У меня же в черепе стучит, что, возможно, здесь и надо искать тропку к перемещениям, о которых мечтаю. Вот так бы и себя…

— Будем копать, — прохрипел я измученно.

— Что, мой лорд? Копать?

— В этом направлении, — пояснил я. — И под таким углом.

На всякий случай, конечно, я попытался и такое, но больше для очистки совести и с тайной надеждой, а вдруг? Сперва, конечно, мысленно махнул через океан в Сен-Мари — не получилось, точно так же лихо прыгнул на борт скайбагера, наконец, смирив аппетит, попытался передвинуться на шаг в сторону.

Некоторое время сидел в траве, расплывшись в стороны, как медуза под солнцем, отдыхал, прислушиваясь, как внутри все шевелится, спеша восполнить запас то ли гормонов, то истраченных микроэлементов.

— Ну и ладно, — сказал я Серфику сипло, — будем клевать по зернышку, как курочка, после которой весь двор в красивых белых пятнах…

— Мой лорд?

Я тяжело вздохнул.

— Пора возвращаться.

— Куда?

— К неинтересной работе, — ответил я. — Понимаешь, работа вся неинтересная. Правда, потом результатами хвастаемся… если они есть, но сам процесс… Потому люди всегда стараются все, что можно, переложить на других, а маги перепихивают даже на демонов. Но, увы, полностью не удается, приходится пахать и самому. Жаль, что не могу взять тебя с собой…

— Почему?

— Не знаю, — ответил я откровенно. — Видимо, какой-то барьер.

Он пропищал:

— А если попробовать?

— Можешь погибнуть, — предостерег я.

Он пискнул:

— Но не навсегда! А вдруг получится?

Я подумал, сказал с сомнением:

— Да, вы же бессмертные… Хорошо быть демоном. У нас так получается только у птицы феникс. Она тоже возвращается в муках пламени. Хорошо, прыгай ко мне. И прячься.

— Спасибо, мой господин!

— Не за что, — буркнул я. — Только бы ты не погиб…

Нынешние графы и бароны, вообще вся знать, что пока все еще больше похожи на пиратов, чувствуют, что я ненадолго, да я и не скрываю, то и дело намекая, что уже не простой маркиз, у меня не одно королевство в кулаке пищит и дрыгает ножками, но когда-нить покажу всю свою мощь.

Они ахали и восхищались, уже все в маркизате знают и пересказывают друг другу, на каком страшилище я прибыл, а это значит, что и отбыть мне нужно постараться соответственно, чтобы и авторитет остался, и вера в мои силы.

Гонцы побывали во всех концах маркизата, оповестили всех, что сэр Ричард изволил посетить побережье, остался доволен, а теперь отбывает. Если кто хочет присутствовать, пусть поторопится, но вообще-то ничего нового, как он велел передать, не скажет, так что кто работает, пусть не отрывается, сэр Ричард благословляет его на труд и шлет теплые пожелания.

— На время моего отсутствия, — объявил я громко, — моими заместителями остаются уже зарекомендовавшие себя на этой работе благородные графы Гитард де Альбре и Рамиро Фруэлес… Ответственным за оборону побережья назначаю графа Рефершельда… да-да, он уже граф, можете поздравить!.. Вообще я более чем доволен, друзья мои!

Дом не вместил всех, народ собрался на площадке перед входом, я остался на крыльце и зорко оглядывал благородных жителей маркизата. Правда, здесь появились уже и простолюдины: прибывшие на заработки из глубинки, с недоумением и завистью смотрят на пиратов, что все до одного дворяне, а каждый четвертый еще и при титуле.

Но сейчас здесь только те, кто послужил ядром образования нового народа. В передних рядах капитаны Узинген, Коклеван, Фроил, Алан, Перш, шкипер Эрбах, ставший богатейшим человеком на снабжении кораблей провизией и парусиной, а также множество виконтов и баронов, бывших корабельных плотников, боцманов и шкиперов, теперь владеющих землями и производствами.

За ними теснятся, жадно улавливая каждое мое слово, простые дворяне, что почти поголовно пока что в списках королевского суда на повешение за пиратство и разбои.

— Я вернусь, — сказал я твердо и посмотрел гордым орлом, так должен смотреть уверенный в себе правитель, у которого все получается всегда. — Не забывайте крепить оборону нашего молодого демократичного государства, где впервые соблюдены все права человека и даже личности!.. Я оставил одного могучего демона в той черной башне… да, он не допустит, чтобы кто-то из магов протянул лапы в мой маркизат!.. Но все равно будьте бдительны, враг не дремлет!

Из дальних рядов кто-то крикнул:

— Ваша светлость, а вы куды?

Со всех сторон на дурака зашикали, но я вскинул руку и ответил отечески ласково, но твердо:

— За то время я сумел укрепить на том берегу океана целое королевство!.. И строю огромный флот, каких вы еще не видели. Уверен, когда снова появлюсь здесь, со мной будет и адмирал Ордоньес, и многие ваши старые друзья. Так что… когда встретимся, сверим результаты, кто чего достиг за это время!.. А пока не прощаюсь, дорогие друзья…

Я вскинул руку, улыбнулся, щелкнул пальцами и сказал громко:

— Карантрвовлвжуукпижммваитулп!

Собравшиеся ахнули, отхлынули от крыльца и застыли в страхе. Перед крыльцом возник оранжевый, похожий на раскаленный металл в клещах кузнеца, огромный демон.

Он распластался на земле, положив на нее и голову, от кончика морды до короткого хвоста не меньше тридцати ярдов, замер, а я медленно и важно сошел с крыльца, сел на загривок и велел весело:

— Вперед, ящерица!

Ящер медленно поднялся, ставши огромным и страшным, все сразу увидели, что шкура его покрыта толстыми стальными плитами, уложенными одна на другую, как чешуя, а лапы толще столетних дубов, и тоже в стальных пластинах.

Я помахал рукой, улыбаясь царственно, хотя и страшновато. Ящер с первых же шагов понесся быстрее любого коня. Я согнулся за щитком, ветер рвет все сильнее.

— Серфик…

Прямо в ухо пропищало:

— Я здесь, мой повелитель.

— Спасибо, — сказал я, — что уговорил это чудовище!.. Ты молодец, умеешь убалтывать.

Он возразил:

— Да я сразу всем объяснял, что нужно всего лишь отвезти из одного места в другое! И получить полную свободу навсегда, когда ни один маг уже не получит над ними власти.

Я прокричал, преодолевая рев ветра:

— Скоро он над ними посмеется! Вот увидишь…

Рев стал невыносимым, я приготовился терпеть долго, но прошло не больше четверти часа, и встречный напор начал резко стихать, а еще через пару минут демон остановился.

Я повертел головой, мы среди выжженного плоскогорья, в сторонке оплавленные руины, мертвый пепел, на котором ничто не растет, везде печать смерти и запустения.