Город Бодрум.

Хотя водитель был прав, кому Бодрум, а кому Галикарнас, по крайней мере, когда Александр Македонский, он же Великий, ровнял это место с землей то делал он это не в Бодруме.

И точно так же не в Бодруме правила некогда Артемизия I, при наследнике которой, тиране Лигдаммде, местный уроженец по имени Геродот, тот самый, которого впоследствии назвали «отцом истории», был вынужден бежать из своего родного Галикарнаса, даже не подозревая, что столетия спустя овдовевший царь Мавсол, супруг почившей Артемизии II, велит построить здесь одно из семи чудес света, по именованное его современниками «мавзолеем», раз валины которого будут видны даже после того, как Александр прикажет в 333 году до нашей эры сровнять этот город с землей.

А еще века спустя осевшие здесь рыцари-иоанниты выстроят на развалинах мавзолея крепость и нарекут ее именем Святого Петра. Темно-серая, угрюмо возвышающаяся над жемчужно-зеленой бодрумской бухтой и делящая ее пополам.

С невысоких холмов сбегают вниз белые невысокие дома, как слева, так и справа от крепости покачиваются яхты и яхточки, да еще бесшабашно пахнет морем. А ближе к линии горизонта хорошо различимы в дымке тумана сероватые глыбы островов, один из которых называется Кос. Территориально он принадлежит другой стране: греческий остров Кос, где тоже есть крепость иоаннитов, но кроме нее еще и Асклепион, древнее святилище, посвященное уроженцу острова, знаменитому врачу Гиппократу, заодно — наверное, экономии ради, — богу Аполлону судя по всему, некогда и распылившему над всеми окрестными островами и прибрежной частью материка веселящий газ.

Банан ничего не ведал об Аполлоне, Геродоте и Гиппократе. Прямо со станции он позвонил по выданному Жанной номеру, выслушал бойкие указания о том, как лучше добраться до яхты, где со своим гражданским мужем-турком в летний сезон обитала подруга его случайной испанской знакомой, заплатил за разговор и пошел вниз от bus station, чувствуя, как с каждой минутой нарастает лихорадящая волна веселья, сумасшедшая энергия пропитывает тело и от депрессии не остается и следа, пусть даже видимых причин для этого нет.

И невидимых — тоже.

Нет никаких причин для веселья, разве что узкие улочки и узкие проемы окон, ажурные арки, за которыми проглядывает уже не серовато-жемчужное, а голубое, как в детских снах, море, и идут мимо веселые люди с улыбающимися глазами. Никто из них не носит респираторов и противогазов, никто не боится веселящего газа — Банан еще раз делает полный вдох легкими. Он забыл, куда идти, но тут все просто — главное, найти набережную, а там крепость Святого Петра, яхты слева, яхты справа, ему надо в левую часть, особые приметы: коричневая корма, на которой должно быть написано «Paradise».

Суденышко под названием «Рай».

Он спускается к набережной, еще нет девяти, но солнце уже отчаянно пригревает, днем, наверное станет совсем жарко.

Отчетливо видна крепость, скорее серовато-белая, чем темно-серая. А может, это на каменных стенах так причудливо играют солнечные блики? Банан сворачивает влево, огибает часть стены и выходит к морю. Яхт на самом деле множество, и большая часть — с коричневой кормой, да почти у всех и корпус коричневый, только вот мачты более светлого дерева, или же так окрашены — под цвет свежеструганной сосны.

«Mirabella», «Metem», «Murad» (целый ряд на букву «m»), затем сразу начинается «а» — «Afrodita», «Ambrosia», «Ambassador», Банан ищет обещанный «Рай», но никак не может найти. Одни яхточки отходят от берега и направляются к островам, другие просто фланируют параллельно набережной. Солнце становится заметно выше, вода вспыхивает серебром, и очередная доза адреналина оказывается в крови у Банана. Он снова вдыхает воздух распахнувшимися легкими, голова опять идет кругом, еще немного — и он свалится здесь же, на набережной, упадет рядом с божественной эгейской волной, вот тогда мозг и начнет засыпать под ее тихий шелест, не выдержав этого безумного напора энергии, готовой вначале поглотить его, а уже потом — раздавить…

Корма «Рая» возникает внезапно.

Банан видит толстушку, снимающую белье с веревки.

— Эй! — кричит Максим, — это вы — Лариса?

Толстушка смотрит на Банана и машет ему рукой.

Он осторожно ступает на узенький трап и вот уже спрыгивает на корму.

У Ларисы, как и положено толстушке, смешливые глаза.

— Мне Жанна звонила, — говорит, протягивая ему руку, — ничего, перекантуетесь у нас сколько надо!

Банан пожимает руку и только кивает.

Он ничего не знает: ни сколько ему надо, ни что он здесь будет делать.

Но на всякий случай говорит:

— Три дня!

А потом добавляет: — Может, четыре!

— Да хоть неделю! — говорит толстушка, а потом объясняет, что на самом деле жить на яхте не очень удобно, спать ему придется на маленьком диванчике, хотя он может это делать и на палубе, но ночи уже холодные, а в пользовании туалетом здесь есть своя специфика, сейчас она покажет…

Она показывает, Банан кивает головой: все понял. Это помпа, типа насоса, ее качаешь, вода поступает куда надо. И все смывает. А не качаешь — не смывает.

Толстушке пора на работу, возить туристов.

Муж приедет вечером, тогда и познакомятся.

Город маленький, он тут быстро все найдет.

Днем жарко, но уже не так, как летом.

Вода еще теплая, но в Средиземном море теплее.

Если он захочет есть, то на берегу прорва ресторанчиков.

Она так и говорит: «прорва».

А деньги менять лучше в банке, там курс выше.

Лучше все равно расплачиваться лирами.

Но она может поменять и сама.

Банан меняет еще пятьдесят долларов, после дороги у него почти ничего не осталось.

— Купаться можешь прямо с яхты, — говорит Лариса, — только смотри, чтобы никто не придавил!

Банан кивает.

На самом деле ему очень хочется в воду: надо причаститься, вновь ощутить себя живым.

Когда ты в море, то ты — живой.

В Испании он так и не зашел в море, наверное, поэтому и получил по шее.

А еще укол в руку.

И остался без ампулы.

Сволочь Вилли!

Где тут его искать?

Солнце все выше, вода искрится сильнее.

Банан садится на палубу и чувствует, как ему хорошо.

Ему давно уже не было так хорошо, наверное, с тех пор, как он в последний раз был дома.

Но больше у него его нет.

Теперь он бездомен, даже паспорт ненастоящий.

Банан достает паспорт и смотрит на фотографию.

«Синьор Рикардо Фуэнтес».

Wanted!

Разыскивается некто синьор Рикардо Фуэнтес, известный также под кличками «Максим» и «Банан», особо опасный преступник, похитивший стратегически важный объект, ампулу под индексом ZZX 222 со спермой некоего Палтуса, представляющую судя по всему, особый интерес.