— Знаешь, я вчера так много не успел тебе сказать…

— Зато много успел съесть!

Ирина перебрала бессчетное множество вариантов, кроме одного.

Коля не позвонил.

Когда перевалило за полночь, Ира отключила телефон и рухнула в постель. Слез не было, эмоций не было, цветов, естественно, тоже не было.

Через час тупого лежания она поняла, что нужно хоть кому-то сделать хорошо, и села за компьютер.

Грезы

Я еще не успела переварить восхитительный ужин, как зазвонил мобильник. Номер определился — Паша. Улыбаясь, я взяла трубку.

— А как же подождать три дня? Разве можно вот так сразу звонить? Не боишься, что я подумаю, что у нас все серьезно?

— Не думай. У нас все несерьезно. У нас все слишком красиво, чтобы быть серьезным.

Я засмеялась.

— Ты уже дома?

— Нет. Я еще в пути. Еду, думаю о тебе.

— Эй, а я тебе рулить не мешаю?

— Мешаешь.

— Тогда я кладу трубку.

— А ты, оказывается, в душе гаишник. Ладно, я тебе еще из дома позвоню.

— Зачем?

— Чтобы ты подумала, что у нас все серьезно.

Я положила трубку и направилась в душ. Телефон оставила в спальне. Во-первых, в душе он может намокнуть, во-вторых… а пусть не думает, что я тут сижу и с нетерпением жду его звонка!

Выйдя на свет божий чистая и пахнущая морской солью, как Афродита, я пошла на кухню, потом покружила по коридору и только потом максимально небрежно взяла в руки мобильник. На нем значилось два неотвеченных вызова. Настроение помимо воли поднялось.

— Вот я какая, — напевая, я расстилала постель, — гордая и недоступная.

И тут снова позвонили. В дверь.

Я покосилась на часы. Они показывали половину одиннадцатого. В такое время приличные девушки не открывают. Я подошла к глазку. За дверью никого не было, только на краю поля зрения что-то темнело. И тут в дверь позвонили еще раз.

«Это снаружи, — сообразила я, — кто-то в тамбур войти не может. Его проблемы».

Раздался третий звонок.

Я все-таки добрая девушка. Накинула халат и вышла из квартиры с твердым намерением дойти до тамбурной двери и, не открывая ее, устроить позднему гостю выволочку.

И немедленно на что-то наступила.

Это был букет роскошных белых лилий. Вообще-то лилии — не мой цветок, но эти были… как-то к месту. Я осторожно подняла их (один цветок оказался сломанным моей же ногой) и понюхала. Потом, по-дурацки улыбаясь, пошла к выходу из тамбура. За тамбурной дверью никого не было.

Я вернулась и набрала номер Паши. Голос собиралась сделать построже, но, по-моему, у меня плохо получалось.

— И что это было? — спросила я.

— Это типа «Спокойной ночи», — ответил Паша.

— Вообще-то у меня уже есть один букет. Желтые хризантемы. Один приятный молодой человек подарил.

— Хризантема — цветок вечерний. Даже, я бы сказал, дневной. А лилии — ночные растения. Ты их в воду уже поставила? Учти, лилия нежнее розы, за ней уход нужен.

Паша обстоятельно рассказывал о тонкостях сбережения лилий, а я стояла, улыбаясь во весь рот и нюхала эти замечательные ночные цветы.

Когда ложилась спать, думала, что полночи буду ворочаться, вспоминать подробности отличного вечера, но заснула очень быстро. Не помню, что снилось, но утром вскочила веселая, отдохнувшая и в несусветную рань — девяти еще не было.

Немного поработала на домашнем компьютере, решила несколько композиционных проблем, которые еще вчера казались непреодолимыми, и полетела на работу.

Город улыбался мне. Я почти не стояла в пробках, на шоссе выскочила очень удачно, ни одна сволочь не пыталась меня подрезать или оттеснить с ряда. И то — попробовали бы они меня сегодня оттеснить! Даже издали было заметно, что еду я — Марина Великолепная. Дважды, когда рядом со мной на светофоре останавливались приличные машины, их водители показывали мне большие пальцы и прочие жесты, полные восхищения. Я благосклонно улыбалась, глядя перед собой.

В довершение идиллии погода стояла образцово-показательная. Апрельское солнце нанесло сокрушительный удар по серым тучам, и побежденные бежали так, что до горизонта их не было видно. Два-три облачка на ультрамариновом (специально для Ультра-Марины!) небе выглядели украшениями, а не признаками непогоды. Улицы вовсю пытались соответствовать небу. Витрины забыли о всегдашней конкуренции и перепасовывали осколки солнца друг другу. То ли ночью прошел ливень, то ли коммунальщики вдруг вспомнили о своих обязанностях, но асфальт был влажен и чист. Даже шины чувствовали это и шелестели задушевно, стараясь имитировать морской прибой.

В офис я вошла насвистывая (это при моем-то музыкальном слухе!). Уверена, все мужики в коридоре оборачивались на меня вовсе не из-за свиста.

В приемной меня ждала еще одна удача — Владимир Петрович собственной хмурой персоной. Я поздоровалась с ним доброжелательно, но без подобострастия, после чего обратилась к секретарше Тане:

— А коммерческий уже пришел?

Таня посмотрела на меня и выпятила свой главный калибр.

— Нет еще, — ответила она.

— Передай ему, пожалуйста, что я подготовила несколько вариантов. Как появится, пусть подойдет, выберет. Отлично выглядишь!

И я развернулась, чтобы проследовать на место.

— Ты тоже, — ответила секретарша без намека на дружелюбие.

— Марина… гм… Дмитриевна, — сказал мой злобный начальник. — Коммерческий сегодня может задержаться. Что там у вас?

Я прижала папку с эскизами к себе.

— У меня там варианты оформления представительской продукции. Я лучше подожду коммерческого директора. Вы, Владимир… гм… Петрович, извините, не в теме.

У директора лицо, как и при первом нашем разговоре, приняло выражение «Счас в асфальт закатаю». Но сегодня мне было совсем не страшно.

— Я как-нибудь разберусь, — произнес он на грани шипения.

Однако сегодня был поистине мой день. Дверь приемной открылась, и вкатился коммерческий директор Андрей Витальевич — более известный как Андрюша. Владимир Петрович поперхнулся. Я выждала эффектную паузу. Секретарша Таня исполнила свой служебный долг.

— Андрей Витальевич! Марина Дмитриевна просила вам передать, что эскизы готовы, — сообщила она и уткнулась в монитор.

Директор ушел к себе, продолжая беззвучно шипеть. Коммерческий недоуменно проводил его взглядом, потом переместил взгляд на более достойный объект — на меня — и произнес с подкупающей непосредственностью:

— Потрясно выглядишь! Влюбилась, что ли?

Я отшутилась и принялась обсуждать дизайн поздравительных адресов, но вопрос застрял у меня в мозгах. И ответить на него я не смогла — ни утвердительно, ни отрицательно.