— Я не горячусь, — возражает она дрожащим голосом. — Я совершенно спокойна. От такого человека, как ты, можно ожидать любой подставы. Именно поэтому я сваливаю. Это взвешенное решение.

— Нет, это эмоции. И ты делаешь плохо, в первую очередь, самой себе. Ведь наше сотрудничество выгодно обоим.

Она раздраженно фыркает, а потом задирает подбородок и медленно, с наслаждением, испепеляет меня взглядом.

«Останься!» — мысленно умоляю я в ответ. В какой-то момент даже подумываю встать перед ней на колени, но быстро отбрасываю дурацкую идею. Все равно с Никой этот цирк не сработает. Она слишком умна, чтобы проникаться дешевыми штучками, слишком прагматична. Буду давить на амбиции!

— Влоги со мной могут принести тебе тысячи подписчиков, — говорю я деловым тоном. — Подумай хорошенько, прежде чем от них отказываться.

— Да иди ты к черту, Петров! Обойдусь уж как-нибудь без твоих полоумных фанаток на канале.

Она раздраженно выдыхает и пытается пройти мимо меня к двери. И в этот момент в голове у меня словно что-то щелкает. Я на автомате перехватываю Нику, прижимаю к себе. Нельзя, нельзя ее отпускать! У меня дыхание перехватывает при мысли о том, что она может немедленно исчезнуть из моей жизни. Исчезнуть так легко и навсегда.

Ника смотрит на меня с ненавистью:

— Отпусти.

Ее взгляд почти ранит. Почти оставляет на моем лице ожоги. Но я не могу отпустить. Рад бы, но не могу. Я во власти какого-то дикого наваждения. Мне хочется прижать Нику к себе еще крепче, ощутить ее всем телом. Я словно балансирую на краю самоконтроля.

— Отпусти, — повторяет она, и в глазах ее на мгновение появляется испуг.

Он-то и приводит меня в чувства. Я прикладываю колоссальные усилия, но разжимаю объятья:

— Извини.

Ника чуть нервно хмыкает и тут же идет к выходу.

Каждый ее шаг отзывается под ложечкой мучительной болью. Бац — и самоконтроль опять мне отказывает. Я обгоняю Нику и быстро загораживаю собой дверь.

Злючка застывает передо мной в растерянности.

— Подожди, — твердо прошу я. — Мне все-таки кажется, тебе стоит придумать для меня другое наказание. Просто уехать — это глупо. Твои интересы ни в коем случае не должны страдать из-за моих косяков.

Я стараюсь говорить спокойно. Стараюсь делать вид, что мне не так уж важно ее присутствие. Вот только спина покрывается испариной. В висках стучит.

И вот какого фига меня сейчас так плющит? Раньше я и близко ничего похожего не чувствовал. Я даже Маринку отпустил легко, а тут внутри все просто горит.

— Первое, пришедшее в голову решение, редко оказывается правильным, — холодно напоминаю я и сверлю Нику взглядом.

Она украдкой вздыхает и все-таки задумывается над моими словами.

— Тебе ни к чему покидать лайнер, — поспешно добавляю я. — Ты заслужила это путешествие, и незачем от него отказываться. Давай изменим формат нашего сотрудничества: останемся для подписчиков просто знакомыми. Обещаю больше не досаждать. Так будет честно.

Наверное, блефую я все-таки на десять баллов: на Никином лице отражаются проблески сомнения. Я делаю глубокий вдох и меланхолично продолжаю:

— Ник, ну правда, позволь мне хоть немного загладить вину. Я не специально по тебе проехался полгода назад, клянусь! Я, как и ты, ненавижу троллинг. Просто не проконтролировал вовремя своих ассистентов, не совсем верно сформулировал им некоторые указания. Больше такого не повторится, обещаю. Оставайся на корабле, снимай в свое удовольствие. Будем как две параллельные прямые, которые никогда не пересекаются.

— То есть никаких больше поцелуев, да? Никаких объятий? — на всякий случай уточняет она.

— Именно. Больше никакой романтики.

Ее губы трогает злая улыбка.

— Мне это подходит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Когда Ника уходит к себе, я чувствую облегчение. Не потому, что она ушла, конечно. А потому что пообещала не покидать лайнер.

Я все-таки удаляю злосчастный влог с троллингом, а потом сразу отправляюсь «воспитывать» брата.

— Антон, с сегодняшнего дня весь контент, который собираешься постить, сначала неси мне, — требую я, ввалившись в каюту парней без стука.

Тоха недовольно хмурится:

— Что это за новые правила? Тебя что-то не устраивает в моей работе?

— Да, мне не нравится твой стиль. Переписку с подписчиками я, кстати, тоже беру на себя. Больше, пожалуйста, ничего от моего имени не комментируй.

Валера мигом развешивает уши, хоть и старается не подавать виду. Как же его присутствие все усложняет!

— А можно узнать, отчего я впал в немилость? — ворчливым тоном спрашивает Тоха.

Я изо всех сил стараюсь сохранять спокойствие:

— У нас просто слишком разные взгляды на продвижение. А еще ты склонен к самодеятельности.

— Я же хочу как лучше.

— Верно! А должен просто выполнять мои указания.

Тоха смотрит на меня глазами оскорбленного в лучших чувствах дворянина. Эх, дать бы ему сейчас по башке, да перед теткой неудобно. Она в детстве часто со мной возилась, когда родителям было некогда.

— Больше никакой самодеятельности, — предупреждаю я с угрозой. — Серьезно!

Я уже подхожу к двери, когда Антон с раздражением грохает стулом:

— А может, хватит уже строить из себя большого начальника? Если тебе нужен тупой исполнитель, найми себе кого-нибудь другого. А я не из тех, кто будет бегать советоваться по каждому чиху.

— Отлично! — киваю я, обернувшись. — Когда расстаемся? Прямо сейчас или после окончания круиза?

Он чуть бледнеет, на его губах появляется злая усмешка.

— Что, брата готов слить, лишь бы девке своей понравиться?

— Ты о чем?

— О том! Противно смотреть, как ты лужицей готов растечься ради банального перепиха. Но воля твоя. Сразу как вернемся в Москву, ищи себе другого мальчика на побегушках.

— По рукам, — цежу я и тут же выхожу в коридор.

Вдох-выдох, еще один вдох… Ярость, разлившаяся по каждой моей вене, медленно слабеет. Интересно, этот дурак когда-нибудь поймет, что не прав, что цель не всегда оправдывает средства?