Он обнял ее, и они долго стояли молча.

Сейчас их старшему сыну девять, а общей дочке почти два и она уже знает почти все буквы.

Марина по-прежнему любит читать литературу про воспитание детей. Где-то увидела ссылку на детскую колонку «Сноба». Столько лет прошло, но она узнала меня на снобовской фотографии (что, в общем-то, неудивительно, ибо до недавнего времени у меня на аватарке висела фотография более чем десятилетней давности) и вот, решила написать.

Думаю, все понимают, как я была рада письму Марины.

Это вот прямо сейчас случилось. Меня спросили, а я, честное слово, растерялась. И совсем-совсем не знала, что ответить. Со мной такое редко бывает. А потом я удивилась: почему мне раньше-то в голову никогда не приходило?

Женщина пришла молодая, но печальная и какая-то слегка на вид «опустившая руки». Казалось, если ее спросить о чем-нибудь: «А вот почему вы не?..» – она непременно ответит: «А зачем?»

Ребенка с ней не было.

– Мне даже стыдно немного ваше время занимать, – сказала она. – Я читала, с какими проблемами к вам приходят. А у меня ерунда какая-то… Ну это все равно, как во время эпидемии к врачу с насморком идти…

– Стоп, – прервала я ее излияния. – Во-первых, никакой особой психологической эпидемии у нас в поликлинике не наблюдается, а во-вторых, если я, допустим, врач, то позвольте мне самой судить о вашем «насморке».

– Да-да, конечно, – торопливо согласилась она.

– Рассказывайте, я вас внимательно слушаю.

Ее история была исполнена строго в духе критического (и даже немного социалистического) реализма и напомнила мне школьные уроки литературы.

Женя (так ее звали) познакомилась со своим будущим мужем на общажной дружеской вечеринке в конце второго курса. Обоим было по девятнадцать лет, и его тоже звали Женей. Это всех веселило – студенты вообще люди не скучные.

– Как же мы будем вас различать? – спросила уже слегка нетрезвая хозяйка вечеринки.

– Разумеется, дама останется со своим собственным именем, – поклонился в сторону Жени будущий муж. – А я согласен называться Геней, сокращенное от «Евгений – гений».

– Быть по сему! – радостно завопили собравшиеся.

С того вечера так и осталось: Женя и Геня.

Они стали парой, встречались между лекциями (учились на одном факультете, но на разных отделениях), ходили за ручку. Женя влюбилась и этого не скрывала, сияла, похорошела невероятно (по признанию заклятых, еще школьных подружек – а это дорогого стоит, ибо в их компании она прежде слыла невзрачной, лишенной какой бы то ни было девической эффектности). Засыпала, думала, почти молилась: боже, какая же я счастливая! Как же мне повезло! Пусть и всем людям тоже повезет! Пусть они узнают такое же счастье! И весь мир от этого наверняка станет краше и дружелюбнее!

Геня приехал в Питер откуда-то с севера, был бесшабашен, не особенно образован, но уверен в себе, добр и обходителен. К Жене относился как к редкой книжке в книжные времена: брал уважительно, хранил бережно, читал медленно, вдумчиво, никуда не торопясь. В походных случаях оборачивал в обложку, чтоб не повредилась.

В конце четвертого курса Геня сделал предложение. Поженились на пятом. Дочка родилась через три месяца после защиты дипломов.

Женя: мне прежде казалось, что уж и некуда еще больше счастливой быть, а вот когда дочка-очаровашка родилась и рядом муж, любимый и любящий… Иногда прям до боли… Я даже плакала от счастья… Геня спрашивает: Женечка, что с тобой? Кто тебя обидел? Что мне сделать? А я и ответить ничего не могу, только бормочу: нет, нет, спасибо, спасибо…

На работе неконфликтный, разумный и обязательный Геня хорошо вписался в коллектив и нравился начальнику. Женины родители помогли внести первый взнос за квартиру. Между рождениями детей Женя еще успела поработать в социальной сфере – правда, не по специальности, но с удовольствием, потому что если честно, то инженер из нее скорее не получился, чем наоборот, хотя в институте она училась всегда хорошо. Мальчик Арсений родился четыре года назад. Слава богу, тоже чудесный и здоровый.

– Жень, где насморк-то? – взвыла я.

Женщина опустила голову, помолчала. Потом подняла на меня глаза, зрительно увеличившиеся от выступивших на них слез:

– Я на самом деле пришла, чтобы вас спросить. Вот вы давно работаете психологом и живете… тоже давно. Скажите, любовь… она может вернуться?

– Вернуться? Это как? – глупо спросила я.

– Ну да, да! Чего тут непонятного! – она затрясла головой, как щенок, который треплет украденный у хозяина носок. Слезы из глаз полетели в разные стороны. – Он совсем-совсем не изменился, понимаете? Все его достоинства – при нем. И все недостатки тоже, я их и раньше все знала, ничего нового. Но я его почему-то разлюбила! То, на что раньше я и внимания не обращала или умилялась, сейчас – раздражает. Его спрашивают: Геня – это сокращенное от «Геннадий»? Он смеется: «Нет, от «Гений»!» Мне раньше самой было смешно, а теперь я просто зубы от злости стискиваю: какой ты гений, к чертям собачьим, обычный инженер, чьи-то чужие идеи стандартно реализуешь и ни одной звезды с неба не схватишь никогда. Придет с работы, с детьми чуть-чуть повозится – и за компьютер или «Формулу 1» смотреть. Так ведь он и раньше таким был, а я думала и чувствовала: мой, чудесный! Носки он всегда бросал вывернутыми наизнанку, и, когда жует, у него за ушами как-то странно щелкает… Вы поняли, да?

– Уши Каренина, хрестоматия для девятого класса, ага, – кивнула я.

– Мне всего тридцать четыре года, впереди еще много лет. Мне есть с чем сравнивать. Я сейчас как под водой; наверное, это называется отчаянием. Это пройдет? У нас двое детей, он их любит, они любят его. У нас все хорошо, я не встретила никого другого. Но он тоже замечает, конечно, как-то сказал: ты не заболела? В тебе как лампочку вывернули… Я детям меньше даю, на работе я всегда была выдумщицей, а сейчас делаю проект, и все. Мне как будто воздуху все время не хватает, я столько лет дышала любовью. Я спрашиваю вас: есть ли шанс, что любовь, любовь именно к нему, к Гене, моему мужу, отцу моих детей, вернется, бывает ли это вообще? Может быть, я могу что-нибудь для этого сделать? Какой-нибудь тренинг? Аутогенная тренировка? Гипноз? Антидепрессанты? Я готова, я сделаю что угодно, и я готова просто ждать, если вы скажете, что это просто этап, кризис и есть хоть какая-то надежда…

– Ой… – я замолчала, быстро соображая.

Дороги любви неисповедимы? Сто раз видела, слышала и читала вот такие истории: встретились, поженились по любви, потом любовь ушла – и ага. Встречала и наоборот: брак по расчету, а потом узнали друг друга, что-то вместе пережили – и вот она, любовь, встречайте и аплодируйте. Она его (он ее) не любила, а потом оценила и поняла – вовремя или когда брак уже распался, вдогонку, – такое тоже случается. Что еще? Когда-то нравились друг другу, потом расстались, встретились спустя много лет, и вот – вспыхнули прежние чувства, стали жить вместе. Одна любовь ушла, пришла другая, к другому, третий счастливый брак – тоже бывает, во всяком случае, рассказывали неоднократно. Поженились и всю жизнь прожили без всякой любви, во взаимном принятии и уважении, искренне полагают, что прожили хорошо, – такое тоже видела своими глазами.