Земли, ты родился здесь еще до третьей мировой, а они так с тобой поступили! Общество равных возможностей, говорят нам сверху, но почему-то при этом к своим относятся суровее, чем к чужим, шлют им помощь и утирают носы и попки.

Михаил покивал, у него тоже регулярно возникало ощущение, что мир вокруг равнодушно несется мимо. Помогали чужим в ущерб своим? Такое уже было! Таня, конечно, толковала об исправлении ошибок прошлого, но то слова, а тут дела и ясно, что весомее. Власти скрывают, в эпоху всеобщей сети, цифровизации от Земли и до окраин Плутона, проделывать такое было легче легкого.

— Шону нужна помощь, он прислал вызов, - вдруг сказал Аслан, - так что я вас оставлю.

Вскочил на подкативший энергоцикл, мотоцикл, но на энергонии, как и прочий транспорт и умчался прочь.

— Не принимай близко к сердцу, - сказала Натали, касаясь его руки, - у него это личное.

— Кто же теперь будет блюсти твою... нашу нравственность? - преувеличенно изумленно спросил Михаил.

Натали рассмеялась, запрокидывая голову, несколько прохожих обернулись в их стороны. Куда они все идут, подумал Михаил, из пяти проходивших мимо, четверо относились к ожмикам. Вроде есть гарантированные минимумы, а все равно, куда-то зачем-то ходили, создавали подобие толчеи. Михаил бы даже задумался о ностальгической слезинке, но вся эта толчея под солнцем без машин на улицах вызывала у него ощущение какого-то девятнадцатого, а то и восемнадцатого века, с электролошадями и без навоза.

— Мы двое взрослых самостоятельных граждан, зачем нам надзиратель? - спросила она. - Разве мало системы всеобщего контроля?

— Да уж, - слегка поежился Михаил.

— Она тебя тоже раздражает, да? Такое у многих встречается, только молодежь принимает все, как данность, а вот те, кто родился до ээ..., - Натали повертела рукой.

— Разве не искоренили, благодаря ей, преступность?

— Так никто вроде и не бунтует, с оружием в руках, - развела этими самыми руками Нгуен. - Возможно, отчасти благодаря самой системе?

— Это интересный вопрос, можно ли бунтовать против системы в рамках самой системы, - заметил Михаил, откидываясь на мягкую спинку. - Но и опасный тоже.

— Отнюдь, - спокойно заметила Натали, тоже откидываясь и позволяя груди натянуть ткань одежды. - Кто сказал, что нынешний путь единственно верный?

— А, - отозвался Михаил, сразу успокаиваясь.

Собственно, полжисты двигались в том же направлении, говорили, что их путь вернее для общества, если бы еще вели себя при этом приличнее, то, пожалуй, Лошадкин так и остался бы с ними. А будь Сванди помягче и хитрее, то остался бы с ней. Не руби Таня правду с плеча, так и вился бы вокруг нее.

— Итак, Натали, - устремил он на нее взор, - что ты замыслила на мой счет?

— Как ты догадался? - не стала отнекиваться та.

Михаил ощутил кислый привкус во рту. Вот вроде нашел родственную душу и нате вам! В эти дни он чувствовал себя бодрее, словно пел внутри, занимался воодушевленно, и тут такое.

— Все женщины, что внезапно липли ко мне, имели какие-то хитрые планы на мой счет. Правда, ни одна из них не приводила... не знаю, кем там тебе приходится Аслан?

— Блюстителем моей нравственности? - ответила вопросом на вопрос Натали.

— А если серьезно? Зачем ты его привела?

— Ты шутил, но в то же время попал в самую точку, - вдруг сказала Натали, складывая руки перед собой и опираясь на них.

Она вдруг отвела взор, словно ее внезапно заинтересовал парк и живые в нем, птицы и прочие летающие создания на поясах и досках, и ветер, шелестящий листьями.

— Мне казалось, что все эти ограничения прежней морали и культур остались в прошлом, вместе со старым миром, - посерьезнел и Михаил.

Не до конца, но с ними боролись, используя все ту же мягкую силу, не вызывающую желание назло цепляться за старое. В то же время, старший родственник, присутствующий на свиданиях (правда, Аслан умчался), все это устарело еще во времена Лошадкина, так что оставалось неясным, о какой нравственности идет речь. Как он уже думал неоднократно, "19 век", попади он во времена Михаила, счел бы половину окружающих развратниками, если не сказать хуже.

Сам Михаил, глядя на новый мир, иногда думал примерно то же.

— Разумеется, речь идет не о сексе, хотя и о нем тоже, - заявила Нгуен.

Кожа ее стала чуть темнее - покраснела?

— Если бы тебе требовалось утешение на раз, то мы бы переспали еще тогда, при первой встрече и разошлись, чтобы больше не встречаться.

Стакан воды, напомнил себе Михаил, просто стакан воды. Все равно, что в его время похлопать по плечу, выслушать чужие проблемы (и тут же их забыть) и сказать: "Держись". Секс для поддержки, выброс эндорфинов, живому стало легче, помощь оказана, можно идти дальше и не вспоминать его.

— Но твои проблемы оказались серьезнее и оказалось, что и мои тоже, - продолжала рассказывать Натали, проникновенно глядя на Михаила. - Я ощутила в тебе родственную душу и поняла, что ты мне нравишься. Как человек, личность, тот, с кем хотелось бы не засыпать, а просыпаться, если выражаться фразами твоего времени.

— В мое время уже так не выражались, - изогнул губы Михаил, - и вообще, избегали даже намеков на пафос.

— Неловко вышло.

— Ничего. Так ты остановилась на том, что я тебе нравлюсь и ты замыслила хитрый план.

— Замыслила, пожалуй, слишком громкое слово, но так воркотно было рядом с тобой, что я некоторое время даже не думала, просто наслаждалась встречами, а потом опомнилась. Да, там, в погружале, смешно, да, я оказалась в чужом образе и только тогда осознала всю глубину своих чувств. Мне не хотелось навязываться и причинять тебе боль, но еще больше мне не хотелось пострадать самой. Несколько раз я так ныряла, раскрывалась по полной и страдала, теряла, поднималась и жизнь снова сбивала меня с ног. Я испугалась, что не переживу еще одного удара и решила позвать на помощь. Дети уже разлетелись, кто куда, не вызывать же их было с других систем и планет? Нет, они прилетели бы, но я столько беспокоилась за них в своей жизни и страдала, что...

Натали вдруг замолчала, переплела пальцы и тут же разъяла, утерла слезы и что-то приняла, достав из одежды. Белую таблетку, хотя по нынешним временам это легко