— Поверьте, он искренний… А что касается бус, то у меня вполне профессиональный интерес. Мое предприятие в качестве товаров народного потребления выпускает ювелирные украшения. Мы в этом преуспели. Даже на международных выставках экспонируемся. В следующий приезд обещаю вам подарить что-нибудь из наших изделий. Надеюсь, вам понравится. У меня работают лучшие ювелиры Москвы. Хотя про толкучки вы правы. Действительно, наши произведения до прилавков магазинов не доходят, но и на толкучках их найти очень трудно.

— Полно, Родион Иванович, мне будет неудобно принимать такие подарки. Я все-таки должностное лицо. Меня коллектив осудит…

— Вы в первую очередь красавица. А красота должна иметь достойное обрамление. Кому придет в голову запрещать вставлять в рамы живописные шедевры…

— Ох, Родион Иванович, все же заставили меня покраснеть. В нашей провинции мне уже давно не говорили столько лестного. Спасибо…

— Давайте выпьем за прекрасных дам! — вмешался в разговор директор. — Пьем стоя…

Застолье развивалось непринужденно. Вскоре зал начал заполняться людьми. Заиграла музыка. Родик пригласил Лидию Степановну на танец. В туфлях на безумно высоких каблуках Лидия Степановна была почти на голову длиннее Родика, но его это не смущало. Он чувствовал себя с этой женщиной уверенно. Так уверенно, как будто знал ее уже много лет. Более того, он инстинктивно чувствовал, что и она относится к нему не просто с симпатией, а как-то иначе, по-домашнему. После окончания музыки они некоторое время стояли, держа друг друга в танцевальных объятиях и не двигаясь. Что-то неуловимое сблизило их. Вероятно, это почувствовали не только они. Когда наконец Родик проводил Лидию Степановну к ее месту, за столом на некоторое время воцарилась напряженная тишина. Родик, ощущая неловкость момента, разрядил обстановку шутливым тостом: «Давайте выпьем за то, чтобы ваш завод выпускал маски для противогазов, надевая которые, человек становился бы не резиновым чудовищем со стеклянными глазами, а прекрасным созданием, радующим взгляд не меньше, чем красивая женщина».

— Ну, Родион Иванович, ты и загнул, — засмеялся директор, перейдя на «ты». — Хотя… За бугром делают нечто похожее. В каждой шутке есть доля шутки. Ха-ха-ха… С удовольствием выпью… Хорошо сидим… Жаль, Родион Иванович, что ты раньше не приезжал…

Тосты сыпались один за другим. Не пил только Михаил Абрамович, с серьезным видом беседовавший с главным инженером. Родик, зная эту его особенность и не желая возможных пересудов, громко через весь стол крикнул: «Михаил Абрамович! Ты смотри… Я тебе пить запрещаю. На тебе ответственность… За меня».

— Ну, ты и строг, Родион Иванович. Время-то уже не рабочее, — вполне серьезно заступился директор.

— Не строг, не строг… У нас все двадцать четыре часа рабочие, — отозвался Родик. — Закон… Если я пью, мои коллеги не пьют.

— А у нас всем можно, — поднимая рюмку, парировал директор. — Давайте за угнетенного этим тираном Михаила Абрамовича… Хоть рюмку ему разреши.

— Ни за что!

Водка подействовала. Регулировать поток тостов стало невозможно. Застолье традиционно перешло в пьянку. Все говорили одновременно, не слушая друг друга, хаотично наливая и выпивая. Родик, как обычно, почти не пьянел и в привычной обстановке чувствовал себя прекрасно, чокаясь со всеми подряд, улыбаясь и отвечая на товарищеские объятия. Почувствовав отсутствие какого-либо внимания к себе, Лидия Степановна сделала попытку тихо, по-английски, убежать домой. Родик боковым зрением уловил этот момент. Извинившись перед собеседником, он устремился за Лидией Степановной и догнал ее около гардероба.

— Не покидайте нас, о, прекрасная дама, — наигранно гнусаво-просящим голосом запричитал Родик. — Хотите, я на колени встану? Мы ведь без вас впадем в первобытную дикость.

— По-моему, мои коллеги уже в эту дикость впали. Я этих пьяниц знаю. Лучше пойду домой. Поверьте, они этого даже не заметят.

— Я же заметил… Останьтесь ради меня. Обещаю быть самым галантным кавалером.

— Пойду, Родион Иванович. Поверьте, всем от этого будет лучше.

— Приглашаю вас танцевать, — почувствовав неуверенность Лидии Степановны, предложил Родик, беря ее под руку и увлекая вверх по лестнице.

— Вы насильник, Родион Иванович. Правильно про вас, москвичей, говорят… Ладно… Побуду еще полчасика, но лучше посидим за столом. Неудобно…

На площадке между двумя лестничными пролетами Родик попытался шутливо поцеловать Лидию Степановну, но она, как бы не поняв, отстранилась. Родика такая неудача нисколько не смутила, и он продолжил настойчивые ухаживания.

Лидия Степановна после неудавшейся попытки побега смирилась с необходимостью терпеть пьяный мужской кагал. Вероятно, поняв, что Родик — единственный мужчина за столом, способный за ней ухаживать, расположилась рядом с ним и с удовольствием принимала все знаки внимания. Родик, в котором выпитая водка пробудила донжуана, беспрерывно подзывал официанта и угощал Лидию Степановну напитками и десертами. Приглашая ее на танец, он позволял себе все больше вольностей. Лидия Степановна их поощряла. Танцы, несмотря на музыку, становились все медленнее и все более походили на объятия. Вскоре они уже не возвращались за стол, перешли на «ты», а паузы в музыке пережидали стоя, прижавшись друг к другу. Пьяный коллектив перестал обращать на них внимание, и они были предоставлены друг другу…

Музыка кончилась. Родик поблагодарил ансамбль словами и деньгами, а те в ответ исполнили еще какую-то танцевальную мелодию.

Ресторан закрывался. Родик расплатился, дав более чем щедрые чаевые. Официанты и метрдотель подчеркнуто предупредительно проводили их до гардероба, помогая плохо державшимся на ногах директору и начальнику военной приемки спуститься по лестнице. Родик и Михаил Абрамович, уворачиваясь от объятий и поцелуев, стали усаживать всех в такси. Как-то само собой получилось, что они и Лидия Степановна в стоящую у входа в ресторан машину не поместились. Она уехала. Другую, по словам швейцара, получившего на чай и ставшего от этого чрезвычайно любезным, надо было ожидать «с минуты на минуту». Родик, разгоряченный танцами, возвращаться в ресторан не хотел, несмотря на сырой холодный ветер и тротуарную слякоть. Он стоял в распахнутом пальто, крепко держа Лидию Степановну под руку.

— Вот пьяницы, — шутливо сказала Лидия Степановна. — Напились и забыли о гостях. Даже до гостиницы не проводили. Поросята.

— Ничего… Сейчас отвезем тебя на такси домой, а потом поедем в гостиницу, — отозвался Родик.

— Уж нет. Сделаем все наоборот, — возразила Лидия Степановна.

— Молчи, женщина. Сделаем так… Довезем Михаила Абрамовича до гостиницы, он будет квартирьерствовать, а я провожу тебя домой…

— Умный… Куда ехать? Вон гостиница светится. Пешком две минуты, — засмеялась Лидия Степановна. — Пошли…

Пока выполняли обычные формальности и получали ключи от номеров, Родик почувствовал усталость, но мужское достоинство не позволяло это показать. В душе завидуя Михаилу Абрамовичу, он подхватил Лидию Степановну под руку и вышел на улицу.