– Данила! Рыжий! – прорвался сквозь пелену полузабытья полный отчаяния голос Стефании. – Двигайся! Не ложись! Нельзя! Вставай! Пошли! Пошли, черт тебя побери!!!

Она тянула его с небывалой для нее силой, подпитываемой переполнявшим ее страхом. И он уступил ей – пересекся взглядом со стариком и качнул головой. Тот, будто поняв, слегка кивнул, мягко опустил посох и развернулся в обратную сторону. Ведомая стариком процессия вскоре растворились в колыхающемся воздухе.

– Идем же! – Стефания чуть не плача тормошила его. Данила оперся на ее плечо, встал на одно колено, затем – на другое и выпрямился. Ноги оставались непослушными, голова кружилась почти так, как вчера, но сил все же оставалось больше, чем накануне. Они вышли с территории кладбища и, когда оказались от него на значительном расстоянии, остановились. Стефания помогла ему сесть и сама расположилась неподалеку.

Он сидел так, согнувшись, наклонив голову и обхватив виски ладонями, довольно долго. Стефания молча копошилась в своем мешке-аптечке, как мысленно назвал его Данила. То, что она его постоянно лечит, уже стало чем-то привычным и обязательным. Вот и сейчас Стефания достала кусок сахара и протянула ему. Данила машинально сунул его за щеку и вновь наклонил голову. Головокружение не проходило. Двигаться дальше они не могли. Очень хотелось пить, но всю воду они выпили еще в лагере, а пить из водоема Данила опасался. Хватит и того, что своей раной доставил всем лишних хлопот.

Стефания тем временем оглядывала его повязку, еще утром бывшую чистой и сухой, а сейчас опять окровавленную.

– Ты видела это? – кивнул он в сторону кладбища.

– Да. Сегодня и вчера с Мариной. Старика с посохом и вылезающих из могил мертвецов.

– Не только это.

– Что не только это?

– Поселение. Прямо на этом месте, где мы сейчас находимся! Людей, костер, похороны и строительство длинной стены…

Судя по удивленному взгляду, ничего из этого Стефания не увидела.

– Понятно, – усмехнулся Данила. – Блокбастер показали только мне. Тебе – лишь трейлер.

То, что он увидел больше ее, не удивило. Некую связь с этой землей Данила почувствовал еще вчера. Заплатил авансом за «кино» кровью, тогда как Стефании досталась бесплатная «демоверсия»? Возможно. Других объяснений у него не находилось. Старик злился не на них со Стефанией, а на кого-то другого. И он бы показал то страшное, что случилось недавно и, возможно, стало причиной всех аномалий, если бы не Стефания. Но если бы не она, остался бы он на той земле и смотрел бы «блокбастер» уже вечно.

– Здесь раньше жил древний народ. Они поклонялись своим богам и хоронили в этом месте мертвых. А еще – воздвигали стену, под которой на рассвете что-то проносили. Раньше подлаз в стене закрывал огромный камень, который сдвинуть могли лишь три очень крепких мужика. Но потом что-то случилось, и мертвые восстали из могил.

– В прошлые времена или в современности? – уточнила Стефания. Слушала она его с серьезным видом, без недоверчивой усмешки. Отнеслась к его рассказу, как к правде! Да и неудивительно, если этот «зомби-аппокалипсис» видела во второй раз.

– Точно не в прошлые. Думаю, в том году, когда оказались похоронены Артем и иже с ним. Но я ошибся в том, что современное кладбище началось с захоронений военных. Нет, с других, безымянных. Возможно, все так и случилось: мертвые массово восстали из могил, напали на тех, кто еще был жив.

– В госпитале все брошено, будто его покидали внезапно.

– Возможно, пожаром пытались уничтожить оживших мертвецов, – предположил Данила, – в туннелях остались тела тех, кто пытался сбежать и укрыться. И эта запись про вернувшихся мертвецов в блокноте, который нашел Макс, только подтверждает версию.

– Тогда почему одни мертвые – на самом деле мертвые, а другие, как Артем и его компания, уже двадцать лет ходят и очень похожи на живых? Мертвые забирают жизни у живых? Как на рисунках в том же блокноте? Тогда почему у нас до сих пор не забрали? Прошло четыре дня, а мы все еще живы.

– Вот это меня и настораживает. Что на самом деле от нас хотят? Почему не напали втихую, ночью, как на Анфису? А явились прямо к Максу, повезли его сюда, хотя легко могли бы справиться с ним там. И при этом, когда он сбежал, дали ему уйти.

Стефания ответила тяжелым вздохом, сунула в мешок смотанный грязный бинт, вытащила нарезанную на полосы ткань халата и в сомнениях разгладила ее на коленях.

– Если мы выберемся отсюда…

– Когда выберемся, – перебил Данила, глядя на нее исподлобья. Она улыбнулась, но улыбка не смогла скрыть тревоги в ее глазах.

– Когда выберемся отсюда, – поправилась она, – не медля, обратись к врачу. Я не справляюсь с твоей раной. Я не врач, и у нас нет медикаментов. Даже бинты закончились.

– Ты делаешь все хорошо. Условия такие.

– Тебе нужны антибиотики, мази, перевязки и покой. Не нравятся мне ни порез, ни твое состояние. Сегодня ты еще бегаешь, ходишь, а завтра, возможно, сляжешь так, что не встанешь. Что мы с тобой делать будем?

– Оттащите на кладбище. И я к вам вернусь, – не удержался он от черного юмора.

– Ох, Данила…

– Похоже, тебе нравится лечить. Может, переквалифицируешься из микробиолога во врача? – снова пошутил он. Неудачно, судя по теням, мелькнувшим в ее аквамариновых глазах. Показалось? Игра света? Стефания закончила перевязку и отвернулась под предлогом, что ей надо что-то убрать в свой мешок. И та поспешность, с какой она отвела взгляд, не понравилась ему.

– Стеф? – позвал Данила. Она подняла на него глаза и даже не напомнила о том, что ей не нравится, когда сокращают ее имя.

– Кем ты работаешь? – серьезно спросил он. Ее губы дрогнули, и она отвела взгляд. «Какое тебе дело?» – предвосхитил он ее фразу. Но Стефания неожиданно ответила на его вопрос:

– Переводчицей. С итальянского на русский и обратно. Уже пять лет.

«Почему?» – едва не спросил Данила и вовремя прикусил язык. «Я сделаю все возможное, чтобы ни один приличный институт ее не принял», – вспомнились ему слова Анны Петровны. Так вот, значит, как… Стефания уже пять лет не работает по профессии, и это причиняет ей боль. Только вот отчего-то у него не возникло удовлетворения от того, что жизнь ответила ударом на удар, что с «этой» они квиты. Отчего-то ему стало так горько, словно вместо сахара Стефания подсунула ему полынной настойки.

– Нам нужно идти, – сказала она с нарочитой поспешностью. – Как, сможешь?

– Да, – ответил он. И пока Стефания не видела, достал из своего мешка порцию сахара и оставшееся яблоко и незаметно положил ей в «рюкзак».

– Поищем Анфису тут, а потом выйдем на нашу территорию и через длинный туннель вернемся к башне.

– Если будем опять у госпиталя, зайдем внутрь. Поищем медикаменты. И нарвем яблок, – предложила Стефания. Данила кивком согласился. Они оба старательно не произносили вслух то, о чем думали: если Анфиса и вернулась, то кто она теперь?