ощутил две сильные руки, что крепко стиснули его горло, не давая права на вдох. Широкие плечи надёжно спрятали его тело от посторонних глаз, и, слыша последнюю борьбу парня, Софи оставалось лишь кричать:

– Нет, не трогай его! Том, Том! – надрываясь вопила она, шагая смерти на встречу.

Вновь перебив её досадный плач, очередной выстрел закончил жизнь зверя, что в своих лапах держал одного из детей. Его туловище повалилось назад, продолжая в тисках сжимать мальчика, чья шея сжалась, а лицо побагровело. И только когда его руки безжизненно повисли, отпуская ревущего малыша, Том наконец смог закрыть выпученные глаза.

Томас лёг в неестественной позе. Кто-то рядом вскрикнул, но вовремя прикрыл себе рот. Дым заволок залитую кровью улицу, заставляя каждого пустить слезу отчаяния, оплакивая свою новую утрату. Всё наконец закончилось, но на сердце выжгли пару отметин, перечисляющих имена тех, что сегодня ушли на век. И Том был в их числе.

Софи было искренне безразлично то, сколько человек сегодня погибло. Её личная потеря прямо сейчас растянулась перед ней на горячем асфальте, свой последний вздох отдавая тому другому, что, всхлипывая и спотыкаясь, бежал к ней. Томас спас его. Спас от Безумного, что желал его смерти. Спас от стен, что воздвигла Софи в надежде, что этот обед молчания убережёт его от бед. Томас спас и её, наконец сняв с неё оковы греха, которым она сама себя наградила.

Том ушёл так же неожиданно, как и появился. Не в его планах было обрекать свою судьбу на мучения в объятьях чужой, которую он по несчастью повстречал на улице. Кто-то решил всё за него, и правильно ли он поступил, заставив ребёнка пройти через это? Почему он не уберёг его от ошибки, не отвлёк детское внимание, не зашумел листвой и солнечным зайчиком не заставил Тома повернуть голову в сторону своего, а не их будущего? Человечно ли было принуждать его щедрую душу кончаться в муках, не давая и возможности на выбор? Наверняка некто глубоко сожалеет об этом, сейчас горько оплакивая его и хватаясь за голову, что внушила ему мысли о верности своим идеям. И кто бы не был Богом истинным, Софи проклинала его, как пустого лжеца, эгоиста и собственника, так неаккуратно распоряжающегося неважными ему людьми, что вверили в его руки свои конечные мысли и мольбы. Но Софи сама была своим Богом.

Томас познакомил Оливера со смертью. Он снова помог ей так безвозмездно и искренне, как может лишь его сердце. Этого порыва у него не отняла даже смерть, своими пустыми глазницами наблюдающая из окна за гибелью доброты и милосердия в обличии мальчика, что был лучшим из живых.

Деми так и не оживился. Впустив в лёгкие дым, он был не в силах и держаться за шею подруги, что несла его вместе с мальчиком, что схватился за её ногу, плотно стиснув бедро, о которое вытирал слёзы. У них не было сил. А у Софи их было ещё меньше. Эта ночь сломала ту ограду, которую она была не готова пересечь. Но здесь первый шаг ей приходилось делать не одной.

Кто-то взял её за руку, так привычно и мягко обнял слабую ладонь своей сильной. Отвёл в старый дом, где хранила своё царство тишина, усадил в кресло и пригладил волосы. Это чувство было до боли знакомо. Неужели она наконец воссоединилась с семьёй? Софи и не понимала, как сильно этого желала. О, как ей хотелось всецело поддаться этому веянию, стать ведомой духом, что нежно целует её впалые щёки, спокойно шепча на ухо слова любви и признания. Его лицо, обрамлённое непослушными кудрями, было так приятно тепло, что кажется, будто от одной этой улыбки волнение пропало, а нутро успокоилось. Если её смерть выглядит так, то Софи без раздумий отдалась бы этому призраку, позабыв о своей прежней опоре, так легко испарившейся вслед за обещанием, что она сама ему дала.

Но прошло время. Образ пропал, исчез за дверью и вмиг испарился, оставив за собой до боли знакомый сладкий запах, заставляющий глаза закрыться, а утро всё-таки наступить. Как бы она не желала, рассвет встретили не все.

Глава 31.

Комната тонула в тишине, словно в вакууме сохраняя беззвучность, да только малыш на коленях Софи тихонько посапывал. Голова гудела, перед глазами сияли яркие волны, а тело немело и слабло в объятиях кресла, камнем застывая в привычной напряжённой позе. Она и правда осталась жива. Опять. Из памяти исчезло время, что она шла до квартиры, когда-то принадлежавшей Тому. В ней сохранились всё та же путаница на полу, беспорядок стола и закрытые шторы, потёртый диван, а на кресле след парня, что когда-то проводил в нём свои брошенные дни. Лишь его одного здесь не хватало. Присутствие Тома прошло вместе с тем, как взошло солнце.

Деми сидел напротив неё, уже не притворяясь спящим. Его уставшие красные глаза с привычным теплом смотрели на девушку, что, казалось, навсегда покинула его грешную душу.

– Привет, Софи. – Еле слышно произнёс он, двигаясь к краю дивана. Он никак не мог от неё оторваться.

– Привет, Деми. – Ответила ему Софи. Слёзы ручьём стекали по её покрытому пеплом лицу, падая на макушку ещё не проснувшегося мальчика. Она не верила, что вновь говорит с ним.

– Ты как? – спросил парень, о штаны вытирая чёрные руки. Они оба были в золе. – Я потерял сознание в тот момент, когда тебя увидел. Видимо, от счастья. – Легко улыбнувшись, он по старому развалился на диване в своей излюбленной позе.

– Я не знаю. – Софи рукавом стёрла грязь с щёк. – Я уже ничего не знаю. – Она лишь сильней разрыдалась, пока её личный призрак перед ней устало зевал.

– Доброе утро. – Пробубнил мальчик, разбуженный чьими-то всхлипами. Не ожидая новой встречи с Деми, он глупо хлопал сонными глазками, величественно рассевшись на коленях старшей подруги, что лишь ему это позволяла.

– Доброе, Оливер. Рад снова тебя видеть. – Деми наигранно печально опустил голову, понимая всю тщетность своего положения. – Не хочешь ещё поспать? – он сладко зевнул, не дав малышу и надежды на выбор.

– Хочу. – Заразился Оли и прикрыл рот ладошками. – Можно? – остепенившись, мальчик развернулся к Софи, с недоумением смотря на то, как та плачет.

– Конечно, только я позже к тебе приду, хорошо? – поняв желание парня, Софи привычно подняла Оли на руки и отнесла в ту комнату, где он должен был провести прошлую ночь. Деми лишь с хитрой ухмылкой пожелал ему доброй ночи, на