Я почти не соображаю – говорить сложно, думать сложно. Хочется закрыть глаза, позволяя утянуть себя в пучину, но… нет! Хочу запомнить каждое мгновение!

И вот уже не пальцы ласкают меня, а горячий, подрагивающий член. Скользит, размазывая влагу. Нажимает на чувствительный клитор, и я почти кричу… или кричу?

— Давай же!

— Ненасытная моя девочка, — Андрей со стоном врывается в меня, заполняя собой.

На секунду замирает, позволяя привыкнуть, а затем начинает двигаться – сильно, жестко. Берет меня всю – полностью и без остатка. Я приподнимаю бедра, и член врывается в меня еще глубже.

— Андрей, да… пожалуйста, — я шепчу что-то бессвязное, впившись пальцами в плечи мужчины.

Мышцы его перекатываются, спина влажная от пота, и вокруг витает особый запах, сводящий с ума – феромоны, секс? Дышу часто, всхлипываю от быстрых толчков. Еще чуть-чуть, и я достигну пика… да!

— Сейчас, — низким голосом шепчет Андрей, прикусывая меня за нижнюю губу. Вдалбливается в меня, тараня членом без жалости, и я сжимаюсь вокруг него в сокрушающем оргазме.

Мое тело мне не принадлежит. Живет своей жизнью, ластясь к Андрею. Лишь бы и ему было также хорошо, как и мне… Андрей вздрагивает, и движения его замедляются. Пара медленных движений, и он покидает меня.

— Скоро продолжим, — хрипло произносит Андрей. Грудь его высоко вздымается от шумного, быстрого дыхания.

Обнимаю мужа, вдыхаю его запах – особенно пьянящий после секса – и на миг преисполняюсь к самой себе дикой ненавистью.

— Андрей, — повинуясь порыву говорю я. – Что бы там ни было… я не сержусь. И прощаю!

Мужчина перекатывается на бок, глядит на меня внимательно, а я легко улыбаюсь в ответ – правда ведь, простила. И ложь его – не может он по-другому, и опасность, которой подвергает нашу семью – не он один виноват. А еще я вдруг понимаю, что не изменял он мне. Что правду говорил, рассказывая ту идиотскую историю – не мог Андрей так поступить со мной, а если бы даже и было что-то…

Плевать. Знаю, что он меня любит!

Только этого мало.

— Спасибо, — нежно целует он меня в висок. Понял, или нет – неважно.

— Где ты сегодня был? Ты вернулся такой… странный, — пытаюсь я подобрать определение его состоянию.

Андрей зло фыркает, смотрит на меня с сомнением, и я понимаю – что-то случилось.

Ну же, расскажи мне, может, еще не поздно…

— Встретился с одним человеком, — кривится он. – Мне поступило одно предложение, над которым стоит подумать. Не хочу говорить об этом, лучше займемся чем-то более интересным!

Андрей затыкает мой рот поцелуем – почти яростным, одержимым. И, прежде чем снова окунуться в наше общее безумие, я понимаю – ничего не изменится, пока я не сделаю то, что должна.

Несмотря на твердое решение, и написанное от руки письмо, я играю с судьбой. Встаю с кровати тихо, но не бесшумно. Расчесываюсь, одеваюсь также – не особо стараясь остаться незаметной, а ведь Андрей чутко спит.

Но судьба на моей стороне, и я не знаю – радоваться этому, или нет. В глубине души я хочу, чтобы он проснулся, и остановил меня. Решил все сам: запер, запретив покидать дом, приставив охрану…

Но Андрей спит, раскинув руки на кровати. Во сне он выглядит совсем юным – счастливым, полным жизни. Мне физически больно от того, что я не могу позволить себе последний поцелуй – сколько их было уже? Сделаю сейчас шаг ему навстречу, и не смогу уйти!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Оставляю письмо на туалетном столике, и иду к задней двери – охрана сменится через несколько минут, и у меня будет время выскользнуть. И я, ведомая проклятой удачей, оказываюсь на улице. Миную наш дом, незамеченная людьми Андрея, и иду по снежной тропе, задыхаясь.

Слез нет, в горле пересохло, и меня душит боль – того и гляди убьет. Боже мой, не совершаю ли я ошибку? Я так нужна Андрею, но покидаю его в такой тяжелый момент…

Около условленного места я вижу припаркованную машину, коротко моргнувшую мне фарами. В окне Захар – сонный, прижавший ладошку к окну. Сажусь рядом с ним, и отец заводит машину.

Я правильно поступаю – довольно сомнений! А Андрей… он прочтет письмо, и поймет, что нужно делать. Поймет, что я не бросаю его.

Наоборот, даю шанс.

Андрей

Едва я открываю глаза, понимаю – что-то не так. Случилось нечто необратимое, неотвратимое, хотя ничто на это не указывает. Или указывает?

Подушка рядом пуста. В душе не слышно шума воды, и мурлыканья дурацкий попсовых песен. Из кухни тоже не доносятся привычные звуки… сажусь на кровать, моментально проснувшись, будто холодной водой окатили.

Понимание приходит резко – ушла. Ускользнула.

Снова!

— Нет, ну не могла же она так поступить, — успокаиваю я сам себя, и встаю с кровати. Открываю шкаф – одежда на месте. Туфли, сумки, другая женская дребедень – все лежит на своих, привычных взгляду местах.

Значит, я просто идиот! Выдыхаю, и смеюсь нервно. Но взгляд вдруг цепляется за белый, свернутый пополам лист. Беру его в руки, несколько секунд не решаясь его развернуть, и качаю головой – как сопливая девчонка себя веду!

«Андрей!

В этом письме я не стану извиняться за свой уход. Я вообще извиняться не собираюсь – надеюсь, ты меня поймешь. Любить тебя так сильно, как люблю я, и смотреть на то, как ты себя губишь – это тяжело. Но я бы справилась, если бы не Захар, которому нужна мама. И если бы не малыш, который появится у нас совсем скоро…

Можешь ругать меня последними словами за мой уход – помню, что ты предлагал вывезти нас с Захаром в безопасное место, но я решила дать тебе свободу. На время, или навсегда – решать только тебе. Считай, что с этого момента ты абсолютно свободен и не связан со мной никакими обещаниями и обязательствами. Делай что хочешь, решай свои проблемы любыми методами – я никогда тебя не упрекну.

Ты ведь понимаешь, что, если бы я осталась – добром бы это не закончилось? Я просто не могу смотреть на то, как ты мне лжешь! День за днем обманываешь, издеваясь и над собой, и надо мной. И я ведь мешаю тебе сейчас – признай? Боишься сболтнуть при мне что-то лишнее – не доверяя, боясь моей реакции. И не зря, надо признать. Я нужна тебе, любишь, но мешаю – и не спорь, я видела это в твоих глазах.