Чтобы отпустил этого пирата на все четыре стороны, простив ему все преступления. Пусть даже не мечтает! Однако терять Камиллу Саймону тоже не хотелось.

– А я не дам тебе развод, – произнес он негромким, но твердым голосом. – Можешь спать в другой комнате, если тебе так хочется, и дуться, пока я разберусь с твоим дядей, но развод я тебе не дам.

Камилла обернулась к Саймону. Ее глаза метали молнии.

– Когда-то ты сказал, что уж если я решила чего-то добиться, то всегда добьюсь своего. Ну так вот, Саймон: я решила добиться развода, и ничто меня не остановит.

С этими словами Камилла взяла в охапку всю одежду, которую вынула из гардероба, и царственной походкой направилась к двери.

– Камилла, а ну вернись!.. – скомандовал Саймон, но она не обратила на его слова никакого внимания. Он бросился за ней, но не успел: Камилла вошла в соседнюю спальню и захлопнула дверь прямо у него перед носом. Он услышал только, как она повернула ключ в замочной скважине.

– Черт возьми, Камилла! – Саймон подергал запертую дверь. – Открой немедленно!

– Я не твой подчиненный, Саймон. И ты не имеешь права мной командовать! – раздалось из-за двери.

– Если ты мне не откроешь, я вышибу дверь!

– Если ты вышибешь дверь, я выбегу на балкон и закричу, что мой муж меня убивает!

Ей никто не поверит. Здесь не принято вмешиваться в супружеские отношения. Но… Саймон слишком поздно вспомнил, что ему говорил генерал: женщины любят слова, ласковые слова и обещания. Он поборол в себе гнев и проговорил:

– Послушай, Камилла, прости меня за все, я не хотел тебя обидеть.

По тихому вздоху, донесшемуся из комнаты, Саймон понял, что Камилла его слушает.

– Но пойми: мне действительно нужно арестовать твоего дядю. За этим я сюда и приехал. Что бы ты обо мне ни думала, это мой долг. Тут уж ничего не попишешь.

– Уходи. Уйди, пожалуйста, Саймон.

В голосе Камиллы послышалась мольба, и Саймон воспрянул духом. Похоже, его слова возымели действие. Он продолжал в надежде, что удастся отговорить ее от глупой идеи подать на развод.

– Однако это никак не должно сказываться на наших отношениях. Я хочу тебя; Камилла, и знаю, что ты меня тоже хочешь. Я знаю, что мы могли бы создать неплохую семью. Если бы ты только сумела забыть обо всем остальном, у нас все сложилось бы как нельзя лучше.

Камилла слушала, и сердце бешено колотилось у нее в груди. Забыть? Как можно забыть о том, что он приехал сюда, чтобы изловить ее дядю, и даже не хочет дать дяде Жаку шанс исправиться?

– Камилла! – упрашивал Саймон. – Открой, принцесса. Ведь это наша первая брачная ночь. Мы должны провести ее вместе.

Камилла обмерла. Вот, значит, в чем дело! Он ее, видите ли, хочет. А о чувствах ее он подумал? Нет, свой долг он ставит превыше всего. Но он ее хочет. Вот в чем дело. Хочет удовлетворить свои инстинкты. А она не хочет быть для него лишь объектом для удовлетворения любовной страсти.

– Этот брак был ошибкой, Саймон. И мы оба это прекрасно понимаем.

– Неправда. – Камиллу поразила боль, прозвучавшая в голосе Саймона. – Чего ты хочешь? Чтобы я сказал, что не буду больше охотиться за твоим дядюшкой? Ты прекрасно знаешь, что я не могу этого пообещать, даже если бы и хотел. Тогда что тебе нужно? Я уже попросил прощения за то, что тебя обманывал. Чего тебе еще?

– Ты говоришь, я тебе небезразлична. Мне от тебя нужно лишь одно: чтобы ты дал дяде Жаку шанс исправиться. Большего я не прошу. Разреши мне пойти к нему и попытаться отговорить его бросить пиратство. Если он не согласится, поступай с ним как знаешь. Я не стану мешать тебе выполнять свой долг. – Камилла прислонилась к двери. – Дай ему хоть один шанс. Ради меня.

С другой стороны двери воцарилось долгое молчание. Наконец Саймон приглушенно выругался и сказал:

– Ты слишком многого просишь, Камилла. Ты забываешь о тех, кого грабил и убивал твой дядя. Они все заслуживают возмездия. И ты это прекрасно понимаешь.

Да, она это понимала. Но она понимала и то, что не в возмездии тут дело. Пока не приехал Саймон, решительно никого не волновало, чем занимается дядя Жак и другие каперы. К тому же он скрывал от нее свои намерения. Если бы Камилла только знала, что Саймон намерен арестовать ее дядю, то, наверное, не вышла бы за него замуж. Ее беспокоило то, что она не видела выхода. Если бы Саймон раньше доверился ей, открыл бы ей все свои планы, может, она и нашла бы какое-нибудь умное решение. Боже, почему она всегда попадает в тупиковые ситуации? Сначала дядя Огаст не оставил ей выбора, а теперь вот Саймон… Господи, какое нелепое положение!

Ну, теперь-то по крайней мере у нее выбор был: либо она остается женой Саймона и всю жизнь пляшет под его дудку, либо уходит от него. Но Камилле не нравился ни один из этих вариантов. Она не могла вступить с Саймоном в брачные отношения, зная, что ему безразличны ее чувства.

– Уйди, пожалуйста, Саймон, – попросила Камилла. – Сейчас я хочу только одного: чтобы ты оставил меня в покое.

Саймон простонал так громко, что было слышно даже через дверь.

– Нет, ты не этого хочешь и сама прекрасно это осознаешь. Да и я хочу совсем другого. – Он понизил голос: – Я хочу заняться с тобой любовью, принцесса. И не притворяйся, будто ты этого не хочешь. Я хочу сжимать тебя в объятиях, осыпать поцелуями. Ведь мы могли бы быть друг для друга всем.

– Нет. Чтобы заняться сегодня ночью со мной любовью, Саймон, тебе придется заставить меня силой. Но ты ведь на такое не способен, правда?

Затаив дыхание, Камилла ждала ответа.

Саймон выругался и ударил кулаком в дверь.

– Прекрасно, Камилла. Сиди сегодня под замком, если ты на этом настаиваешь. Но не думай, что на этом все и закончится. Все еще только начинается.

Он ушел. Камилла слышала, как хлопнула дверь. Она бессильно сползла на пол и закрыла лицо ладонями. Саймон прав. Все еще только начинается. И Камилла понятия не имела, когда все это закончится.

Всегда ударяешься больным местом.

Французская пословица

На третий день своего свадебного заточения Камилла сидела в гостиной и пыталась читать. Саймон не шел у нее из головы. С той ужасной брачной ночи он даже не пробовал отговорить ее от решения расторгнуть их брак. По крайней мере не предпринимал для этого никаких видимых усилий: не пытался больше ее соблазнить, не спорил с ней. Но он применил более подлую тактику, и надо сказать, это уже порядком утомило Камиллу.

На второй день после свадьбы Саймон подстерёг ее и заявил, что, так как их брак фиктивен, он не видит никакого смысла пять дней безвылазно сидеть дома и бить баклуши. Камилла встревожилась и стала объяснять ему, что если он нарушит креольский обычай, то вскоре о них начнет сплетничать весь город. Глаза его блеснули, и он ответил, что ей-то какое дело – когда она подаст на расторжение брака, о них так или иначе будут сплетничать, так лучше уж пусть начинают прямо сейчас.