Забдиель направился к лифту. Он желал скрыться в своём кабинете и… может, правда, стоит попробовать позвонить? Не то чтобы его терзало сомнение, скорее наоборот. Он хотел позвонить, но было страшно.

Лифт звякнул, подпрыгнув на нужном этаже; Забдиель высвободился из его недр и пошёл к своему кабинету. Он уже достал телефон, но тот затрезвонил раньше. Звонили по работе, и Забдиель обязан был ответить. А потом дела замотали так, что он больше не имел ни одной свободной минуты.

Он так и не позвонил Элоре.

А ведь этот звонок мог спасти её от надвигающейся катастрофы.

~~~

Неожиданная вспышка ревности оставила лазейку для фантазии. Снимаясь в клипе, я не видела полного танцевального номера Читтапона. Я помнила, как директор попросил меня поддержать Чита за руку вместо танцорки. Я даже представить себе не могла, что весь номер — это сплошные прикосновения и сексуальность.

На сцене Чит был великолепен: гибкий, пластичный, лёгкий. Он знал своё тело, умел с ним обращаться. Меня злило, что он тесно контактировал с танцорками. Да, я ревновала! Он мой муж, я его люблю и это нормально!

Сделала глоток шампанского, чтобы унять внезапно возникшую дрожь. Красивая песня благоуханным потоком вливалась в разум, наполняя жизнью. Голос Чита нежный, пение протяжное и местами очень сильное.

— Элора Бессон? — услышала я, пришлось оторвать взгляд от сцены.

Мне улыбался смуглый мужчина с кудрявой верхушкой красных волос, по бокам и на затылке они были сбриты. В ушах висели сразу несколько серёжек. Мне бросились в глаза кресты. А ещё я не могла не заметить бровь с выбритой прорехой. На нём был стильный клетчатый пиджак, а под ним футболка с глубокой горловиной. Он так пристально смотрел на меня своими карими глазами, что я была вынуждена отвести взгляд. Чит пел вторую свою песню, танцорки продолжали крутиться вокруг и лапать его. Машинально поправила лямку своего жёлтого платья, очень хорошо понимая, что глаза мужчины следят за движением моих пальцев.

— Вы не ошиблись. Чем могу быть полезна? — наконец отозвалась я.

— Как поживает Джереми? Давно с ним не виделся. А ты совсем красавицей стала.

Он знает моего отца? Похоже, в Нью-Йорке мне будет сложно прятаться от друзей отца.

— Я давно его не видела.

— Отчего же?

— Вышла замуж, — решила сразу расставить точки над «i» и метнула взгляд на сцену.

Мужчина понял намёк.

— Твой муж? Вы такие разные.

— Это не мешает нам быть счастливыми. А вы?

— О, я не представился. — Он протянул руку. — Ричард Колон. Я — продюсер и, кстати, хотел сделать тебе предложение.

«Колон, Колон, Колон…»

До чёртиков знакомая фамилия, но никак не могу вспомнить, где слышала её раньше. Хотя если этот Ричард знает моего отца, то вероятнее всего я слышала от него.

— Тебе было лет двенадцать-тринадцать, — тем временем продолжал он, — когда Джереми привёл тебя ко мне. Тогда он попросил, чтобы я сделал из тебя звезду, как только ты созреешь до этого дела. И знаешь, идея мне до сих пор нравится. Я был вчера на съёмках клипа, и видел твою харизму, — его рука нагло пристроилась на моей талии. — Я бы хотел попробовать, — говорил он, не отрывая взгляда от моего лица, — поэтому очень рад встретить тебя сегодня здесь. Отличный шанс обговорить детали. Если ты дашь согласие, подпишем контракт.

— Во-первых, — я убрала его руку и поставила бокал с шампанским на поднос мимо проходящего официанта, — я ужасно пою. Во-вторых, я не готова жить с мужем по разные стороны.

О, ещё пару месяцев назад я бы ухватилась за возможность сбежать от Читтапона Ли. Но с тех пор всё изменилось.

— Муж кореец, да ещё и звезда мирового масштаба. Судя по всему, вы совсем недавно женаты. Но только представь, что произойдёт спустя пару лет. Он будет купаться в славе. А раз замахнулся на Америку, то от поклонниц не будет отбоя. Впрочем, его будут окружать женщины постоянно. По корейским меркам он смазливый, а для таких любовь, знаешь ли, не вечна. Что будешь делать ты, пока он разъезжает по миру с гастролями?

Машинально пожала плечами, не отрывая взгляда от Чита, извивающегося на сцене.

— Ты будешь его ждать и сходить с ума от ревности, — сказал Ричард, затем взял легонько за подбородок и развернул моё лицо к себе. — Разве эта красота должна пропадать даром? Почему бы тебе тоже не работать, как он? Не верю, что дочь талантливой Нолы плохо поёт. Что ни говори, но я не поверю. — Ричард снова приобнял меня за талию. — Не нужно давать ответ сию минуту, Элора. Просто обдумай моё предложение. Вы очень интересная пара, но такая любовь не длится вечно, если не питать её. Однажды ты это поймёшь. Вот тогда я буду тебя ждать с распростёртыми объятиями.

Моё намерение оттолкнуть Ричарда было прервано резким толчком Чита. Увлёкшись разговором, я и не заметила, как выступление Чита подошло к концу. Он смахнул руку продюсера с моей талии и наставил на него палец. Как я говорила раньше, Чит не был качком, он выглядел атлетичным, но при этом тощим. А вот Ричард имел хорошие бицепсы, и ему не нужно было снимать пиджак, чтобы это понять. Я не на шутку испугалась.

— Чит, не надо. Это друг моего отца.

Услышав это, он отступил, а когда Ричард попрощался с нами и отошёл, Чит прошипел мне на ухо:

— Никакой друг твоего отца не имеет права лапать мою жену.

— Вот как? — я пошла в наступление. — А все эти танцорки имеют право лапать тебя на сцене и… — О, я представила, как они часами всё это отрабатывали и почувствовала злобу. — И когда я жду тебя дома, ты с ними обнимаешься под предлогом «мы же танцуем».

Чит ничего не ответил, только поджал губы. Остаток вечера с нами был Вон, поэтому не было шанса припираться. На улицу к журналистам мы выходили держась за руки. А в машине спор продолжился. И Чит был прав, моя ревность ничто по сравнению с тем, что видел он. Но ничего не могла с собой поделать.

— Что он от тебя хотел?

— Предлагал контракт.

— Я надеюсь, ты не думаешь принять предложение.

— А что, если приму? — дразнилась я. — Может, я наконец нашла выход из нашей ситуации.

— Ты сейчас не серьёзно, — Чит хмурился. Я видела, как потемнело его лицо, а глаза грозно блеснули. «Гнев ему к лицу. Просто удивительно, как некоторым мужчинам сердитость придаёт сексуальности», — подумала я, подавив улыбку.