В субботу торопиться никуда не надо было, Ларин так и не появился, его друг в пятницу вроде как заприметил Митяя, и Сергей к его дому детей больше не подсылал, в коммунхозотделе докладная только начала свой путь от подотдела к подотделу, Мальцев закопался в делах и тех бумагах, которые добыл на участке Ферапонтовой, обещался про молодого жигана узнать к понедельнику, так что у Травина был обычный рабочий день, с тем отличием от других, что инспекционных проверок запланировано не было. А значит, после обязательного посещения коммунхозотдела Сергей может посвятить себя своей второй работе, в доме было полно дел, которые он собирался переделать, трубы сами себя не починят, проводка – тоже.

Даша хлопотала на кухне, предупредив, что провозится в больнице до позднего вечера и только к ночи будет свободна, и что Сергей может валяться в ее кровати после завтрака сколько захочет, но в гордом одиночестве. И что у каждого мужчины в свободное время обязательно найдется дело, которым он займется, если не хочет стать толстым, ленивым и скучным. Травин намек понял.

Так что он натянул брюки и теперь ждал, когда его покормят, прикидывая одновременно, что во флигеле можно такого сделать. Например, починить шкаф – у солидного дубового хранилища одежды провисла дверца.

Сергей подергал ручку, крепления петель расшатались и требовали минимального вмешательства, он уже собирался пойти за инструментами, но от раскачивания дверь шкафа открылась. Внутри на деревянных плечиках висела обычная женская одежда – платья, сарафаны, какие-то жакеты и прочие юбки. Дарья не была большой модницей, но и в рванье не ходила. Травин уже хотел было аккуратно прикрыть дверцу, чтобы та совсем не отвалилась, как увидел его.

Платье из какой-то тяжелой с виду материи, состоящее из двух частей, юбки с оборками и жакета с кружевами, который застегивался на петельки. А рядом с петельками был пришит ряд пуговиц. Крупных, серебряных, с точно таким гербом, как у найденной в подвале, и одного кругляша не хватало. Сергей порылся в карманах, с огорчением отметил, что нужный предмет валяется дома и что примерить его прямо сейчас не удастся, но он это может сделать буквально через десять минут.

– Я домой за инструментами, – крикнул он Даше.

Та что-то пробурчала из кухни, но Травин уже не слышал. Ровно через десять минут он как был, в брюках и с голым торсом, завинчивал расшатавшиеся шурупы на место, предварительно укрепив отверстия деревянными чопиками. Пуговица идеально подошла, Сергей повертел ее в руках и бросил вниз, в пыльное чрево шкафа.

– Что это ты тут делаешь, милый друг? – Даша втолкнула в комнату столик на колесах, с дымящимся кофейником и целой тарелкой бутербродов, а главное – с яичницей. – Решил мебель починить?

– Чуть не отвалилась, – Травин подергал дверцу за ручку, – теперь порядок.

Дарья тоже подергала, несколько раз открыла и закрыла, потом поцеловала Сергея в щеку.

– Спасибо.

– Да чего там. А что это за платье такое странное висит, старорежимное?

Сергею показалось, что Даша слегка смутилась.

– Это моя память, – быстро взяв себя в руки, объяснила она, – о молодости, которая была и прошла. В этом платье, Сережа, я ходила в университет перед революцией. Боже, как давно это было, словно в другой жизни. Ну чего молчишь? Экий ты увалень, должен тут же сказать мне, что я совсем еще юная девушка. Эх, ладно, не дождусь от тебя комплимента, давай-ка садись завтракать, а то остынет.

Этого Травин допустить никак не мог.

В коммунхозотделе он столкнулся с Филькиным.

– Травин, ты что наделал! – трагическим шепотом зашептал инспектор, схватив Сергея за рукав. – Эх, вот она, неопытность.

– Ты о чем? – не понял Сергей.

– Так докладная твоя, о городском имуществе… – Филькин сплюнул на и так не очень чистый пол. – Кац рвет и мечет, у нас за пять лет никто такого не делал, теперь поднимают дела всех, кто помер за это время, чтобы городское имущество возвернуть.

– Это плохо?

– Еще как, – Филькин хихикнул, – Поляков из земельного подотдела глотает капли сердечные и грозится всех поувольнять, так что ты теперь, почитай, его личный враг.

– Кто ж знал, – озадаченно протянул Сергей. – Я ж не со зла.

– То-то и оно, если бы ты специально сделал, чтобы Полякова подсидеть, народ бы понял, а так, без выгоды, смеются над тобой. Те, кому от Каца еще не попало.

– И что теперь будет?

– А ничего, – Филькин важно кивнул, – сейчас шум уляжется, десяток участков обмеряют, и на этом успокоятся. Кому ж хочется из кабинетов выбираться в такую даль. Главное, чтобы нас к этому не притянули, потому как и своей работы полно, из последних сил выбиваемся, себя не щадим, здоровье кладем на службу обществу.

Глядя на румяное круглое лицо Филькина, в это трудно было поверить. Да и остальные инспекторы, по мнению Травина, не очень-то перерабатывали, равно как и служащие коммунхозотдела.

План проверок на следующую неделю Сергей получил у секретарши Каца.

– А где Зинаида Ильинична? – от неожиданности спросил он. Обычно грудастая пассия Каца самолично вручала ему заполненный адресами лист бумаги.

– Так нет ее сегодня, – секретарша недовольно надула губы, – сказалась больной, к обеду только появится. Что, соскучился?

– Если ты мне улыбнешься, враз скучать перестану, – пообещал Сергей.

Секретарша тут же расцвела, заулыбалась и словно невзначай погладила Травина по руке. Сергей сделал вид, что намеков не понял, и позорно сбежал.

По пути домой он заехал в школу, заведующая учебной частью еще неделю назад просила Травина зайти, когда тому будет удобно. Беседа много времени не заняла, девочка так и не начала разговаривать, и из-за этого на уроках часто ничего не делала, просто смотрела в потолок или в окно.

– К доктору ее надо, – завуч мотнула кудряшками, – остальные-то ваши ребята хорошо учатся, стараются, а Лиза девочка способная, но с этой проблемой от одноклассников отстает.

Травин не стал напоминать, что у остальных ребят вообще-то родители есть, хоть и неполным составом, обещал сводить девочку к доктору Райху, который, похоже, лечил в городе все и всех.

– Так вы же с фельдшером живете, – проявила завуч знание городских сплетен, – попросите ее. Помню, вот случай был, один мальчонка заикался, так она его за раз вылечила, куда там доктору. Но – строго научным материалистическим методом, никакого шарлатанства.

Травин и это обещал. Хотя сомневался, что гадалка, а по совместительству фельдшер, что-то с Лизой сделать сможет, раз за полгода этим не озаботилась.

А потом Сергей забежал к учителю истории. Тот только что отпустил какой-то класс и сидел над сшитыми нитками листами бумаги, заменявшими ученикам тетради.

– Опять вы, товарищ? – недовольно пробурчал он. – Мы вроде все уже выяснили.