в него свёрнутую трубочкой кожу с рунной ловушкой (с постэнтическим слепком личности девятого уровня). Нурия по-прежнему выглядела голографическим изображением Полуши, не сменила облик. У меня даже сердце ёкнуло, когда запирал молодого пекаря внутри громоздкой конструкции из стекла и металла.

— Что дальше, мэтр? — спросил я.

Скрючившийся в тесной камере за толстым стеклом парень выглядел комично. Но веселья при виде его нелепой позы я не почувствовал. Хотя в глазах молодого пекаря и не заметил ни боли, ни печали. Увидел обычный, слегка глуповатый взгляд Полуши. Напомнил себе, что смотрю на привидение — не на человека. Вот только все мои чувства говорили об обратном. Я невольно представил ощущения тех людей, чья фантазия наделяла нурий не внешностью персильского пекаря, а обликом монстра из кошмаров. Повёл плечами, словно от холода.

«Сканирование объекта продлится четверть часа, — сказал Мясник. — И сорок минут будет идти ментальная подгонка под заданные вами, юноша, параметры. Энергетические сущности плохо поддаются изменению ментальных настроек и поведенческому программированию. Ещё около трёх минут понадобятся на привязку блока управления — в это время необходим зрительный контакт с объектом».

Я снова заглянул в глаза лже-Полуши. Подивился тому, какая у меня фантазия — ведь облик молодого повара нурии считывали из моей головы. Странно, что я сейчас представлял молодого пекаря с доверчивым коровьим взглядом своей продавщицы Ложки. Неужто моя память пыталась создать симбиоз из образов моих работников? Невольно вздрогнул, представив, во что это может вылиться. Заставил себя сосредоточиться на том, каким должен быть Полуша. Взгляд парня тут же изменился.

«Замечательно, — сказал я. — Сегодня прогоню через эту штуку всех семерых нурий. Сделаю из них семерых пекарей. Старик Потус обрадуется. Будут у меня свои Семеро — почти как в местных легендах. Признаюсь, мэтр, была у меня мыслишка даже назвать их в честь твоих легендарных коллег. Но воздержусь от этого, пожалуй. До обеда выполню большую часть работы. Если никто не помешает».

Придвинул к аппарату заранее принесённый в лабораторию стул, уселся на него — забросил ногу на ногу. Подумал, что четыре часа на сон всё же маловато. Пообещал себе, что после открытия магазина позволю себе проспать от заката до рассвета. Два раза подряд! Потёр глаза. Закупоренный в КПСПЭ молодой пекарь вдруг подмигнул мне. Я вздрогнул. С минуту рассматривал лицо парня. Убедился, что подмигивание — странный выверт моей фантазии. Зевнул. Скрестил на груди руки.

«Готов к труду и обороне, мэтр, — сказал я. — Действуй».

* * *

Главной сложностью обработки нурий стало то, что я не выдерживал пятьдесят пять минут наблюдений за аппаратом КПСПЭ: засыпал. Дважды свалился со стула — заработал ссадину на плече и кровоподтёк на скуле (ударился лицом о пол). Борьбу с сонливостью безнадёжно проигрывал. Я с огромным трудом выдерживал нагрузку, когда приходило время «привязки блока управления». Едва ли не руками держал веки, обеспечивая «зрительный контакт с объектом».

Не на шутку напрягся, когда разрушил конструкцию первой вынутой из аппарата рунной ловушки: высвободил из неё будущего пекаря. В памяти невольно прокрутил те ужасы, что рассказывали о нуриях в трактирах. Об их стремительности и безжалостности. И о той «ненасытности», с которой постэнтические слепки личности девятого уровня бросались от жертвы к жертве, «выпивая человеческие жизни». Вспомнил и «невероятную» силу, что им приписывали (призраки, якобы, «почти мгновенно рвали людей в клочья»).

Впервые я очутился рядом с призраком девятого уровня без защиты рунного круга Гедеса. Настороженно разглядывал не скованное капканом из рун привидение. Почему-то вспомнилось лицо мёртвого паренька, чьё имя я присвоил. И рассказ профессора Рогова о том, что того выпускника кулинарной школы убила нечисть. Подумал, что причиной смерти парня вполне могла оказаться встреча с нурией. А я сейчас имел все шансы повторить его судьбу. Затаил дыхание — прислушивался к участившемуся сердцебиению.

Досчитал до пяти — призрачная копия Полуши продолжала улыбаться. Она висела в полушаге от пола, рядом с приоткрытым люком. Почти готовая к работе у печи: в чистой форме, с идеально сидящей на кудрявых волосах поварской шапкой на призрачной голове. Нурия не спешила на меня бросаться, не соблазнялась моей жизненной энергией, даже не облизывалась в предвкушении возможной трапезы. Смотрела на меня, как те трое из ларца. А ведь этот лже-Полуша действительно походил на парней из мультфильма, отметил я.

Невольно захотел спросить: «А вы что и пальцы за меня загибать будете?»

В место этого произнёс:

— Годится. Старикану такой пекарь понравится.

Хвастовство перед мастером Потусом отложил на потом: решил, что продемонстрирую тому сразу всю бригаду кухонных работников. Уже представлял, как обрадуется старик возможности вновь обрести власть над печами и тестом. Ведь по сути, нуриям предстояло стать его руками. Результаты работы моего предприятия во многом зависели от того, как старикан научится этими руками управлять.

«Замечательно, мэтр, — сказал я. — Работаем дальше. Некогда расслабляться. Солнце ещё высоко».

Сунул руку в сумку с рунными ловушками.

— Кто там у нас следующий?

* * *

Над обработкой постэнтических слепков личности девятого уровня я провозился до вечера. С перерывом на обед, который мы с Шишей и волкодавами устроили в ближайшем трактире. О чём я девчонку предупредил заранее: не хотел ранить её поварскую гордость. Увлечение юной продавщицы приготовлением каш напрягало уже не только собак, но и меня. Я хотел было даже сам начать готовить еду. Но вовремя одумался: у меня и без приготовления обедов-завтраков дел хватало.

Сказать о том, что повариха из Шиши посредственная, не решался. Сам не понимал, почему. Возможно, боялся подорвать у девчонки уверенность в собственных силах (всё же, готовка еды — не её профиль). Пытался перенаправить энергию бывшей атаманши в иное русло: заставлял её до блеска натирать тряпкой торговый зал, решать примеры, тренироваться в письме. Видел, что открытия магазина Шиша дожидалась с нетерпением. Так же, как призрак старого пекаря ждал начала выпечки хлеба.

До темноты ни Шляпа, ни его люди ко мне не явились. Заклинание «слабый живот», брошенное на бандитского атамана, справилось со своей задачей. На месте Шляпы я бы тоже в подобных обстоятельствах не рискнул отойти от горшка. Разборки со мной могли бы и подождать. Необязательно вести их под угрозой наполнения штанов. Я понадеялся на благоразумие бандитского атамана; на то, что бандиты поступят правильно: не станут беспокоить меня ночью, выждут до завтра (лучше — до завтрашнего вечера).

Поэтому вернул Первому кольцо.

И представил призраку старого пекаря его очередных