свое желание встретиться с отцом, который, судя по всему, вообще никогда ее не видел.

Полицейскому надоело чикаться, и он решительно вошел в квартиру и попросил позвать Бахметьева.

– Бехметьева, – совсем еле слышно уточнила Даша.

– Так вы сначала разберитесь, кого вы ищите, – среагировала женщина.

В дверях появилась сонная фигура в халате. Любой утренний человек выглядит неважно. Этот выглядел ужасно, про таких говорят: с перепою.

– Иди, иди, – женщина стала запихивать его обратно, – видишь, они без маски. Ты свалиться хочешь?

Но когда она оглянулась, полицейский был уже в маске и натягивал вторую Дашке.

– Это кто? – спросил Бехметьев.

– Дочка, – чуть не плача сказала Даша, желая провалиться сквозь землю.

– У меня нет дочки. У меня два сына. А с чего ты решила, что ты моя дочка?

– Бабушка говорила.

– Ну привет передай бабушке. Скажи – ошибочка вышла.

– Хорошо, – еле выдавила Даша.

Когда они ждали лифта, за дверью раздались звуки скандала и даже что-то полетело.

* * *

Вышли на улицу. Полицейский позвонил куда-то и получил указание везти, куда скажет девочка. Девочка назвала имя бабушки и по фамилии писательница Сидорова быстро нашли адрес дачи.

В машине Даша сидела тихо.

– Он, что, правда отец? – спросил полицейский. – Кто тебе сказал?

– Бабушка, она мне его по телевизору показала.

– Так вот что, а я думаю, чего это лицо такое знакомое.

– Он по телевизору лучше.

– И что ты от него хотела?

– Увидеть.

– Увидела?

– Да.

– Вот козел, – выругался полицейский и поместил в навигатор адрес дачи писательницы Марины Петровны Сидоровой.

* * *

Дашка сразу заперлась в ванной и не выходила до вечера.

Полицейский поговорил с Ольгой Николаевной, она что-то подписала, что-то пообещала. И он уехал. Она сразу побежала к Даше, но в ванной шумела вода и больше ничего. И доносились всхлипы.

– Дашенька, – спросила мама, – ты просто скажи, ты в порядке?

– Нет, – отозвалась дочь и больше не отвечала ни на что.

Игнат спросил у матери, что с Дашей. Она ответила:

– Это все ваша драгоценная бабуля.

Игнат пошел к бабушке, хотел спросить. Но бабушка писала про митинг на Манежной в начале перестройки в день Прощеного воскресенья, когда вся площадь как один человек повторяла за тогда еще прогрессивным и смелым Станкевичем: «Россия, прости нас! Прости нас, Россия!»

Игнат постоял и спросил:

– Есть хочешь?

Бабушка замотала головой:

– Не мешай!

Тогда Игнат устроил большую уборку в доме, он все чистил и мыл, прыскал антибактериальной жидкостью, но вирусы уже жили в доме.

* * *

В шесть вечера, когда Даша наконец вышла из ванной и заглянула в абсолютно пустой холодильник, у Игната страшно заболела голова – до ощущения рвоты. Потом внезапно начался озноб, он буквально стал стучать зубами, ища что на себя надеть. Озноб усиливался, и он поплелся просить градусник у бабушки.

Марина Петровна писала про гибель трех ребят во время первого путча и была полна сострадания к молодому поколению – она встревожилась и предложила парацетамол, который у нее остался от больницы.

Температура рвалась вверх – пока измерял, стало 38.

Потом бабушка заинтересовалась своей температурой и выяснила ровно через десять минут, что у нее 34,5. Пока она размышляла над такими странными цифрами, Игнат сунул градусник под мышку, и через две минуты у него было 39.

– Бабушка, – спросил он испуганно, – что это? Градусник сломан.

Бабушка уже протягивала стакан воды и парацетамол.

– Я умру? – спросил внук.

– Необязательно. Я же не умерла.

Мама крикнула, что обед готов. Ольга Николаевна готовила бесхитростно – или макароны с сосисками, или картошку с рыбными консервами. Сегодня было новшество: макароны с рыбой.

Игнат пополз к себе и набросил все, что было в шкафу, на себя – сильный внутренний холод леденил его.

Дашка заглянула к нему:

– Ты чего есть не идешь? – и испугалась вида брата.

Он буквально зарывался в груду тряпок. Она притащила свое одеяло и накрыла сверху.

Надо было отнести бабушке поесть. Но неожиданно дико заскрипела лестница – Марина Петровна, ощупывая ногой каждую ступеньку, сама спускалась вниз.

Ольга Николаевна дала сыну горячего чая и сразу поняла: вирус проклятый. К ночи сама заболела.

Молодой организм Игната яростно боролся и не сдавался. Но температура держалась и тоже не сдавалась. Пришлось вызвать врача. Когда врач приехал, Ольга Николаевна жутко кашляла.

В их прежде так строго охраняемом доме стали появляться чужие люди, и сделать с этим ничего было нельзя.

Взяли тесты, увезли задыхающуюся Ольгу Николаевну.

Марина Петровна закрылась у себя наверху и продолжила свою летопись. Кончался двадцатый век, она была все ближе и ближе к нашему времени. Вспоминать стало труднее и скучнее.

Игнат проснулся среди ночи и ощутил себя здоровым. Казалось, что он хорошо выспался и теперь полон энергии. Он встал и пошел в кухню – очень есть хотелось. Пустой холодильник его удручил. Нашел сушку и сделал чай.

Тест был негативный, то есть хороший. Игнат спросил врача:

– Что это было, если не вирус?

Тот подумал и сказал:

– Это могло быть что угодно.

Игнат понял – не умрет.

* * *

Активизировалась редакция, требовала рукопись. Бабушка спешила, как могла. Последние исторические события ее дико раздражали, но она не принимала в них участия и считала, что не имеет права судить. Попросила Игната помочь с перепечаткой. Игнат привлек Дашку. Здорово наладили дело: пока Марина Петровна дописывала свой манускрипт, Дашка диктовала, а Игнат записывал онлайн.

Сколько всего они узнали про свою страну. Никакой учебник истории не дал бы такого объема.

В отсутствие матери Игнат и Дашка, занятые срочным и необходимым делом, сблизились.

Игнат ходил в магазин. Покупал самое дешевое, почти просроченное. Даша, не отводя глаз от рецепта на гаджете, пробовала готовить. Мама звонила часто и просила переехать в московскую квартиру – ее собирались выписать на днях.

Их ждала школа. Но что было делать с бабушкой? Ольга Николаевна сказала, что подумает.

Воздух нагревался с каждым днем все больше и больше.

И вдруг так захотелось вернуться к прежней жизни. Захотелось пойти в школу, пойти в кино, пошляться с ребятами по улицам. И показалось, что это все был только тяжелый сон.

Марина Петровна сдала текст в срок. Смешно сказать – сдала. Ну просто Игнат послал очень-очень толстую рукопись по интернету.

Бабушка только ахала, как это получается – огромная стопка страниц – и одна кнопка на компьютере. Где это все? Куда делось?

Ей хотелось скорее увидеть книгу, пощупать, понюхать, поверить, что она существует. Но редакция ответила, что обо всем будет сообщать онлайн.

По этому поводу Даша испекла пирог – и он получился. А Игнат решительно пошел в магазин, где его хорошо знали, увидел среди покупателей соседа и попросил купить бутылку шампанского для бабушки. Сосед моментально исполнил просьбу.

И они устроили праздник. Марина Петровна сияла, она закончила такой труд, она перелопатила целый век, и ее дорогие внуки устроили праздник.

* * *

И вдруг как чудо появился сын. Олег явился с букетом нарциссов, которые в это время, наверное, можно было привезти