Приблизившись к месье Мишелю и Дезире, Камилла услышала, как старик делает ее кузине какой-то сальный комплимент. Дезире приняла его со свойственным ей грациозным спокойствием, но Камилла не могла не заметить, что она выглядит бледнее обычного. Было ли это связано с беременностью или с бестактностью месье Мишеля, сказать трудно. В любом случае сейчас Дезире с радостью передохнула бы от своего назойливого ухажера. Это было Камилле только на руку.

– Месье Мишель! – воскликнула Камилла, подойдя поближе, и взяла старика под руку. Она заметила, что его бокал опять опустел. – Вам нужно подлить шампанского. Пойдемте со мной, сэр, и я прослежу, чтобы вас хорошо обслужили. Я не хочу, чтобы мои гости совсем зачахли в отсутствие напитков.

– Не волнуйтесь, мне и так хорошо, мадемуазель Гирон… – начал было месье Мишель, но вовремя спохватился. – Ох, теперь уже я позабыл о вашей свадьбе. Так не годится, не правда ли, мадам Вудворд?

– Нет, не годится. – Камилла упорно тянула старика за руку. – Если вы не пойдете со мной, то я обижусь. – Лихорадочно подыскивая предлог, чтобы оттащить его от кузины, она окинула взглядом комнату и заметила Уилкинсонов. – Кроме того, генерал Уилкинсон и его супруга выказали горячее желание познакомиться с одним из самых почетных жителей Нового Орлеана, – солгала Камилла. – Я обещала им вас представить.

– Генерал и его супруга желают со мной познакомиться? – удивился месье Мишель.

– Да. Позвольте мне на несколько минут украсть вас у моей кузины, чтобы представить самых важных гостей на приеме друг другу.

Старик обернулся к Дезире и с масленой улыбкой спросил:

– Ты ведь не обидишься, лапочка?

– Конечно, нет, – ответила девушка.

Камилла увлекла месье Мишеля в другой конец комнаты. Краем глаза она заметила, что Саймон подошел к ее кузине. За ним по пятам следовали его солдаты. Камилла на минуту остановилась перед столиком с закусками, наполнила бокал шампанским и, не глядя, протянула его месье Мишелю. Все ее внимание было целиком сосредоточено на Дезире. Вот Саймон представляет ей солдат. Камилла видела, как каждый солдат, когда до него доходит очередь, кланяется, а Дезире делает книксен. При этом лицо кузины оставалось бесстрастным: ничто не указывало на то, что она узнала кого-то из этих парней.

Чем дольше наблюдала за этим Камилла, тем больше убеждалась в том, что ее кузина никогда не была знакома с этими людьми.

Кровь отхлынула от ее лица. Не может этого быть! Ее любовником должен был быть кто-нибудь из них! Но из Дезире вышла бы плохая актриса. Если бы среди этих людей оказался ее возлюбленный, она как-то выдала бы себя.

– Мадам Вудворд, с вами все в порядке? – раздался голос месье Мишеля.

Камилла с трудом переключила на него внимание:

– Да, да. Конечно же. Со мной все в порядке.

Но это было неправдой. Ничего не в порядке! Камилла вдруг поняла, что все ее усилия по поиску возлюбленного кузины были напрасны. Она влезла в дела дяди Жака и Саймона, была скомпрометирована, публично унижена дядей Огастом и вынуждена пойти замуж за того, кого даже не знает толком. И во имя чего?

Все пошло прахом. Где теперь искать любовника Дезире – неизвестно. Камилла смахнула слезы, застилавшие ей глаза. Все пропало. Дезире придется выйти замуж за месье Мишеля. Другого выхода не было. И Камилла уже ничего не сможет сделать, чтобы помешать этому.

Если бы я только знал! – так говорим мы часто, но, увы, знание всегда приходит слишком поздно.

Креольская пословица

Саймон почти не притронулся к еде: он думал о своем. После ужина его буквально вынесла на улицу толпа приглашенных на свадьбу мужчин, которые сиплыми голосами обменивались разными шуточками. Эта разудалая ватага сопровождала Саймона по городу до самого его дома на Байю-роуд. Камиллы нигде не было видно – как только торт разрезали на ломтики и раздали всем незамужним девушкам, ее куда-то увлекла за собой группа женщин. Саймону объяснили, что новобрачную увели, чтобы приготовить. Он мог только догадываться, что это значит. Чем больше Саймон строил догадок, тем больше возбуждался. Этому немало способствовало вино, выпитое за ужином, и шутки со всех сторон, в каждой из которых сквозил намек на то, чем муж и жена занимаются в постели.

Он ждал этого целых четыре дня, каждый вечер засыпал с мыслью об этом. Он был уверен, что с интимной стороной их жизни все будет в полном порядке. Он никогда раньше так не хотел никакую женщину и чувствовал, что Камилла тоже испытывает к нему влечение.

Саймон не заметил, как всей гурьбой они дошли до его дома. У него перехватило дыхание, когда, взглянув наверх, он увидел мягкий отблеск свечей в окне своей спальни. Значит, Камилла уже там, ждет его. Чувствуя, как в венах у него закипает кровь, он, шагая через две ступени, направился к входной двери.

– Будь молодцом! – закричали сопровождавшие его мужчины, однако за ним никто не последовал. Очевидно, это не было предписано обычаем.

Согласно креольской традиции, они с Камиллой должны были провести последующие пять дней в доме, никуда не выходя. Луис и служанка из дома Фонтейнов, которая помогала Камилле по хозяйству, останутся здесь, чтобы им прислуживать. Предполагалось, что Саймон и Камилла большую часть пятидневного затворничества проведут в спальне, куда слуги будут приносить им еду.

Саймон усмехнулся. Да, некоторые креольские обычаи были ему определенно по нраву.

Вообще-то если бы он и Камилла строго придерживались всех обычаев, то провели бы эти пять дней после свадьбы в ее спальне, в доме ее дяди. Но Саймон отказался наотрез. Ему совсем не улыбалось провести первую брачную ночь под крышей дома Фонтейна. Уж лучше у себя.

В доме стояла необычайная тишина. Камилла ушла со свадебного ужина в сопровождении своей тети и нескольких родственниц, но, очевидно, дамы не стали надолго здесь задерживаться. И слава Богу. Саймону не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел его в таком состоянии. За исключением Камиллы, разумеется.

Саймон поднялся по лестнице и вошел в спальню. Камилла сидела на его кровати с пологом на четырех столбиках. На ней была прозрачная муслиновая сорочка с низким вырезом. Увидев ее, Саймон воспылал еще большей страстью. По плечам Камиллы рассыпались каштановые волосы. Свет свечей бросал на ее кожу янтарный отблеск.

У Саймона учащенно забилось сердце. Гром и молния! Она выглядела до того прелестно, что прямо так и съел бы. Ему хотелось поглотить ее целиком, без остатка.

Он непременно набросился бы на Камиллу, но его удерживало какое-то неопределенное выражение ее глаз: несмотря на все ее дерзкие выходки и вызывающее поведение, она все-таки девственница. Оттого, как Саймон поведет себя сейчас, зависит, как сложатся их дальнейшие отношения в браке. Он не хотел все испортить.

– Саймон? – спросила Камилла.