людей и пестрел от обилия открытых торговых точек.

Спустившись с холма, мы добрались до высокой насыпи, со стоящими в рядок идолами семи богов Белоградья. Рядом водили хороводы дюжина волхвов, совершающих непонятные ритуалы. Несколько жгли воняющие полынью костерки. Остальные курсировали от насыпи к лодочной пристани. Собирали подношения у прибывающих горожан и за медную монету отводили некоторых из них к статуям, для личного преклонения.

И хотя лодок к этому берегу приставало не особо много, было видно, процесс отлично организован и подобное происходит весь световой день, без перерывов.

Рассмотрев вблизи белые статуи, я почувствовал идущие от них остаточные эманации силы. На подсознательном уровне стало понятно, личного контакта с ними лучше избегать, иначе меня могут заметить хозяева изваяний.

Добравшись до пристани, Василиса сразу определила, кто из лодочников ожидает пассажиров и договорилась с одним из них о переправе на другой берег. Водяной извозчик сначала для виду поломался, увидев у себя на ладони, две серебряные монеты непонятного происхождения, но потом согласился.

— Чего это он? Неужели цена уплачена слишком маленькая? — прошептал я, когда мы уселись на пассажирскую лавку, большой лодки, а сам извозчик отошёл, явно выискивая глазами тех, кого сюда изначально привёз.

— Да нет, серебра я заплатила, даже с преизбытком. Но монеты нездешние, а значит, лодочнику придётся идти к меняле, и тот срежет свои 15–25 процентов от дохода, в зависимости от качества и ценности монеты. Такое извозчики, страсть как не любят — объяснила Василиса.

— Так заплати больше, чтобы не нервничал. Я же тебе цельный кошель серебра выдал. Да там даже несколько золотых кругляшей имеется.

— Не Сварог, нельзя больше платить. У нас видок не тот, чтобы серебро горстями рассыпать и золото светить. Лодочник заподозрит чего, сразу стражникам доложит. А так пусть думает, что мы деревенские, едем на большой базар.

— А ведь умна девка — подал голос Парацельс, который всё утро помалкивал и о чём-то размышлял. — Может и вправду сможет чего-нибудь намутить с варягами. — А тебе Сварог, я советую в городе не расслабляться и силой не пользоваться, ни при каких обстоятельствах. Присутствие таких как ты, некоторые одарённые магией чуют подсознательно. Надеюсь, почти полное отсутствие энергии, поможет тебе не сильно выделяться в толпе.

Выслушав призрака, я заметил настороженный взгляд одного из волхвов, буквально сканирующий пристань с тремя дюжинами лодок разного размера. Чтобы не отсвечивать, пришлось уставиться на воду и начать рассматривать стайки мальков, прячущихся в зарослях водорослей, от стремительных щупаков.

А потом прибыла супружеская пара, дородно выглядевших горожан. Они уселись на пассажирскую лавку, находящуюся на другой стороне лодки. Усатый мужчина лет сорока на вид, был одет в изукрашенный вышитыми узорами кафтан, яловые сапоги и высокую шапку. А его полноватая жена, из-за обилия многослойных юбок с узорами, жакетов и богато украшенного кокошника, была похожа на бабу, готовую занять законное место на самоваре.

Пока мы не отчалили, мужчина начал недовольно бухать, что дескать, он оплатил по полной весь круиз к святому месту, причём заранее в оба конца. Однако ушлый лодочник его быстро осадил, сказав, что за медь попавшую в его кошель, в полном распоряжении горожанина только половина лодки.

Горожанин особо спорить не стал, но всю дорогу нервно поглаживал усы и шептался с жёнушкой, выказывая взглядами свою неприязнь к крестьянам, посмевшим разделить с ним транспорт.

Мы же с Василисой молча слушали лодочника, который всю дорогу лихо работал вёслами и одновременно громко распевал многокуплетную песню, про два княжеских рода, управляющих городом. Судя по тексту, они постоянно ссорились по разным пустякам. И хотя слова песни, не забывали прославлять обе стороны перманентного конфликта, глубоко скрытая издёвка читалась. А ещё я неожиданно узнал знакомый сюжетец, скрепляющий воедино поэтическую новеллу, про внезапно полюбивших друг друга высокородную княжну и молодого наследника княжеского рода. Так что уже на середине затянувшейся песенки, я догадался, закончиться она не особо хорошо, для всех причастных сторон.

И чем ближе мы приближались к пристани, тем больше она походила на небольшой порт. Выйдя на настоящую каменную мостовую, мы постарались как можно быстрее раствориться в толпе.

Как я сразу подметил, парочка недовольных горожан, зачем-то пыталась нас преследовать, но сразу отстала, едва мы зашли за ряд припортовых заведений, плотно жмущихся друг к другу.

Обилие торговых лавок, всяческих харчевен и трактиров, впечатляло. Такого в Мстиславле на глаза не попадалось. Сразу становилось ясно, что это место, одно из торговых узлов, где сходятся сразу несколько путей. Ещё будучи на острове, я изучил нарисованную Василисой карту и всё понял.

Город находился почти на середине речного пути и ко всему прочему, удачно разместился в узком месте длинной излучины, омываемой потоком с двух сторон. Именно здесь река делала резкий поворот и несла потоки к горному перевалу, совершая широкий крюк на несколько сотен километров, и возвращалась назад. Так что если пристать к одному берегу и перейти пешим на пристань, находящуюся на противоположной стороне, то теоретически можно было всего за час, сократить путь по воде, почти на двое суток.

Это особенность быстро обнаружили купцы. Они начали переправлять свои товары по суше, перегружая их на другие ладьи, либо перетаскивали волоком небольшие суда, по специально созданному сухому пути. Таким образом, именно здесь встречались почти все грузы, идущие из степных земель, с товарами, приходящими от варягов. Из-за строения речного осколка, сухопутный путь из империи мог проходить мимо в обе стороны, но водный путь косвенно попадал в зону влияния Максимова городища.

Именно этот город формально считался самым большим, богатым и густонаселённым. Именно благосостояние и позволяло ужиться двум родственным, княжеским родам, вот уже сотни лет строго блудящим вооружённый нейтралитет.

Жизнь вокруг кипела, и я так и не заметил никакого беспокойства по поводу начавшегося вторжения. Приготовлений к войне тоже заметно не было. Это удивляло, и я, не выдержав, отвёл девушку к стене склада и задал единственный вопрос:

— Василиса,