class="p1">— А почему это тебе можно, а мне нельзя? С самой первой встречи ты указываешь мне что делать, издеваешься, дразнишь. Я тоже хочу хоть раз загнать тебя в тупик. Ты ведь работаешь, находишься в постоянных разъездах… со своими танцорками. А я должна молча дожидаться тебя дома, разделяя часы с преподавателем по корейскому языку? Не для того меня растила Нола! Вот и подумай, как мы будем жить, если я приму предложение Ричарда Колона.

— Ты его не примешь.

— Ну, так заставь меня! Давай! Не в первый раз ты ставишь мне условия, словно я игрушка какая-то.

Воцарилось молчание. Водитель съехал с Бруклинского моста, до отеля оставалось несколько миль.

— Что? Почему замолчал? Тебя устраивало держать меня взаперти? Так не пойдёт, дорогой. Раз уж женился, тогда давай по-честному. Мне тоже неприятно видеть тебя среди кучи танцующих кореянок, которые щупают тебя или которых ты придерживаешь за подбородок.

— Глупо ревновать к моей работе, — усмехнулся Чит, и я почувствовала иронию.

— В нашем браке всё глупо, вплоть до идиотской любви, — прошипела я, и тут же была схвачена за запястья и прижата к сиденью.

Водитель заволновался, попросил Чита успокоиться, но тот не слушал. Его взгляд прожигал меня насквозь. Он так и кипел бессильной злостью.

— Повтори, что ты сказала.

Теперь на моей шее вздулись вены, мускулы напряглись.

— А что нет? Любовь для тебя игра.

— Нет, чаги, — рычал он, вдавливая меня в сиденье.

— Игра! И не отрицай это, — на глаза навернулись слёзы, и не от того, что он делал мне больно, сжимая запястья, а потому что собиралась озвучить горькую правду, в которую не хотела верить, но по сути, Ричард открыл мне глаза. — Вчера утром ты чётко это определил. Сначала нашёл забаву: поженимся с этой дурочкой и что же будет? При этом ты, глядя мне в глаза, признавался в любви. Ты был таким ласковым, мурлыкал такие милые слова… Ах! Теперь ждёшь, пока я скажу, что люблю, чтобы удалить меня из своей жизни. Я буду страдать, а ты упиваться своей победой.

— Нет!

Водитель снова попросил его умерить пыл. Чит продолжал держать меня скованную его крепкой хваткой. Я чувствовала, как неистово бьётся его сердце. Возможно, я перегнула палку, но не отступлюсь.

— Но вот что я тебе скажу: я не дам тебе такого счастья. Никогда ты не услышишь от меня признания, потому что я никогда не поверю в искренность твоих чувств! — выпалила я, а когда поняла, что Чит ошарашенный моей речью, расслабился, дёрнулась, взвизгнув: — Отпусти меня!

Испуганный водитель был вынужден вновь повернуть к нам голову. Чит на него крикнул. Я не совсем поняла, из-за чего, почувствовала только, как переднее колесо машины на что-то наехало. Успела заметить ужас в глазах Чита, а потом мы врезались в стену здания.

Рука Чита всё ещё сжимала моё запястье. Я подняла глаза. Он смотрел на меня и, кажется, прошептал: «Люблю тебя, чаги»…

Вмиг всё закружилось, а потом потухло, словно лампочка перегорела. Только я уже ничего не чувствовала. Даже руки Читтапона…

~~~

Вон шёл по пустому коридору больницы, держа у уха телефон.

— Да, — сухо и коротко отвечал он на вопросы Ким Руби.

— Я уже разговаривала с Марком. Всё готово.

— Конечно.

— Времени прошло достаточно. Понимаешь, о чём я?

— Да, Ким. Понимаю.

— Ты должен быть сильным. У нас всё получится.

— Не сомневаюсь.

Он остановился и, упираясь одной ладонью в стену, склонил голову. С большим трудом он подавил комок, сделал глубокий вдох, затем облокотился на стену спиной, глаза закрылись. Голос Ким звенел, как изысканная хрустальная роза.

— Вон? Ты слышишь меня?

— Да.

— Сейчас. Слышишь? Сейчас самое время…

Глава 17

В голове мелькали картинки жуткие до невозможности, и я чувствовала, как проваливаюсь в глубокую яму. Вокруг непроглядная темнота, а я лечу вниз, в неизвестность. Не хочу, кричало всё моё нутро. Когда страх сделался невыносимым, я распахнула глаза, как будто включила лампочку. Видение исчезло, но там, где я находилась, было не слишком светло.

Свет шёл откуда-то сбоку. Сначала я лежала неподвижно, прислушиваясь к своему телу. Тупая боль в голове вызывала неприятные ощущения. Руками и ногами я могла шевелить. Потом обнаружила в вене иглу, и сердце забилось чаще. Я в больнице.

Покрутив головой, я только убедилась в этом. Из глаз покатились слёзы, проделывая дорожки до самой шеи. Память вернула мне день, когда случилось несчастье. Я понятия не имела, сколько часов прошло, но чувствовала себя неплохо, если не считать слабость и боли в некоторых местах.

Где Читтапон?

Заставила себя приподняться на локтях и тут же увидела ночное небо в окно. Из коридора не доносилось ни звука. Во рту пересохло, но не воду я собиралась искать, а мужа. Я должна была убедиться, что с Читом всё в порядке. Для этого я села и выдернула иглу. Пальцы дрожали, но я не обращала на это внимание.

Едва ступила босыми ногами на пол, как подогнулись коленки. Пришлось идти по стеночке, чтобы выйти в коридор. Они вряд ли далеко его положили, если он вообще пострадал.

Я ходила от палаты к палате, вглядывалась внутрь, пытаясь узнать в лежащих больных своего мужа. Голова налилась свинцом, меня подташнивало. Из груди готовы были вырваться рыдания. Я его не находила. Но если бы он не пострадал, то уверена, сидел бы у моей постели.

— Чит, — вырвался хрип, и я закашлялась.

Послышались шаги. Они приближались очень быстро, я отшатнулась, а потом увидела доктора и бросилась к нему.

— Скажите, что с моим мужем. Где он лежит? Я хочу к нему, — я плакала и дёргала доктора за лацканы больничного халата. — Пожалуйста, я хочу его увидеть.

— Вам нельзя вставать. Вернитесь, пожалуйста, в постель. Вы ещё очень слабы и можете нанести вред своему здоровью.

— Я просто… хочу знать, что с моим мужем. Пожалуйста.

— Хорошо. Я из другого отделения, но обещаю, что сейчас немедленно всё узнаю и сообщу вам. Как вас зовут?

— Элора. Э… Элора Бессон. Мой муж кореец, вернее… неважно. Пожалуйста…

Он завёл меня в палату и помог забраться в постель. Я сразу почувствовала облегчение.

— Обещайте, что не встанете. Я скоро вернусь.

— Я буду ждать, доктор. Спасибо. И… — сказала я, когда он хотел выйти. — Можно воды?

Не говоря ни слова, он поднёс мне стакан с водой и придержал голову, пока я пила. Приятный молодой человек с привлекательной ямочкой на подбородке. Наверное, он совсем недавно стал врачом. В его глазах