– Что? – Лицо Ники вытянулось.

Я хлопнула в ладоши.

– Меня посетила замечательная мысль. Если общественность узнает, что ты продолжил учебу, потому что хочешь стать достойным преемником деда, мнение о тебе изменится коренным образом. Займись изучением экономики, или международной политики, или чего-нибудь еще.

– Надеюсь, ты это не всерьез?

Я кивнула.

– Еще как всерьез.

– О господи! Только учебы мне и не хватало! – вздохнул Ники.

В эту минуту я заметила женщину из благотворительного фонда, мечтавшего спасти слонов, взяла Ники за руку и резко развернула. Александр прислал мне целый список людей, с которыми, по его мнению, было бы полезно пообщаться Николасу, и я намеревалась исполнить желание старика. Через тридцать минут, за которые мы с кем только не побеседовали, Ники отвел меня в сторону.

– Идем! – сказал он, подталкивая меня к выходу.

– Куда? – спросила я.

Ники остановился и расширил глаза.

– В туалет, естественно. Ты же не доверяешь мне и даже туда одного не отпустишь! А в здешних кабинках запросто помещаются двое. Или даже трое. Откуда я знаю? Лучше не спрашивай.

– В туалет я с тобой не пойду!

– Не пойдешь?

Ники наклонил голову набок, и его темные волосы свесились густой волной.

– Нет!

Знаю, я как дура покраснела, а ведь не должна была. Понимаю, Ники хотел позлить меня, поставить в неловкое положение.

Николас потер руки.

– Прекрасно! Тогда увидимся после. Можешь не ждать меня под дверью. Я тебя найду.

До меня дошло, что это ловушка.

– Я прогуляюсь где-нибудь неподалеку,– возможно более небрежным тоном произнесла я. – Все равно с минуты на минуту начнется матч.

Мы оставили общество дам в шелковых чулках и джентльменов с сигарами, стоявших тут и там небольшими группками, и прошли через деревянную веранду к удобным портативным туалетам.

Едва Ники скрылся в кабинке, я открыла сумку и принялась рыться в ней в поисках телефона, но первой под руку попалась трубка Ники, которая как раз в этот миг запищала, приняв эсэмэску.

Сотовый у него был такой, в каких сообщения сразу высвечиваются.

ВО СКОЛЬКО СЕДНЯ ВСТРЕЧАЕМСЯ? СВИНХХХХХХХХХХХ.

Я невольно прочла адресованный не мне текст. Моя грудь высоко поднялась от стыда и смущения. Тут, следом за первым, пришло второе сообщение.

ОТ ТОЛСТУХИ ОТДЕЛАЛСЯ?

Взбесившись, я написала ответ: СЕДНЯ НИКУДА НЕ ПОЕДУ, НЕ МОГУ.

Подумав, что слишком это неубедительно, я прибавила: БОЛИТ ГОЛОВА.

Когда Ники вышел из туалета, увлеченно болтая с длинноногой блондинкой в золотистых сандалиях, я как раз нажимала на кнопку отправки. Телефон выпал из моей руки обратно в сумку, будто стал вдруг обжигающе горячим.

– Почему бы нам вместе не выпить? – спросил Ники. Он повернулся ко мне и, уже ведя нас обеих назад, к стойке с шампанским, куда более тихо спросил: – Не мой ли это был телефон?

– Нет! Мой. Здравствуйте,– произнесла я, протягивая руку шедшей нам навстречу даме. Только когда мы приблизились друг к другу, я догадалась, что она гораздо старше, чем выглядит, но прекрасно сохранилась. – Меня зовут Мила Бленнерхескет.

– Джорджина фон Апфель. – Дама сняла солнцезащитные очки с большими стеклами и принялась внимательно меня рассматривать, пожалуй, даже более внимательно, чем позволяли правила приличия, явно о чем-то раздумывая. – Вы, случайно, не родственница Дайлис Бленнерхескет? Вы на нее похожи.

– Родственница,– ответила я. – Внучка.

– Джорджи – давняя подруга моего деда,– объяснил Ники. – Она из Нью-Йорка.

– Больше подруга твоей бабушки, Николас,– поправила Джорджина, не спуская с меня глаз. – Бедняжка Селестина! Нам ее до сих пор ужасно не хватает.

Я догадалась, что в ее словах кроется море не совсем понятного мне подтекста. Слава богу, появилась целая стая официанток, мне вручили бокал шампанского, программку, миндальный бисквит, малюсенькое канапе с огуречным кружком и в довершение всего, будто в шутку,– колбаску на палочке. Пришлось мне, повесив огромную сумку на сгиб локтя, держать это все обеими руками.

– Ужасно жаль, что ее больше нет… – пробормотала я, боясь что-нибудь уронить.

– Николас, где твои хорошие манеры? – ледяным тоном произнесла Джорджина. – Возьми у Милы сумку, а то ей все не удержать.

– Таскать женские сумки? Ну, уж нет! – проворчал Ники. – Представляешь себе, сколько она весит?

– Возьми, кому говорят! – велела Джорджина.

Ники взял у меня сумку и положил ее на землю.

– О! Так намного удобнее,– сказала я.

В эту минуту мой сотовый известил, что пришло сообщение. Извинившись, я положила еду и поставила бокал на ближайший стол и принялась перерывать содержимое своей громадной сумки.

Эсэмэска пришла от Джонатана. Он уже трижды звонил, а теперь написал: ПОЗВОНИ, КАК ТОЛЬКО СМОЖЕШЬ. СРОЧНО.

Мое сердце екнуло, а потом застучало с удвоенной силой. Что стряслось?

– Прошу прощения,– снова извинилась я. – Я должна ответить на сообщение. Дело не терпит отлагательств.

– Пожалуйста, пожалуйста,– насмешливо поблескивая глазами, ответил Ники. – Можешь отойти в сторонку. И не торопись.

– Хорошо,– сказала я, перекладывая в карман и его телефон. Так, на всякий случай. – Присмотришь за моей сумкой, ладно?

Лицо Ники приняло ангельское выражение, даже его карие глаза сделались почти невинными.

Если бы я знала, что меня ждет, не обратила бы на чертову эсэмэску внимания. Даже если бы оно пришло от Папы Римского, жаждавшего лично покрестить моего племянника, или от Гордона Рамзи, задумавшего собственноручно наготовить вкуснятины на свадьбу Габи и Аарона.

В трубке зазвучали гудки. Мои нервы, кажется, звенели, а в голове кружили немыслимые предположения, которые с каждой секундой становились все страшнее. Когда Джонатан наконец ответил, мое сердце подпрыгнуло чуть ли не к самому горлу.

– Джонатан? – взволнованно произнесла я, торопливо шагая прочь от Николаса и Джорджины в поисках уединенного местечка. Почти бежать по траве на каблуках было ой как непросто! – Что случилось?

– Список клубов, которые ты пообещала составить для Фарры, у тебя готов? – требовательно спросил Джонатан.

Я резко остановилась, чуть не врезавшись в парочку проворных темноволосых подростков. Оба окинули меня презрительными взглядами, но я этого почти не заметила, потому что стояла в полном ошеломлении. Вот, значит, какое у Джонатана срочное дело! А я уж было подумала, что он пострадал в автокатастрофе или столкнулся с неразрешимыми проблемами по работе! Меня окатила волна облегчения, смешанного с жуткой злостью.