– Почему под подушкой? – удивилась Кира.

– Хотел сюрприз сделать. Мне родители подарки всегда под подушку клали. А я потом – Майе.

– Сюрприз удался… И я должна тебе сказать спасибо в первую очередь за суд. Он не удовлетворил иск Виктора.

– Кто бы сомневался, – усмехнулся Андрей, – жаль, что они столько нервов вымотали.

– Знаешь, вот я думаю, не прозвучи твое имя, не огласи Семен Семенович твои заслуги, не упомяни он птицеферму, таков ли был бы результат? Выиграла ли бы я дело?

– Выиграла, но только позже. После апелляции. А какой смысл было так затягивать это сомнительное удовольствие? Видишь ли, казус этого суда был в том, что всерьез здесь ничего нельзя было доказывать.

– Это как?

– Смехотворная претензия к тебе как к матери. Она требовала либо утрированно-формального подхода, либо какого-то незначительного факта, который повлиял бы на ход событий. Судья же действовала в интересах Виктора и Зенининой. Нет, не явно, не нарушая закон и порядок, а тонко, акцентами, нюансами. Посуди сама, если бы ты была алкоголичкой, бьющей ребенка, спас бы тебя дом, купленный тебе малознакомым мужчиной? Нет, конечно. Более того, он усугубил бы твое положение. Ты обратила внимание, какой Семен Семенович зануда? Как он мелочно, дотошно отвечал на каждый выпад той стороны и обязательно выдавал банальную, избитую формулировку? Например: «Надо порадоваться созданию новой семьи!»

– Откуда ты знаешь, что он так говорил?

– Мы обсуждали с ним заседания.

– С ума сойти, я даже этого не заметила. Кстати, а ведь если говорить о формальностях – я ведь действительно ребенка оставила чужим людям.

– Да, формально это так. И именно это играло против тебя. Та сторона тоже строго формально подошла к делу. Мало ли, что вся Вяземка знает о вашей дружбе с Вороновой, что отец дочери не уделяет ей должного внимания, что Антонина Васильевна отказала тебе в помощи. Это все на уровне разговоров. А формально – да, ты оставила Лену в чужой семье. Поэтому старик и не стал ничего доказывать – ни вашу дружбу с Вороновой, ни то, что отец был виноват в случившемся. Семен Семенович только обозначил эти моменты. Но формально к тебе претензий быть не может: твой поступок был вынужденным, тебя оставили без помощи, но ты вышла победительницей. А победителей не судят.

– Победительницей?

– Да, конечно. Чем закончилась твоя поездка в Италию?

– Чем?

– Открытием предприятия на территории Вяземки, созданием новых рабочих мест и вложением капиталов в родную деревню.

– Ага, – задумчиво ответила Кира, – и я теперь влиятельный человек?

– Должна им стать, – улыбнулся Крылов.

– Но мне точно это все не снится? Я не сошла с ума, не перенервничала и ничего не путаю? – спросила Кира, принимаясь листать документы, которые подвинул к ней Крылов.

– Эта дарственная на твое имя – абсолютная реальность. Кстати, как и предложение, которое я тебе делал.

– Слушай, а мы не спешим? С договорами, с предложением…

Крылов помолчал, а потом сказал:

– С договорами не спешим, они уже позади. А вот с предложением… Тебе решать.

– Я боюсь, что ты все это делаешь, спасая меня, из жалости, от душевной широты, сочувствия. Боюсь, что ты перепутал любовь и сострадание.

– Ничего я не перепутал, – вдруг буркнул Крылов, – если ты больше не хочешь картошки, давай пить чай. Я торт купил, сладкого вдруг захотелось.

Кира растерялась:

– Торт?

– Ну да. А что в этом такого?

– Нет, ничего. Просто ты так был уверен, что все закончится хорошо?

– Ни минуты не сомневался.

– Я тоже очень хочу сладкого.

Она откинула одеяло и спустила ноги на пол. Теплая ночная рубашка не спасла от зимнего сквозняка, но большие пушистые носки по-прежнему согревали ступни. Кира оглянулась на Крылова, утонувшего в перине, накинула на плечи платок и вышла из спальни. Дом прогрелся – батареи были огненными, большие окна плотно закрыты. Но в спальне было прохладно: Кира на ночь открывала фрамугу. Она быстро умылась, почистила зубы. Еще немного – и проснется весь дом: Лена, Майя, Крылов. И тогда поднимется шум, смех, возникнет суета, которая заклубится по анфиладе комнат, и Кира не успеет развесить подарки.

Она прилетела два дня назад. Новогодние каникулы были долгожданным перерывом, чтобы побывать дома и увидеться с близкими. За все время занятий Крылов только один раз смог навестить ее. «Близится Новый год, сдаем сразу несколько проектов! Я должен быть в Москве!» – объяснял он Кире. И она все понимала, но ужасно скучала. И вот совершенно неожиданно отпустили всех на новогодние дни. Кира своим ничего не сказала, только закупила кучу подарков и позвонила Крылову уже из аэропорта:

– Встречай!

Тот примчался со слегка обмороженными цветами – в Москве стояли бесснежные лютые морозы.

– Как же хорошо, что ты прилетела! Я уже собирался к тебе. А теперь мы встретим наш первый Новый год в новом доме!

Кира ничего не ответила, только прижалась щекой к его плечу.

– Ну, пошли, что же ты стоишь?! – потянул ее Крылов.

– Погоди, надо одного человека дождаться.

– Какого человека? – спросил Крылов, но тут же громко вскрикнул: – Майка моя!

– Да, твоя Майка, – рассмеялась Кира.

Майя вышла из толпы прилетевших другим рейсом и сразу же бросилась на шею отцу.

– Пап, прости! Я не хотела… я такая была идиотка…

– Ну, ты что! Перестань, – обнимал Крылов свою великовозрастную дочь. Кира стояла рядом и довольно улыбалась.

Да, это она устроила. В один из выходных прилетела к Майе, вытащила ее в кафе, и они проговорили два часа.

Кира понимала, что Новый год – тот самый праздник, который нельзя встречать в ссоре, что для Крылова отношения с Майей очень важны, он не будет чувствовать себя счастливым, не помирившись с дочерью.

– Ты его любишь? – Майя посмотрела в сторону, чтобы не смущать Киру.

– Очень, – рассмеялась Кира, – и не спрашивай, как можно влюбиться в человека за такой короткий срок. Поверь только, что в твоего отца можно. И вообще, я поняла: счастье искать не надо. Оно само приходит, только нужно быть готовой.

И вот они в Москве. И Крылов не верит своим глазам, и Кира, глядя на них, чуть не плачет от радости. «Экая я сентиментальная стала!» – думала она и тут же себя оправдывала: – Это все Новый год. Только он».

В скором времени Кира стояла у окна и разглядывала огромную поляну перед домом. Сквозь редкий снег зеленела трава. Она так и не успела пожухнуть – зима наступила в один прием, заколдовав все вокруг. Кира проследила взглядом за птицами – те полетели к большой кормушке, которая висела у забора. Потом она приподнялась на цыпочки и чуть приоткрыла форточку. «Сейчас накину шубу, надену валенки и пойду развешу подарки». Они еще вчера закончили украшать большую елку, стоящую напротив ворот.