В доме давно так не разговаривали.

Бабушка приоделась в строгий пиджак и брюки. Это ее молодило. Гость нес за ней норковую шубу, которую она уже год не надевала. На голове у нее несколько залихватски выглядела косо надетая меховая шапка с золотой брошкой. Они направились к выходу.

Игнат бросился наперерез:

– Бабушка, где твоя маска? Без маски нельзя. Стой, я тебе принесу.

– Здравствуйте, – робко поздоровалась Даша, приглядываясь к гостю, – а вы куда?

– В Кремль, – ответила бабушка.

– А ты кто – Даша? – спросил гость, подавая бабушке шубу.

– Ну… – уклончиво ответила девочка. – А вы кто?

– Я дядя Олег.

– Но вы не мой папа, мой папа артист, правда, бабушка?

Игнат, задыхаясь, принес несколько масок. Бабушка небрежно положила в карман.

– Бабушка, – с отчаянием сказал внук, – надень, пожалуйста, там же опасно. Там все в масках, это же Кремль, туда не пустят без маски.

– И без паспорта, – трезво заметила десятилетняя Даша.

Марина Петровна замерла. Потом пошарила по карманам.

– А где мой паспорт?

– У меня, – нехотя сказал Игнат. Ему не нравилась вся эта суета.

– Ну так принеси, – сказал отец.

Тон не понравился Игнату. С ним давно так не разговаривали. С ним говорили почтительно, когда что-то просили. Поэтому он не пошевелился.

– Ну давай-давай, машина ждет, – подтолкнул его новоявленный папа, – не спи.

– Я не сплю.

Гость начинал раздражать. Он вторгся в его королевство, он нарушил строгий распорядок дома, над которым Игнат изрядно потрудился, иначе эту дикую вольницу нельзя было заставить держать карантин. Все документы, счета, паспорта – все было надежно спрятано на холодном чердаке, куда ни мама, ни бабушка нос не совали, – а тут – здравствуйте, я ваш папа!

– Ничего я вам не дам, – Игнат развернулся и выбежал из дому.

За ним побежала Даша, подбирая по дороге упавший шарфик брата. Когда она вышла из дому, то буквально задохнулась от свежего воздуха и яркого зимнего солнца. Она ведь даже летом не выходила из дома. Воздух был заражен вирусом. Потом огляделась – следы на снегу исчезали за забором. Пришлось вернуться и показать дяде Олегу тайник на чердаке.

Ничего этого Ольга Николаевна не заметила. Она не слышала ни приезда бывшего мужа, ни поисков паспорта, ни их отъезда за орденом. Она занималась собой: сначала подвязала под скулами мокрое туго скрученное полотенце – убрать второй подбородок, так продержалась около часа, внимательно слушая «Эхо Москвы», потом провела процедуру механического массажа ног, чтобы снять усталость от неподвижного образа жизни, потом делала растяжки мышц – правая рука оказалась длиннее левой, она расстроилась, потом сняла наушники с музыкальным сопровождением, посмотрела в зеркало, она была еще в самом соку, хоть и поздней выжимки. Она была еще желанная, кожа в полумраке казалась свежей, а глаза стали с возрастом просто красивыми. Мысль о невостребованной желанности больно саднила.

Ольга Николаевна захотела в Париж и кофе. Выбрала кофе.

В доме было тихо. В доме всегда было тихо. Такое было правило, установленное незыблемо. Ольга Николаевна пошла вниз, замечая по дороге некоторый беспорядок. Обувь стояла не стройными рядами, как требовал Игнат. Книжная полка была разворочена, и одна книга лежала на полу – пятый том Достоевского. Дверь в комнату свекрови была распахнута. В кухне бардак.

– Даша, – придушенным голосом позвала Ольга Николаевна.

Молчание. Спит, наверное. Это ненормально – спать целыми сутками. Она поставила чайник, поискала кружку. Сильно потянулохолодом. Оглянулась. В дверях стоял Игнат в расстегнутом пальто с безумным видом и без шапки. За ним, как в раме, белела фантастической красотой русская зима.

– Дверь закрой! С ума сошел.

Игнат подчинился, и картина зимнего леса исчезла. Но на некоторое время успела пленить сердце немолодой женщины. Захотелось в лес. В Булонский.

– Махмуд снег почистил? – спросила мама сына.

Игнат всегда охотно говорил об уборке снега. Но он молчал.

Ольга Николаевна удивилась:

– Что с тобой? Где бабушка?

Игнат махнул рукой и сел на кухонный угловой диванчик, на котором обычно сидела бабушка.

Ольга Николаевна встревожилась:

– Что случилось?

Мелькнула мысль и тут же укоренилась: Марина Петровна заболела и ее увезли в больницу. Мысль придала слабый оптимизм, возник намек на перемену участи.

Ольга Николаевна подошла к сыну – он казался маленьким обиженным мальчиком, который только что проиграл в «Монополию».

– Бабушку увезли в Кремль, – тихо сказал сын.

– Зачем? Что ей там делать?

– За орденом.

Марина Петровна была обласкана всеми властями, даже в раннем детстве Берия ей дал конфетку – она вручала ему первомайский букет.

– Ну ее привезут обратно? – Ольга Николаевна по литературе знала, что бывает всякое.

– Не знаю, может, он ее к себе повезет.

Опять литературные реминисценции – Марина Петровна не молодая девушка, зачем ее везти к Берии или как его там.

– К себе – это к кому?

– К отцу, очевидно.

«К отцу народов» – спело в голове Ольги Николаевны.

– Почему ты никогда мне не говорила про отца? – продолжал сын.

– А-а, твой? Твой умер на Северном полюсе в составе экспедиции.

– Он был сегодня здесь.

– Когда?

Игнат молчал.

– Как же я все пропустила. И где он сейчас?

– В Кремле, наверное.

При всем диссидентстве Ольга Николаевна благоговейно почитала власть. Бывший муж, бросивший ее, беременную Игнатом, в одну секунду превратился в облеченного властью лидера.

В кухне возникла Даша, как всегда направилась к холодильнику. Но, на ее взгляд, есть там было нечего – полки были забиты тем, что она не ела, например, колбасой и сыром.

– Ну чего, – спросила она, – бабушка вернулась?

– Ты понимаешь, – сказала Ольга Николаевна, – я все пропустила. Ужас.

Она ощущала, что выпала из времени. Это как сериал: пропустишь серию – никак не вернешься. За такое короткое время столько всего произошло.

* * *

Но Марину Петровну в этот день никто не привез. Куда звонить – никто не понимал: не в Кремль же, хотя именно там, может, и дали бы хоть какое объяснение. На следующий день позвонили из больницы. Попросили срочно привезти медицинскую страховку больной Сидоровой.

Оказывается, при получении какого-то очередного ордена пятой степени Марина Петровна заболела, подхватив вместе с орденом проклятый вирус. Ей стало плохо на банкете, где было так много вкусного и давно не виданного, что она сначала набросилась на еду, а уж потом потеряла сознание. Тест показал ковид-19.

Олег отвез ее в больницу и исчез навсегда. Он вообще был странным человеком, чего удивляться, что Игнат унаследовал его «тараканов».

Даша расстроилась – она так надеялась, что бабушка по телевизору покажет отца. Она имела право – в конце концов, Игнат увидел своего, а чем она хуже. С матерью говорить на это тему было бессмысленно – она тут же уходила в несознанку.

Конечно, никто в больницу не поехал, да туда и не пустили бы. Игнат послал по электронке номер медицинской страховки – и на этом контакты с врачами закончились.

* * *

Опять пошли страшные сведения о зараженных и умирающих. Каждый день по телевизору меняли сетку передач, чтобы помянуть очередную