Джарену хватило дерзости фыркнуть.

– Расслабься, Кива.

– Расслабиться? Расслабиться?!

– Возможно, не самое подходящее слово, учитывая обстоятельства. – Он подошел к Киве почти вплотную и положил руки ей на плечи. – Как насчет такого: дыши.

Кива попыталась: вдохнула как можно глубже, поднимая и опуская плечи, на которых лежали руки Джарена. Она не стала их сбрасывать, найдя его прикосновения куда более приятными, чем ей хотелось бы.

Особенно после прошлой ночи.

Они не говорили об этом, хотя с утра и проснулись, запутавшись друг в друге.

Киву на мгновение захлестнуло смятение и неимоверное унижение, а Джарен просто-напросто потер сонные глаза и, невнятно пробормотав: «Дброе утр», уже разборчивее спросил, как она себя чувствует. Когда она бессвязно ответила что-то невразумительное, он мягко засмеялся, отчего Кива рассердилась и смерила его гневным взглядом.

– Ну, раз ты способна на такой взгляд, – широко улыбнулся Джарен, – то с тобой точно все будет хорошо. – С этими словами он провел пальцами по ее щеке и ушел в ванную.

И все. Никакой неловкости, никакого смущения, никаких разговоров о том, что произошло прошлой ночью, ни до того, как он оказался в ее постели, ни после.

Судя по всему, он давал ей время смириться с произошедшим – со всем произошедшим – и не хотел давить. И за это Кива была ему благодарна.

Все утро она раскладывала по полочкам вчерашний день: едва не погибшую Тильду, обнаруженную в саду связь между отцом и кишечной инфекцией, подслушанные разговоры в столовой и, наконец, столкновение с надзирателями. За всеми этими размышлениями Кива вдруг осознала: она уже десять лет в Залиндове. Десять лет. И хотя вчерашний день выдался тяжелым, это не самое страшное, что с ней случалось, даже по вине надзирателей. В этот раз хотя бы обошлось без физических травм, если не считать синяка, расцветающего на запястье.

Кива была жива, а это самое главное. А значит, нет смысла терзаться произошедшим. Все закончилось, и теперь ей хотелось лишь обо всем забыть и двигаться дальше.

Вчера ночью с Джареном Кива проявила слабость – или же силу, смотря с какой стороны посмотреть. Он дал ей то, в чем она нуждалась, когда она в этом нуждалась. И она была ему благодарна. Невероятно благодарна. Даже сейчас он снова был рядом, он пришел поддержать ее, но не из-за произошедшего, а из-за того, что Киве только предстояло.

Вторая Ордалия.

Еще один повод забыть о вчерашнем дне и сконцентрироваться.

Кива снова глубоко вдохнула.

– Лучше? – спросил Джарен.

– Тебе все равно надо уйти, – увильнула Кива от ответа.

– Я хотел повидать тебя перед испытанием, – признался он. – Ты готова?

– Конечно, готова.

Джарен не сводил с нее глаз, ожидая правдивого ответа, и Кива вздохнула.

– Ладно. Я на грани истерики. Счастлив?

Он ласково сжал ее плечи. Взгляд его смягчился.

– Ты справишься, Кива.

– Никто еще не пережил все Ордалии, Джарен, – прошептала Кива. Все утро у нее крутило живот с тех самых пор, как она толстым слоем намазалась смолодяным зельем от Мота. Теперь, прямо перед Ордалией, Кива засомневалась в его эффективности. Как никогда ясно она вдруг осознала, что, если мятежникам и во второй раз не удастся их спасти, то на амулет принцессы у нее надежд больше. Возможно, он и вовсе был ее единственной надеждой. Жизнь Кивы была вверена Валлентисам. Жестокая ирония судьбы, не иначе.

– С одной ты уже справилась, – тихим голосом успокаивал ее Джарен. – Справишься и с еще одной.

– Но…

– Я в тебя верю, – перебил он. В его голосе не слышалось ни тени сомнения. – Типп в тебя верит. Мот в тебя верит. – Он мгновение помолчал. – Даже Наари в тебя верит.

– Большинству надзирателей плевать, жива я или умру.

– Наари не похожа на большинство надзирателей, – напомнил очевидное Джарен. – Ты ей определенно нравишься.

– Это потому что лишь я могу уберечь ее от смерти, если болезнь вдруг не уйдет, – пробормотала Кива, хотя умом и знала, что причина кроется не только в этом. Надзирательница действительно искренне переживала за Киву: даже соврала вчера надзирателям ради нее.

Джарен заправил прядь волос Киве за ухо, отчего она судорожно втянула воздух. Но не успела она ничего сделать – отшатнуться, наклониться к нему, замереть – как Джарен отпустил ее плечи и отошел.

– Может быть. – Губы его дернулись. – А может, ее просто притягивают твоя сердечность, доброта и неимоверная общительность.

Кива скрестила руки на груди:

– Ха-ха.

Джарен тихо рассмеялся, и от его смеха Киве стало чуть легче.

Указав подбородком на крыс, он полюбопытствовал:

– Как успехи?

Кива с нескрываемой благодарностью ухватилась за предложенную им тему разговора. Быстро рассказав про эликсир Мота, она поделилась своим выводом:

– Думаю, можно сказать, что болезнь точно не из каменоломни. Мы бы уже знали, если бы что-то было не так.

– То есть начинаем все с чистого листа?

– Скорее, переходим к следующему наброску, – поправила Кива.

– И этим ты займешься после сегодняшнего испытания, – уверенно подсказал Джарен.

Под его твердым взглядом Кива сглотнула ком в горле.

– Конечно.

– Почти пора, – услышали они голос Наари, вошедшей в лазарет.

У Кивы перехватило дыхание: сначала от мысли, что она не готова, а потом – что Джарен не должен находиться в лазарете в рабочие часы.

На одно безумное мгновение она попыталась придумать, где его спрятать, но разум быстро возобладал и подсказал: поздно, Наари уже в упор на него смотрит.

– Остальных заключенных сейчас собирают, – сказала ему надзирательница. – Если не поторопишься к тоннельщикам, кто-нибудь заметит твое отсутствие.

Джарен быстро ей кивнул и обернулся к ошарашенной Киве:

– Увидимся позже.

Никаких пожеланий удачи и уж тем более никаких прощаний: только уверение, что они снова встретятся. Если, конечно, она не провалит испытание.

Потому что тогда Кива будет мертва.

Она была сбита с толку. После того, как она провозгласила приговор Тильды своим, Джарен не стеснялся лишний раз ее попрекнуть, однако сегодня он вдруг уверовал в то, что она справится. Столь значительная перемена удивила Киву не меньше, чем полное равнодушие, с которым Наари отнеслась к нахождению Джарена в неположенном месте в неположенное время. Последнее и вовсе не укладывалось у Кивы в голове.

Когда Джарен уже поравнялся с дверью и почти вышел, Кива его окликнула. Он замер и оглянулся на нее через плечо.